Ирина Давыдова - Маски любви

Это не признак слабости мужчины, это доказательство его любви и боли за женщину, жизнь которой находится в опасности.

– Послушай, ну, что они действительно так долго там ее осматривают? – взволнованно возмутилась Дарья Борисовна, вставая с кресла и начиная ходить по коридору.

– Даша, успокойся. Мы все на нервах, но на самом деле прошло только пятнадцать минут.

– Вот именно! Целых пятнадцать минут.

Время действительно тянулось медленно, натягивая нервы, словно струны гитары, и Вишневским хотелось поскорее услышать, что с их девочкой все хорошо. Что никто не пострадал – ни Катя, ни малыш, но, к сожалению, они по-прежнему ничего не знали. Женя настраивал себя только на хорошее, и представлял, как они с любимой вернутся домой, и он будет видеть на ее лице только улыбку и счастье, которое она всегда делит с ним. Мечтал, что снова будут гулять по парку, наслаждаясь свежим воздухом и обществом друг друга, а мысли их будут только о хорошем. Мечтал, но предательский червячок никак не хотел покидать его разум, и подкрадывался, оставляя после себя неприятный липкий след и мысль о том, что что-то пойдет не так. Не так, значит, очень плохо! А Катя должна быть счастлива, и не страдать снова от рук собственной же родной матери.

Из палаты вышла та самая медсестра, которую Женя принял за Катю, и с немного грустным лицом сообщила:

– Сейчас выйдет врач, и все расскажет вам, – больше ничего не сказав, она удалилась, наверняка спеша по своим делам.

Через две минуты дверь палаты снова открылась, и оттуда вышел мужчина средних лет. Поправив очки на носу, он тяжело вздохнул и подошел к ожидающим новостей родственникам.

– Здравствуйте. Кем вы являетесь пациентке?

– Я муж ее, – тут же взяв себя в руки, произнес Женя, поднимаясь из кресла.

– Муж, – задумчиво проговорил врач и, подняв глаза, сообщил: – Увы, но плод замер.

«Плод замер». От услышанных слов парень понял, что сам замер, а потом, внутри, словно что-то рухнуло, перевернулось и уплыло. Рухнула его жизнь, их жизнь с Катей, их мечты и надежды, все ушло в один миг, вместе с их крошечным нерожденным малышом. Господи, да за что же им такое наказание?

– Но почему? – сквозь слезы прошептал Вишневский младший, крепко сжимая руки в кулаки.

– Сынок, прошу, присядь, родной.

– За что это Кате? Она же ни в чем не виновата!

– Мне жаль, правда, – грустным голосом произнес врач. – Мы будем готовить пациентку к операции.

– Конечно, – ответил Иван Сергеевич, помрачнев лицом.

– Мне нужен кто-то, кто бы мог заполнить нужные документы.

– Я сделаю это, да, я, – растерянно уточнила Дарья и, обняв убитого горем сына, прошла следом за врачом.

– За что…

– Женя, прошу, успокойся.

– Успокойся, – ехидно улыбнулся он, а потом серьезно посмотрел на отца. – Она его убила, мразь. Убила моего ребенка, нашего с Катей ребенка!

– Она за это заплатит. Обещаю, сын!

– Заплатит! А кто мне вернет ребенка? Кто? За что она ее ненавидит? За то, что Катя выросла человеком, а не такой су*ой, как мамаша?

– Женя, прошу, успокойся…

Открылись двери палаты, и медсестры покатили на каталке безжизненную бледную девушку, по лицу которой катились слезы.

– Белочка, любимая моя, я с тобой, слышишь, родная? – сорвавшись с места, Женя подбежал к жене и взяв за руку, разговаривая с ней, успокаивая, надеясь помочь унять душевную боль. – Ты только не сдавайся, хорошо, девочка? Я всегда буду с тобой. Мы переживем это.

– Он мертв, – едва слышно прошептала она, и из последних сил сжала его руку.

Женя резко поднял глаза и, склонившись, запечатлел невесомый поцелуй, говорящий, что он всегда рядом, с ней, до самого конца. Медсестры снова покатили каталку в операционную, а Женя продолжал идти рядом с ней.

– Я люблю тебя, очень люблю, – шептал он, и тем временем вытирал слезы с лица любимой, которая беззвучно плакала от боли.

Остановившись возле операционной, парень склонился к лицу Кати и, прикрыв глаза, прошептал ей какие-то нежности. Но пора было делать операцию, и с огромным огорчением он отошел от любимой, но до сих пор не спуская с нее взгляда.

– Похорони нашего малыша, – сквозь слезы прошептала она и, сглатывая боль, отвернулась от мужа.

Женя замер, глядя на уже закрывшуюся дверь операционной, и, не выдержав душевной боли, со всей силы ударил кулаком по бетонной стене.

– Су*а! – прокричал он и, развернувшись, скатился по стене на пол, с горечью глотая слезы.

Он не сразу заметил, как возле него так же на пол присел отец. Мужчина, который в молодости чуть, было, не потерял любимую женщину, но сумевший взять себя в руки и вернуть то счастье, которое по праву принадлежит ему. Вот только ситуация была совершенно иная, и все его дети, слава Богу, живы и здоровы. А та самая женщина всю жизнь с ним рядом, поддерживает, заботится и любит, потому что он смог сделать так, чтобы справедливость восторжествовала. Теперь Евгению оставалось также найти в себе силы, не просто для того, чтобы жить дальше, а чтобы удержать на плаву, в этой жизни, свою любимую Катю.

– Знаешь, сынок, я тоже в свое время потерял ребенка. Мы с мамой потеряли малыша, и это случилось тоже из-за одной мрази. Я понимаю, как тебе больно, понимаю и чувствую, ведь был на твоем месте. Я многое терял. Маму Макса. И хоть чувства к ней были далеки от тех, которые я испытываю к Даше, но мне тоже было больно. Потеря близкого человека – это всегда больно, всегда горько. Когда я понял, что не могу жить без твоей мамы, мне казалось, что вот оно, счастье, рядом, со мной, строптивое и чудное. Мама в юные годы была та еще проказница, она не умела сидеть на месте, любила гонять на байке, кому-то что-то доказывать. За что, в принципе, и поплатилась. Ты и сам это знаешь, мы уже рассказывали вам об этом.

– Ты не говорил, что у вас мог быть еще один ребенок, – растерянно проговорил Женя, откинув голову назад.

– Не говорил, это больная тема, – подтвердил Иван Сергеевич, в который раз за день сжимая руки в кулаки.

– Папа, как это пережить?

Некоторое время между отцом и сыном наступила тишина, каждый витал в своих мыслях, и Женя даже забыл о своем вопросе, но Вишневский старший все же ему ответил:

– Нужно набраться сил, и, как бы ни было тебе трудно, в первую очередь необходимо поддержать свою женщину.

– Она просто подавлена, – осипшим голосом сказал Женя и, тяжело вздохнув, потрепал волосы на голове.

– Она у тебя очень хрупкая, но в то же время сильная, и вместе вы справитесь.

Остальное время, пока шла операция, Вишневский младший пытался взять себя в руки, постоянно повторяя про себя фразу «поддержать любимую». Он понимал, что теперь ему предстоит направить все свои силы только на поддержку Кати и заботу о ней, ведь он мужчина, и просто обязан помочь своей женщине, поддержать, вселить в нее уверенность, что все будет хорошо. Он должен это сделать, и сделает, все обязательно наладится, просто нужно немного времени, совсем чуть-чуть.