Александра Салиева - Чёрная орхидея

К женскому наряду прилагается шёлковый шарф кораллового оттенка. Он прекрасно гармонирует с плащом, скрывая синяки. И если с невозмутимо-предусмотрительной заботой приятеля медиамагната моё подсознание практически свыкается, то вот то, что ожидается после, спустя расстояние в пару сотен миль…

Ветер с побережья немного сильнее, нежели я ожидаю. Стоит только выйти из автомобиля, как резкие порывы стихии моментально забираются в волосы и спутывают не забранные в причёску прядки, мешая обзору. Не успеваю даже толком сориентироваться в пространстве, как нас окружает целая толпа. В основном это представители прессы и ассистенты Грина, очевидно, «жутко соскучившиеся» по присутствию своего начальства. Они тараторят без умолку, причём все сразу. Маркус умудряется даже отвечать им, пока тащит меня за руку в направлении красной ленты, по другую сторону которой виднеются вышки и краны той самой верфи, о чьём открытии мужчина говорил накануне.

Поначалу я наивно надеюсь, что обрушившийся на моего спутника ажиотаж стихнет, как только начнётся церемония непосредственно самого открытия, но уже вскоре понимаю, насколько же жестоко ошибаюсь. И не только в этом. Как минимум потому, что в центре внимания по процедуре разрезания ленты, кроме нас, и нет никого. К тому же толпа вокруг становится значительно больше. В основном теперь в ней преобладает персонал предприятия, судя по тому, во что одеты люди. И каждый из них пялится на миллиардера так, будто он тут последняя надежда на их существование.

На кой чёрт Маркусу Грину верфь?!

Это же совершенно не его сфера деятельности…

– Мистер Грин, правда ли то, что ваш холдинг готов единолично проинвестировать не только модернизацию верфи, – озвучивает часть моих мыслей вслух одна из журналисток поблизости, – но и строительство нескольких новых круизных лайнеров?

– Да, – отзывается по-прежнему крепко сжимающий мою ладонь Маркус, кивая в подтверждение. – Именно так.

Последующий за этим гвалт толпы я пропускаю мимо своего внимания, размышляя о том, что Грин, оказывается, здесь не владелец – инвестор, а ещё пытаюсь сообразить, где же тогда сам хозяин предприятия…

– Но ведь за последний год и по настоящий момент «AlsoppLine» не получила ни одного контракта! – продолжает та же журналистка. – Вы не опасаетесь, что история с финансовым кризисом может затянуться и повлиять на ваши активы?!

– Да, мистер Грин! – подхватывает стоящий рядом с девушкой пожилой мужчина с диктофоном в руке. – Что послужило решением для столь рискованных вложений?!

– Может быть, у вас уже намечены какие-то планы, о которых на данный момент мы не знаем?! – следует за этим вопрос от другого журналиста.

И если лично я никак не могу понять, какие бы ответы удовлетворили собравшихся, то вот сопровождающая вопросы улыбка на лице Маркуса с каждым проходящим мгновением становится всё шире и шире, пока не превращается в откровенно предвкушающий оскал. Добрые пару минут брюнет просто-напросто наблюдает за разгорающимся обсуждением, а после снисходительно поднимает ладонь вверх, обозначая тем самым чтобы присутствующие банально заткнулись. Последнее прекрасно срабатывает.

– Если дадите минуту тишины, то в скором времени, думаю, поймёте, почему я принял такое решение, – сообщает брюнет и разворачивается ко мне лицом.

Он всё ещё крепко сжимает мою ладонь, а в глазах цвета тёмный ультрамарин моментально вспыхивает хищный огонёк, от которого я внутренне содрогаюсь. Отчего-то кажется, что вскоре меня ожидает какая-нибудь ошеломительная подстава. Внимание окружающих также сосредотачивается на моей персоне, что воодушевления совсем не прибавляет.

И вот, когда ожидаемая пауза, наконец, наступает…

– Прекрасная мисс Зои Анастейша Риверс, – торжественно проговаривает Маркус, вынимая из кармана своего пиджака алую бархатную коробочку, и опускается передо мной на одно колено, открывая крышку, – окажете ли вы честь стать моей женой?

Ну вот, теперь у меня ещё и второе фальшивое имя есть.

Да и…

Я не ослышалась? Он серьёзно?!

Твою ж мать!!!

– Маркус… – произношу почти беззвучно.

И только. Хотя на самом деле мне есть что добавить. Например, можно было бы поинтересоваться о вменяемости медиамагната, ведь даже у социопатии должны существовать какие-то определённые границы. Или о том, с чего бы ему устраивать весь этот спектакль – ничем иным и не назвать происходящее.

Очевидно, весь мыслительный процесс прекрасно отражается на моём лице, а, может, просто-напросто возникшая пауза слишком затягивается – замечаю, как ультрамариновый взор тяжелеет. Англичанин вынимает из футляра ювелирный шедевр с синим сапфиром и поднимается с колена. Проходит всего пара жалких секунд – кольцо оказывается на моём безымянном пальце, а брюнет ласково улыбается, притягивая к себе.

– Ты должна была сказать: «Да», или хотя бы кивнуть, цветочек, – шепчет он мне на ухо.

Немного отстраняется и внимательно вглядывается в мои глаза, слегка прищурившись. Мне же на этот раз требуется не так уж и много времени, чтобы исправить собственную оплошность.

– Конечно, я согласна! – восклицаю как можно громче, цепляя восторженную фальшиво-счастливую улыбку в добавление к сказанному.

Очевидно, лицемерие выглядит довольно убедительным, потому что ультрамариновый взор заметно смягчается, а окружающая нас толпа радостно скандирует и хлопает в ладоши, выкрикивая поздравления.

– Ну вот, теперь и вы знаете: расчёт простой, я желаю приумножить наш будущий семейный капитал, – сообщает Грин, разворачиваясь обратно к представителям прессы. – Вряд ли моя невеста в силах одна справиться с недавно доставшимся ей наследством… Ещё вопросы?

Конечно же, они имеются. Журналисты и блогеры, быстренько уловившие новостную суть, заваливают моего только-состоявшегося-вроде-как-жениха чередой новых вопросов, тема которых на этот раз совершенно далека от кораблестроительного предприятия. Собственно, именно в ходе этих расспросов я и узнаю, что в конце этой недели ожидается грандиозная вечеринка в честь обручения старшего семейства Грин. Но этот факт остаётся не столь значимым для моего сознания, как то, что, оказывается, «мой любимый дядюшка» – он же в прошлом единоличный владелец «AlsoppLine», которого я знать никогда не знала, после смерти при весьма загадочных обстоятельствах оставляет мне по завещанию многомиллиардное наследство, нуждающееся в срочной бизнес-реабилитации.

Вот уж подстава так подстава!

Сомневаюсь, что во всём этом есть хоть что-то отдалённо законное…

Как только церемония открытия реконструкции верфи подходит к завершению, а мы с Маркусом направляемся вдоль пустого коридора внутри офисного здания верфи, то и озвучиваю: