Элли Кеннеди - Цель

– Я вас предупреждала. Ну же, Фитци. – Она опускает руку и пальцем манит огромного хоккеиста. – Пойдем, найдем, где сесть. Я уже слышала эту историю раньше, и она не очень хорошая. – Уводя его, она напевает пару тактов из Frozen.

Я расстроенно вздыхаю и, поскольку половина нашей компании ушла, поворачиваюсь к единственному оставшемуся человеку.

– Ты тоже скажешь мне, что эту историю нужно забыть?

– Не-а, можешь помнить ее сколько захочешь. Не мне диктовать тебе, на что злиться. – Он обхватывает мой затылок своей большой ладонью и наклоняется, чтобы прошептать в ухо: – Но я буду счастлив сказать тебе, что делать, позже ночью.

Мое тело тут же напрягается. Секс с Такером – вероятно, самая приятная вещь в моей жизни, и, когда я склоняюсь в его крепкие объятия, понимаю, что уже не хочу бороться с влечением к нему. Друзья правы: мне действительно это нужно. Не только секс, но и хорошая компания. Проводить время с умным, милым парнем, который хочет просто быть со мной, когда это возможно.

Просто позволю событиям идти своим ходом и посмотрю, что будет.

– Идет.

Он подмигивает.

– Теперь у меня появились идеи.

– Как будто раньше у тебя их не было, – фыркаю я.

– У меня появилось еще больше идей. Ты меня очень вдохновляешь.

Его возбужденный взгляд заставляет меня сделать шаг вперед и положить руки ему на грудь… рельефную, привлекательную, красивую мужскую грудь. Я чувствую ладонями каждый мускул его тела, ощущаю, как быстро бьется сердце. Поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать…

Но позади раздается громкий кашель.

– Да? – говорит Такер Фитци, не отрывая глаз от меня.

– Может, сядете? Все ждут только вас.

Я поворачиваюсь и вижу, что большая часть присутствующих развернулась на стульях, то ли ожидая, когда мы сядем, то ли надеясь, что мы начнем ублажать друг друга прямо здесь. Длинные столы расположены в форме буквы «С», а в центре находится небольшое возвышение, где, полагаю, будет стоять модель. Каждый из нас получает мольберт, холст и набор кистей и акриловых красок. Это должно быть довольно забавно.

– Если не хочешь раздеться и стать нашей моделью, лучше сядь, – приказывает Карин.

Ладонь Такера скользит к моей руке, отчего по ней бегут мурашки. Я хватаю его и веду к стульям рядом с Карин.

– Ты должна дождаться конца свидания, чтобы переспать с ним, – шепчет она, пока я сажусь.

Я отставляю бокал вина и выбираю кисть.

– Правила для лохов и зануд, зануда, – говорит Карин.

В притворном отвращении она проводит кистью по моему носу, но когда инструктор начинает говорить, мы по привычке замолкаем.

– Привет, все! Меня зовут Ария, я буду вашим учителем сегодня и очень этому рада!

О боже. Наш учитель – энергичный мячик, прыгающий на ножках. На голове у нее безумное переплетение дредов, как у горгоны Медузы, и они извиваются, словно змеи, когда она подпрыгивает, обращаясь к нам.

– Прежде всего хочу представить нашу модель! Это Спектр…

Спектр?

Такер покачивается на своем стуле, и, обернувшись, я вижу, что он борется со смехом. Я кладу руку ему на колено, чтобы успокоить.

– Веди себя прилично, – шепчу я.

– Пытаюсь, – он посмеивается, бормоча под нос, – Спектр.

Высокий парень в белом банном халате выступает вперед и машет собравшимся. Его черные волосы длиннее, чем у меня, а глаза такие же узкие, как у Джеймса Франко, отчего кажется, что он под кайфом.

– Привет! – это все, что он говорит.

А затем сбрасывает свой халат.

Я едва не задыхаюсь, потому что, боже, его пенис прямо перед нами. И он внушительный.

Карин рядом со мной так же быстро производит оценку.

– Вот о чем я говорила! Ну, здравствуй, человек-анаконда, – бросает она модели, после чего обводит взглядом сидящих рядом девушек. – Дамы, думаю, Спектр заслуживает аплодисментов прямо сейчас, разве нет?

На этот раз мне приходится бороться со смехом, потому что, будь я проклята, если не все присутствующие здесь девушки разражаются сначала редкими аплодисментами, а затем громовыми овациями, сопровождаемыми свистом. Лицо у бедного Спектра такое красное, что его можно класть на палитру.

Такер громко фыркает, тогда как Фитци склоняется ко мне и спрашивает:

– Она всегда такая?

– Обычно хуже, – радостно отвечаю я.

Но его это, кажется, не отталкивает. Тем временем наша наставница начинает злиться.

– Ребята! – она хлопает в ладоши. – Сконцентрируйтесь! Мы нарисуем прекрасную картину, – строгое выражение на ее лице сменяется улыбкой, – которая, конечно же, будет включать все достоинства Спектра.

Это, мать его, самое странно свидание, на котором я была.

Ария быстро рассказывает нам, что делать. Это не очень сложно. Мы пьем вино и рисуем пенис Спектра. Как ни странно, Фитц и другие парни в зале тут же берутся за работу. Тубы с красками открываются, кисти подняты вверх… а затем мы создаем прекрасную картину.

В некотором роде.

Я неловко вожу кистью по холсту, пытаясь смешать желтый, белый и коричневый, чтобы создать красивый тон кожи для моего нарисованного Спектра, но выглядит это как ужасный спрей для загара.

Такер проводит сухой кистью по костяшке пальца, украшенной синяком.

– Можно придумать дюжину способов использовать это. Возможно, заберу ее с собой.

Я закатываю глаза.

– Кисти – не сексуальные игрушки.

– Кто сказал?

Следующий час мы упорно работаем. Карин в этом нет равных. Как и Фитци, который, если верить Таку, создает собственные видеоигры. Такер справляется на удивление достойно, хотя, кажется, на своем холсте он избегает области, где должен быть член.

– Тебе придется в конце концов нарисовать его хозяйство, – подкалываю я.

Он подмигивает.

– Лучшее я оставил напоследок.

В другом конце стола парень со свисающими вниз, как сосульки, светлыми волосами и в футболке Red Sox поднимает руку.

– Учитель! У меня не получаются лобковые волосы! Они похожи на маленьких муравьев.

Взрыв смеха прокатывается по комнате. Я думаю, Red Sox тоже пришел на двойное свидание, потому что его подружка сидит рядом с другой парой, и те в истерике.

– Серьезно, Спек, – выкрикивает его друг, – ты не мог сделать небольшую эпиляцию, перед тем как прийти сюда?

– Нет, – отвечает Спектр скучным голосом. – В моем контракте это не прописано.

У него есть контракт? Позировать обнаженным в арт-баре недалеко от колледжа?

– Лобковые волосы добавляют рисунку текстуры, – объясняет Ария группе. – Но искусство – это интерпретация, помните? Рисуйте то, что видите этим, – она похлопывает ладонью по сердцу, – а не этим, – она указывает на глаза.

– Что это вообще значит? – шепчу я Такеру, у которого все лицо покраснело от смеха.