Вера Окишева - Нежданная встреча [СИ]

Когда же услышала колокол, то от страха подпрыгнула на жёсткой и узкой койке и в первые минуты не могла понять, где я. Комната не моя, а одеяло моё. В голове не сразу прояснилось, и теперь я сидела и уныло ковыряла ложкой овсяную кашу. Кто же её в этом доме божьем так безбожно испортил? Каша на вид была как клейстер и на вкус тоже.

— Адочка, милочка, это очень полезно, — ворковала рядом тётушка Тиффани, помощница настоятельницы, обожающая моего Ральфа. Они с бабулей и вырастили его, а теперь рады были, что молитвы их были услышаны и их чадо обратилось к свету, открыв сердце для любви и сделав правильный выбор в моём лице.

Я тяжело вздохнула, взяла в рот новую порцию каши, пытаясь не кривиться. Соли пожалели, масла тоже. Как эту дрянь монахини едят каждый день?

— Молодец, — похвалила меня тётушка Тиффани, подталкивая ко мне стакан с чистой водой.

— А Ральф где? — в который раз спросила, прожевав кашу.

— Так спит, — безмятежно наконец-то ответила эта вредина, с ангельской улыбочкой поглядывая на меня честными-пречестными глазами. Теперь я прекрасно понимала отца Ральфа. Монахини несносны!

— А давайте я его разбужу, — предложила я, вставая из-за стола.

— Так как же это! — всплеснула руками тётушка Тиффани. — Девица и к мужчине в келью входить!

— А что такого, он же мой жених, — подсказала я дамочке, что в этом нет ничего зазорного.

— Полноте, сам встанет, не маленький. Скоро отец его приедет. Ты кушай, миленькая. Смотри, тощая какая.

Тётушка Тиффани не давала мне отойти от стола, вновь усадила и погладила по волосам. Я же безропотно села обратно. Где Ральф мне не говорили, зато выделили белые тапочки, очень подозрительные такие, огромные. А ещё предлагали платье поменять на наряд послушницы, но я вежливо отказалась, считая это кощунством.

Отец Ральфа, да и сам сыночек, появились как раз тогда, когда меня проводили в келью настоятельницы, откуда шёл умопомрачительный аромат вкусной еды. Я обрадованно воззрилась на яства на столе, и даже не сразу сообразила, кто передо мной и забыла испугаться. Меня усадили рядом с Ральфом, напротив нас сидел его отец, за спиной которого возвышались Фред и Билл, бабулечка во главе стола.

— Ну что же, все в сборе, можем приступить к молитве, — она склонила голову, сложила вместе ладошки, а я смотрела и не могла насмотреться на сочную, поджаристую индейку, такую огромную, что она возвышалась над столом, закрывая пол-лица главы мафии.

Тот недобро косился на меня, поглядывая на румяную корочку, от которой поднимался пар, а запах исходил такой, что желудок сводило от голода. Ральф погладил меня по коленке, отвлекая от переглядывания с отцом. А я только-только присмотрела себе кусочек индейки, аппетитный, наверное, вкусный.

Вдруг бабушка ударила по столу, ругая нас с Ральфом.

— Дети, не в доме божьем. Потерпите. Вот придёт святой отец и благословит вас, вот тогда и уедете к себе домой, и занимайтесь, чем хотите. А пока молитесь и благодарите господа нашего за дары его.

Я, густо покраснев, скинула ладонь Ральфа со своей коленки. Стыдно мне так не было с детства. Мама у меня не такая строгая, я бы даже сказала, совершенно не строгая. Мысли мои опять вернулись к свадьбе. Как же быть? Метнула взгляд на отца Ральфа, тот ответил мне победным блеском стальных глаз и хитрым прищуром.

— Ну что ж, помолились, теперь можно и обсудить некоторые моменты свадьбы. Венчание будет закрытым. Когда приедут родители Ады?

Я икнула, испуганно взглянула на Ральфа, тот закатил глаза, обнимая меня за плечи, притянул к себе.

— Я уже говорит тебе, глухая карга, через полчаса! — вызверился мафиози.

— Это было десять минут назад! — не унималась бабулечка. — Хрен рогатый! Ты уверен, что они едут?

— Да! — рявкнул тот в ответ так, что стёкла в окнах зазвенели, а я икнула второй раз.

— Не реви, как в ж… кхе-кхе, как медведь, — поправилась настоятельница, покосившись на меня, — совсем девочку запугал. И ешь уже, а то совсем оголодал, нормально разговаривать не можешь. Ральф, чего сидишь, обслужи дам.

Манерно и чопорно поджав губы, бабулечка следила, как её внук мастерски отрезал для меня и неё солидные куски от индейки, отломил себе окорок, а затем его отец пододвинул к себе блюдо с индейкой и, облизнувшись, стал отрывать от птицы куски руками.

— Варвар, — ласково произнесла настоятельница, вдруг с нежностью поглядев на отца Ральфа.

— Итак, дети, — не дав даже прожевать, вновь обратила своё внимание на меня бабуля. — Надеюсь, вам понравится церемония, отец Адам прибыл по первому моему требованию из столицы! Он самый уважаемый святой отец среди нашего духовенства, к нему записываются чуть ли не за год вперёд! Но ради меня он прилетел, чтобы провести обряд венчания для вас, мои хорошие.

Я скомкано поблагодарила настоятельницу, даже близко не представляя, о ком она говорила, но с таким намёком, что я просто должна визжать от радости.

— Бабуля, ты у меня самая лучшая! — у Ральфа благодарность вышла более натуральная, хотя с его-то опытом и немудрено.

Я же беспокоилась о своих родителях. Что будет, когда они приедут? Разразится страшный скандал, да мама ни за что на свете не согласится на брак, а отец… А вот отец может, он же Ральфу тогда так и сказал, что отстрелит ему всё самое дорогое, если он решил со мной поиграть. А тут венчание, всё серьёзно.

Родителей привезли члены банды, отец пытался храбриться, ругая дюжих парней с бритыми висками и в спортивной форме. Их агрессивный вид был устрашающим, и моя мамочка, бледная как саван, робко вышагивала вдоль прохода между лавками церкви. Я стояла в подвенечном платье, которое мне подарил отец Ральфа, в новых туфлях и тихо злилась.

— Ральф, пусть перестанут её толкать, — приказала я своему жениху, стоящему рядом в чёрном смокинге и в начищенных до блеска ботинках. Тот лишь вздохнул и спустился по ступенькам, приближаясь к моим родителям. Он рыкнул на парней и те отошли от моих родных на шаг. Отец Ральфа вальяжно сидел на первой лавочке, закинув руки на спинку, с усмешкой поглядывал на представление под названием венчание.

Неожиданно женский хор затянул красивую песню, а к алтарю вышел чернокожий святой отец в белой рясе, подбитой золотой парчой.

— Поднимите руки, ибо в этот миг прямо здесь вершится чудо!

— Аллилуйя! — радостно затянул хор, а я в ужасе оглянулась на родителей, которых Ральф усадил по другую сторону от своего отца на лавку, затем вернулся ко мне и взял под руку. Я попыталась улыбнуться папе и маме, а те в изумлении только и могли, что тихо перешёптываться да озираться.

Бабулечка в этот миг подошла к нам, держа в руках поднос с обручальными кольцами, и встала рядом со святым отцом.