Александра Салиева - Чёрная орхидея

Слишком уж много усилий и хлопот ради одной рабыни.

Пусть Маркус и делает вид, что не воспринимает меня подобным образом, но я-то знаю, что по сути это совершенно не так.

– Тогда подписывай, – звучит вкрадчиво.

В ответ я лишь неопределённо пожимаю плечами. На что мужчина обхватывает моё лицо, довольно болезненно сдавливая пальцами подбородок, и запрокидывает голову ещё выше.

– Через пять лет, как только действие твоего контракта будет исчерпано, а я перестану нести ответственность за твою жизнь, ты получишь развод и освобождение от всех обязательств – даю слово, цветочек, – медленно, чуть ли не по слогам произносит брюнет. – Но в данный момент ничего подобного тебе и близко не светит, поэтому, советую забыть про свою неуместную вспышку непослушания и подписать чёртовы бумаги, пока я ещё помню о том, что такое терпение, – склоняет ближе, почти касаясь губами моих губ, выдыхая последующее едва уловимым полушёпотом. – Или ты хочешь, чтобы я тебя заставил?

Хочу ли я?

Не то чтоб я жаждала применения силы…

Вот только это не значит, что я так просто сдамся.

– Я не боюсь боли, как и наказаний, – озвучиваю продолжение мысли вслух.

Тяжесть, до сих пор живущая в ультрамариновом взоре, преображается в открытое предвкушение. Но, вопреки этой эмоции, англичанин отпускает меня и отходит к дверям.

– Я в курсе, – запоздало сообщает он бесцветным тоном.

Брюнет впускает ждущих в коридоре мужчин обратно.

– Мистер Норберт, мисс Риверс решила подписать договор к концу дня, – безбожно лицемерит миллиардер, заодно тем самым прощаясь. – Мы вызовем вас, как только придёт время, – берёт меня за руку и тянет на выход.

Предвкушение, по-прежнему сверкающее в его глазах, становится ярче и отчётливее. Мне же остаётся только догадываться, что кроется за последними словами Маркуса, адресованными моей персоне.

Ведь если не боль или наказание, тогда как он заставит меня?

Как только мы покидаем офисное здание верфи, Маркус оставляет меня на попечение Закери. Сам Грин остаётся в обществе своих личных ассистентов, предварительно перекинувшись с блондином парой фраз о месте повторной встречи. Одновременно с этим худощавый брюнет едва ли выше меня ростом с завидным энтузиазмом принимается перечислять события, произошедшие во время отсутствия медиамагната, а голубоглазая блондинка между тем записывает в небольшой блокнотик последующие редкие комментарии-распоряжения по данному поводу. О чём конкретно идёт речь, разобрать не удаётся. Мой телохранитель вынуждает вернуться в машину и выезжает с парковки почти сразу, как только я устраиваюсь в салоне немецкого спорткара.

На самом деле, меня мало интересуют рабочие моменты медиахолдинга, поэтому я даже рада, что наконец-то предоставляется возможность побыть в относительном одиночестве. Как минимум для того, чтобы переосмыслить произошедшие за утро события. Правда, возможность погрузиться в собственные мысли остаётся не такой уж и долгой.

– Почему ты отказалась подписать брачный договор? – нарушает молчание Закери.

Он бросает в мою сторону заинтересованный взгляд, но почти сразу вновь сосредотачивается на дороге, вернув лицу привычную невозмутимость.

– А почему Маркус вообще решил, что я должна подписывать какой-то брачный договор? – интересуюсь встречно.

Конечно же, истинного ответа мне никто не предоставляет.

– Почему бы тебе не спросить у него самого? – снисходительно улыбается Закери.

В этот момент мне аж до дрожи в руках хочется что-нибудь разбить. Желательно об голову Маркуса Грина.

– А он ответит? – не скрываю ядовитую усмешку.

Воцарившаяся за этим пауза как нельзя красноречивее демонстрирует всю риторику заданного мною вопроса. Конечно же, мой новоиспечённый-вроде-как-жених не ответит. А если и наоборот – вряд ли это будет именно тем, что я хотела бы услышать на самом деле.

– И всё же, почему ты отказалась? – возвращается к изначальной теме разговора Закери.

Честно говоря, у меня есть на это сразу несколько причин и одновременно с тем – одна, самая главная в моей жизни. Но ни то, ни другое я не могу озвучить для сидящего поблизости. Поэтому приходится импровизировать.

– На прошлой неделе я уже подписала один контракт. Уверена, его условий и без того хватит с лихвой, – проговариваю, внимательно следя за реакцией собеседника. – Можешь считать это полнейшей глупостью, но брак – это уже слишком… личное. Совсем не так я представляла себе путешествие к брачному алтарю. Не с тем, кто… – умолкаю, не в силах так сразу подобрать более корректную формулировку значению «заносчивый засранец с замашками социопата и претензией на Бога». – Не с ним, – обобщаю, как могу.

Блондин понятливо улыбается, скорее всего считая меня наивной дурой, погрязшей в розовых мечтах о «прекрасном принце», несмотря на всю ту грязь, в которой погрязла «по самое не хочу». Пусть.

На некоторое время снова наступает тишина, разбавляемая лишь едва уловимыми звуками работающего двигателя. И тут не выдерживаю первой уже я.

– А ты? Что ты думаешь по этому поводу? – прищуриваюсь, окидывая Закери оценивающий взором. – Вся эта история с орхидеями и предыдущей девушкой… Даже учитывая желание Маркуса сохранить то, за что он заплатил кучу денег… Можно ведь обеспечить безопасность и иными путями. А тут всё-таки свадьба… Реальная… Разве не перебор?

«В конце концов, сильно сомневаюсь, что он был готов жениться на каждой из двенадцати предыдущих рабынь», – добавляю уже про себя.

И на этот раз прямого ответа я тоже не получаю.

Но, зато…

– Знаешь, мы с Маркусом знакомы довольно давно, – задумчиво отзывается мужчина спустя минуту после того, как я умолкаю. – И, признаться, я могу пересчитать по пальцам те моменты, на которых бы он действительно зацикливался, – замолкает, а через небольшую паузу продолжает с долей сочувствующей интонации: – Так уж случилось, что ты – один из них, таких моментов. На твоём месте я бы просто смирился. Поверь, так будет легче в первую очередь тебе самой, – неопределённо ухмыляется в довершение.

И пусть в тоне слышна лишь доброжелательность, но по ощущениям сказанное звучит откровенной угрозой. Наверное, именно поэтому я просто морщусь, не найдясь с тем, чтобы такого действенного сказать в ответ.

Разговор исчерпан. Вновь наступает молчание. На этот раз оно длится долго. Вплоть до тех пор, как мы оказываемся в одном из пригородов Лондона.

А вот там…

Трёхэтажный дом-особняк в викторианском стиле, скрытый от постороннего внимания живой изгородью, выглядит как… удар под дых. Впрочем, то было бы явью, если бы Маркус Грин или тот, кто привёз меня сюда, действительно знали бы историю моего прошлого. А так… Обычный детский дом, судя по гравировке на табличке, прикреплённой к кованым воротам.