Франсин Риверс - Дитя примирения

— На уход за Джорджем уходит три тысячи долларов в месяц, — почти прошептала Глэдис.

— Мы сейчас говорим не о Джордже! — возразила Дорис.

— Разве? — снова не сдержалась Марва. — Я думаю, многие считают, что уход за ним — пустая трата денег!

Шокированная Дорис повернулась к ней.

— Какие ужасные вещи ты говоришь!

— Все в порядке, Дорис, — успокоила Глэдис, похлопывая ее по руке. — И главное, это правда… — На ее лице отразилась боль. — Когда я в последний раз была у Джорджа, одна из медсестер посетовала на то, что у моего мужа такое здоровое сердце. Я не могла поверить, что человек с подобным образом мыслей может работать в больнице! Но нет, поди ж ты — старшая медсестра! — Она взглянула на Марву. — Удивительно…

— Мы сами перекрываем себе возможности проявлять сострадание к ближнему, — сказала Вирджиния. — Как можно чему-то научиться, если это качество негде применить?!

— Конечно, нельзя! А отсутствие сострадания разрушает личность человека, — мрачно резюмировала Марва.

Глэдис переводила взгляд с одной на другую.

— Неужели вы действительно думаете, что все может так далеко зайти?!

— Нет, — твердо сказала Дорис и поставила жалобно звякнувшие чашку с блюдцем на стол. — Я в это не верю!

— Потому, что ты не хочешь в это верить, — сказала Марва.

— Но если так происходило в Германии, это не означает, что-то же самое должно быть и здесь!

— Но и не означает, что такого не будет!

Вирджиния наклонилась вперед.

— Чем больше об этом думаешь, тем все кажется страшнее. Последствиям нет конца. Марва, ты упоминала наши библейские уроки. Так вот, перворожденные дети принадлежат Господу, так ведь? Ведь так говорит Писание? А сколько этих первенцев убивают посредством аборта в нашей нации? Или нам кажется, Бог не видит, что мы делаем? Неужели мы считаем, что не будет никаких последствий?!

— Я сорок шесть лет думала об этих последствиях, — сказала Эви. — Сорок шесть лет я наблюдала, что происходит вокруг меня. Иногда я чувствую себя так, как будто стою в начале цепочки событий; и именно я должна положить этому конец. — Первой это сделала она, затем Ханна, теперь перед таким выбором стоит Дина.

Эви сжала кулаки.

— Это первенец Дины, независимо от обстоятельств его зачатия! Я знаю ее! Я знаю, как она всегда любила Господа! Она хочет поступать правильно, и девочка решила рожать. И клянусь, если только Бог даст мне силы, я буду рядом с ней так долго, как только смогу. — Потекли слезы. — Даже если это означает, что я выступаю против Ханны и Дугласа.

Вирджиния улыбнулась ей.

— Ну, в конечном результате, увидишь, они будут тебе благодарны.

Глэдис посмотрела на Эви, глаза наполнились слезами. Проживет ли подруга так долго?

Эви уловила, о чем она думает.

— У меня не так уж много времени, — сказала Эви, расслабившись в кресле. — Всего около года.

— Не говори так! — воскликнула Дорис. — Как будто ты уже сдалась!

— Я не сдаюсь, просто смотрю в глаза фактам.

— Ты же можешь принять химиотерапию.

— Это мне не подходит. Мне семьдесят восемь лет, Дорис. Я и так достаточно близка к могиле, не хватало еще подталкивать себя туда с помощью лекарств.

Дорис переводила взгляд с одной женщины на другую.

— Мне этот разговор не нравится, — прошептала она. — Совсем не нравится.

— Мне тоже он совсем не по вкусу, — сказала Эви, пожав плечами. — Вините в этом Глэдис.

Глэдис мягко улыбнулась ей, реакция подруги ее совсем не обидела.

— Ничего, подруга, у тебя хватит пороху, чтобы продержаться.

— Наверное, — с бледной улыбкой сказала Эви.

— Твоя семья знает, что у тебя рак, Эви? — спросила Марва.

— Я сказала сыну. Мы почти каждый вечер говорим с ним по телефону. Завтра я еду в Сан-Франциско и расскажу все Ханне. Это, конечно, будет нелегко, учитывая все события, которые там происходят; еще труднее будет просить Дину, чтобы она приехала и жила со мной. Мне очень скоро будет нужна помощь, и я думаю, что моя просьба даст ей шанс уехать из дома.

— Ты думаешь, она захочет оставить ребенка себе? — спросила Дорис.

— Учитывая то, при каких обстоятельствах он был зачат, я сомневаюсь, — ответила Эви. Милая Дорис, она всегда с оптимизмом смотрит в будущее! — Мне кажется, что ребенок будет постоянным напоминанием Дине о том, что ее изнасиловали.

— А если все же она решит его оставить? — спросила Глэдис.

Эви вообще-то даже не думала о такой возможности.

— Если понадобится, я перейду и эту реку…

Вирджиния улыбнулась.

— Как я понимаю, Глэдис пригласила нас потому, что тебе нужна помощь. Что мы можем для тебя сделать?

— Молитесь за меня, — просто сказала Эви. — Молитесь, чтобы сердце Дугласа изменилось. Молитесь, чтобы Дина не отступилась от своего решения родить ребенка. Молитесь, чтобы Ханна простила меня за то, что я снова вмешиваюсь в их семейные дела. Семья и так очень болезненно переживает всю эту ситуацию, а я, скорее всего, опять подолью масла в огонь. К этому у меня, видимо, талант! Как я понимаю, Дуглас сейчас смотрит на меня, как на назойливую тещу. Пожалуйста, молитесь, чтобы слова, которые выйдут из моих уст, были от Господа, а не от меня. Я должна говорить в любви. — Она взглянула на Вирджинию. — Я хочу, чтобы мною двигали именно такие мотивы.

Вирджиния понимающе кивнула.

— А почему бы нам не помолиться и о том, чтобы опухоль у тебя исчезла? — спросила Дорис. — Можно нам и это включить в список?

— Было бы отлично! — ответила Эви.

Глэдис встала и обошла вокруг кофейного столика. Пересекла комнату, протянула руку подруге. Эви взяла Глэдис за руку и встала. Вирджиния, Дорис и Марва тоже встали и присоединились к ним. Все возложили руки на Эви, Глэдис ей улыбнулась. Эви поняла ее взгляд: «Я же говорила, что они тебя не подведут!». Она улыбнулась ей в ответ. Губы шептали благодарность Богу.

«Команда вдов» сделала все, что просила Эви. Пятеро пожилых святых призвали на помощь своего Небесного Командира и вступили в бой с врагом.

Джо закрыл блокнот и сунул его в рюкзак. Застегнул молнию, закинул рюкзак на плечо и стал проталкиваться через толпу студентов к выходу из аудитории. Похоже, сегодня он ничему не научился — ему не удавалось сосредоточиться. Точнее, он был сосредоточен — но вовсе не на предмете лекции.

Он все время думал о Дине.

С тех пор, как она звонила в последний раз, прошло уже девять дней. Ему хотелось сесть в машину и проехать все побережье, чтобы узнать, как у нее дела. Джо сжал зубы — он знал, что не может этого сделать. Дина должна сама все решить, он не имеет права ее подталкивать. Конечно, если сама Дина его не попросит!

После такого продолжительного молчания это казалось нереальным…