Александра Салиева - Чёрная орхидея

Вот тут мне требуется гораздо больше времени, нежели прежде, дабы осмыслить всю полноту его слов.

Получается, Маркус думает, что меня подослали итальянцы, потому что… В их глазах он недостаточно извращенец-социопат?!

– Авария на том шоссе, – продолжает между тем мужчина. – Они её устроили. Как и поджог. Несколько часов назад, пока ты гуляла по торговому центру, я получил железное подтверждение этому, – в очередной раз морщится и прибавляет скорость.

Мне же ничего не остаётся, как и дальше переваривать информацию.

– Не переживай, цветочек, – в который раз расценивает по-своему моё молчание Маркус. – На этот раз у меня всё под контролем.

И снова я никак не комментирую. А ещё вспоминаю о том, что именно тогда, когда ты думаешь, что «всё под контролем», – это совсем не так.

Кстати, о том же контроле…

– Ты вроде собирался поговорить с начальником своей службы безопасности, прежде чем мы вернёмся в поместье, – напоминаю о былом, потому что с момента, как мы покинули клуб, Маркус так и не позвонил ему, хотя обсуждал это с Закери.

Не то, что меня это сильно беспокоит… Я могу постоять за себя в случае необходимости. Чего сидящему рядом знать совершенно ни к чему.

– А мы едем не в поместье, – только и сообщает англичанин.

На мой вопросительный взгляд, цепляет на лицо маску отстранённости. И вновь прибавляет скорость. А автомобиль к тому времени выезжает за пределы города. Но, и правда, движется не в том направлении, где расположено жилище Маркуса.

Что ж, оказывается, сюрпризы на эту ночь ещё не заканчиваются…

Маленький одноэтажный домик на окраине одного из лондонских пригородов, скрытый от постороннего внимания густой лесополосой, совсем не кажется тем местом, где могло бы быть «всё под контролем», но свои мысленные умозаключения я оставляю при себе. Хотя система видеонаблюдения по всему периметру владений оставляет внутри небольшое воодушевление по той части, что всё не настолько плохо, как может показаться на первый взгляд.

Маркус выходит из машины первым и любезно открывает дверцу с моей стороны, помогая выбраться наружу. Учитывая длину моего платья, мужской жест предусмотрительности приходится очень кстати.

– Спасибо, – благодарю искренне и продолжаю оглядываться вокруг.

Деревянное строение из покатых брусьев включает в себя два входа-выхода, каминную систему отопления и крытый гараж на две машины. Внутри имеется гостиная, совмещённая с кухней, не обременённая большим количеством мебели из разряда «экономкласса», а также смежные с комнатой спальня и туалетная комната, наличие которых могу рассмотреть благодаря открытым настежь дверям. Довольно внушительный слой пыли позволяет догадаться о том, что не очень-то и часто здесь бывает кто-либо.

– Холодильник пустой, но есть кофе, если хочешь, – сообщает Маркус, доставая из шкафчика турку и кофейные зёрна в стеклянной банке.

Кофе-машины здесь нет. Очевидно, напиток придётся готовить вручную.

– Нет, спасибо, – отказываюсь тихонько.

То ли выпитое вино даёт о себе знать, то ли обилие произошедших событий, но больше всего мне сейчас хочется просто лечь спать. Устала.

– Как хочешь, – пожимает плечами Грин, продолжая заниматься приготовлением напитка. – В спальне, в шкафу должны быть вещи, в которые можешь переодеться, – дополняет между делом.

– Хорошо, – благодарю в очередной раз и направляюсь в спальню.

Там, в шкафу-чулане и правда, находится много женских вещей. Но я замираю в недолгом замешательстве не по причине того, что пытаюсь выбрать. Просто аккуратно развешанные по цветовой гамме повседневные наряды вынуждают слишком остро и ярко чувствовать грёбанное дежавю. Ведь моя старшая сестра так делала.

Сердце сжимается болью, а я отгоняю навязчивые мысли.

Не одна Анна так поступает, в конце концов.

Однако ситуация повторяется и тогда, когда я оказываюсь у душевой кабины.

В шкафчике за зеркалом много женских мелочевок, подобных тем, что могли бы понадобиться современной девушке. А вот ни одной мужской принадлежности здесь нет. К тому же предметы гигиены и косметика расставлены с исключительным перфекционизмом.

– Чей это дом? – интересуюсь, с огромным усилием переставая пялиться на полочки с предметами.

Поскольку дверь в ванную я за собой не закрываю, то мой вопрос Маркус прекрасно слышит. Пространство дома не столь уж и велико, чтобы было иначе.

– Мой, – отзывается он.

Невольно усмехаюсь про себя, глядя в зеркало.

А чего ещё, собственно, можно было ожидать?

– Понятно, – проговариваю на автомате и прикрываю глаза.

Зажмуриваюсь изо всех сил, предельно медленно вдыхая глубже, пытаясь тем самым унять участившееся сердцебиение. И вздрагиваю, когда способность видеть возвращается. Потому что пропускаю тот момент, когда Маркус оказывается за моей спиной. Слишком близко. И только потом чувствую чужое дыхание, касающееся виска.

– Помочь? – интересуется он услужливо.

Не дожидаясь ответной реакции, мужчина расцепляет застёжку на моей шее и аккуратно стаскивает платье. Я же всё это время не могу отвести взгляда от ультрамаринового взора, отражающегося в зеркальной поверхности. В нём бушует настоящий шторм. Настолько безжалостный и разрушительный, что я невольно вновь обретаю это проклятое ощущение отсутствия равновесия, как тогда, будучи подвешенной на строп-ленте. Будто бы и не стою сейчас на твёрдом полу, а парю над смертельной пропастью. Настолько же бездонной, как и гипнотизирующий омут, в котором постепенно тону, начиная терять чувство реальности.

Мой личный яд, пропитанный соблазном…

– Анна, – произношу вслух первое, что только способно помочь мне ухватиться за настоящее и не увязнуть во всём этом странном дерьме, которое я всё чаще и чаще испытываю в присутствии англичанина. – Она жила здесь?

Грин не отвечает. Лишь приподнимает бровь в ожидании продолжения.

– Ну, вряд ли ты сам пользуешься тампонами и лавандовым маслом, – поясняю, указывая на шкафчик, в котором находится обозначенное.

Уголки его губ дёргаются в насмешке.

– И то верно, – неопределённо пожимает плечами.

Маркус укладывает обе ладони на мои бёдра, притягивая к себе ближе, а моё слабовольное подсознание моментально затягивает туманной пеленой, за которой не столь уж и значимо сказанное.

Сколь бы я ни старалась думать о чём-либо более существенном, всё равно удаётся сконцентрироваться только на том, как полная желания мужская плоть упирается в мою поясницу. А ещё никак не удаётся игнорировать тот жар, который распространяется по моим венам, и невыносимую жажду, которую довелось испытать совсем недавно, пока под светом прожекторов привязанная к столу незнакомка извивалась и стонала от многочисленных ласк…