Тейлор Рейд - В горе и радости

— Я просто пытаюсь понять, пахнет ли им хоть что-нибудь, понимаешь? Мне все труднее вспомнить его запах.

— О, простите, я думаю, что это я вынюхала весь запах из этих вещей.

Сьюзен рассмеялась:

— Это все объясняет.

Я подумала, могу ли я поделиться тем, что у меня осталось от Бена. Я знала, что делаю.

— Подождите, — сказала я.

Я схватила его подушку в мешке для мусора, развязала его и протянула Сьюзен:

— Понюхайте. — Она с некоторым сомнением посмотрела на меня, потом опустила лицо в мешок, ее нос коснулся подушки.

— Вот он, — сказала она. — Боже, это его запах. — Ее глаза закрылись, и я увидела, как слезы покатились по ее щекам. Впервые после больницы я увидела, что происходит, когда она дает себе волю.

Мы провели день в офисе врача, сидя в тесных креслах в комнате ожидания, заполненной больными людьми. Бен много раз напомнил мне, что лучше нам отправиться домой. Но врач после осмотра посоветовал, чтобы Бен не напрягал спину. Мы ушли с рецептом на викодин.

Мы вернулись домой, и Бен позвонил, чтобы заказать китайскую еду. Он сделал наш обычный заказ, и я услышала, как он говорил, что нам нужен и белый, и коричневый рис. Я вспомнила, как на нашем первом свидании он сказал мне, что заказ двух видов риса будет означать конец романтики. Но теперь мне стало тепло на душе, когда он это сделал. Мы с Беном стали единым целым. Мы знали предпочтения друг друга. Мы знали потребности друг друга. Мы знали, когда нужно пойти на компромисс. Мы оба не старались показать себя с лучшей стороны. Мы не выжидали, чтобы разобраться, как будет правильно для нас. Мы нырнули в эти отношения, и вот мы стали одной из тех пар, которые не делают проблемы из причуд друг друга. Я любила коричневый рис, он любил белый. Мы заказали и тот, и другой. Больше никаких фантазий. Новизна для нас ушла, а то, что у нас осталось, было… замечательным.

В тот вечер мы легли в постель, и, хотя мы еще не распаковали спальню, Бену очень хотелось найти одну вещь. Беспокоясь, чтобы он не нагибался и не поворачивался, я настояла на том, чтобы найти ее самой. Он подсказывал мне, какие коробки отодвигать, и в конце концов я добралась до такой легкой коробки, что мне показалось, будто она пустая. Я принесла коробку Бену, и он с радостью открыл ее. Там оказалась грязная подушка.

— Что это такое? — спросила я в ужасе оттого, что эта вещь вот-вот окажется в моей постели. Подушка была покрыта пятнами слюны и оранжевыми лужицами… чего-то.

— Это моя любимая подушка! — заявил Бен, кладя ее поверх одной из моих подушек. Тех самых подушек, которые я уже считала «нашими», но в сравнении с его уродливой, грязной подушкой они были определенно «моими».

— Пожалуйста, убери эту штуку с моей постели, — попросила я.

— Нашей постели, детка, — поправил он меня. — Это наша постель. И на нашей постели должны лежать наши подушки. И теперь это наша подушка.

— Нет, — со смехом ответила я. — Я не хочу, чтобы это было нашей подушкой. Я хочу, чтобы это была подушка, которой ты пользовался, когда жил один.

— Что ж, это невозможно. Я не могу спать без этой подушки.

— Но ты месяцами спал здесь без этой подушки!

— Да, но теперь это мой собственный дом! Я плачу здесь арендную плату! Эта подушка нужна мне там, где я плачу арендную плату.

— Уф, — отступила я, — только надень на нее наволочку, ладно?

— Конечно. — Бен подошел к шкафу с постельным бельем и вернулся гордый, словно павлин. Затем он осторожно улегся на кровать.

— Ты принял викодин? Он снимет боль, — напомнила я.

— На кого я, по-твоему, похож? На мужчину, который не может справиться с небольшой болью? — спросил он, медленно подвинулся ко мне и положил голову на свою подушку. — Не хочешь попробовать? Она действительно удобная.

Я покачала головой:

— Нет, спасибо.

— Брось. Ты можешь полежать на ней пять секунд. Теперь это часть нас, — поддразнил меня Бен.

— Хорошо! Хорошо! — Я положила голову на его подушку. — О боже, эта штука ужасно пахнет.

— Что? Нет, она не пахнет!

— Я поверить не могу, что тебе не нравится запах моих книг. Эта подушка ужасна! — Я рассмеялась.

— Нет. Она замечательно пахнет. — Бен понюхал ее, чтобы убедиться. — Тебе просто нужно к ней привыкнуть, вот и все.

— Ладно, договорились, — сказала я и выключила свет. Через несколько минут он уже спал, а я лежала и чувствовала себя самой везучей девушкой на свете, потому что этот странный парень рядом со мной принадлежал мне. Потому что он жил здесь. Потому что у него было право требовать, чтобы его вонючая подушка оставалась в моей постели. Засыпая, я понюхала ее еще раз и не смогла представить, что когда-нибудь к ней привыкну. Но очень быстро именно это со мной и случилось.

Коробки были почти собраны. Вещей Бена практически не осталось. Я видела только ряды коричневых коробок. Я сохранила толстовку с эмблемой Университета Южной Калифорнии и несколько его футболок. В кухонном шкафу я оставила его любимую кружку. Сьюзен отнесла в свою машину несколько книг и фотографий, чтобы увезти их с собой. Она добавила еще несколько блокнотов, в которых он писал, и еще несколько вещиц, не имевших значения ни для кого, но которые значили всё для матери.

Когда все оказалось в коробках, у Сьюзен уже не было повода оставаться у меня.

— Что ж, — сказала она со вздохом, — думаю, это была последняя.

— Я тоже так думаю. — Я была на удивление спокойной.

— Хорошо. — Сьюзен кивнула. Это был кивок, говоривший, что она не знает, о чем говорить дальше, и не знает, о чем думать. Она вздохнула.

— Полагаю, мне… пора домой, — продолжала она. — Это… тяжело. Я не хочу уезжать, но я… То есть это не значит, что я уезжаю от него, понимаешь? Думаю, это другое. Я ждала, что мы с тобой разберемся с его вещами. Это имело смысл. Я здесь больше не нужна. Я ухожу.

Я обняла ее.

— Для меня в Бене весь смысл мира.

— Да… — ответила она и выдохнула. Сьюзен дышала сосредоточенно, пытаясь взять себя в руки. — Ладно, я позвоню тебе в следующий уик-энд.

— Отлично.

Сьюзен открыла дверь и вышла. Я повернулась и посмотрела на квартиру.

Вещи Бена были в коробках, но у меня не возникло чувства, будто я его потеряла. Это было реально. Мне было по силам осознать красоту прогресса, движения вперед. Я решила воспользоваться моментом. Я схватила три коробки с одеждой и загрузила их в машину. Покончив с этим, я взяла еще две. Я не стала возвращаться за другими коробками, потому что боялась потерять присутствие духа. Я сказала себе, что это к лучшему. Это было хорошо!

Я остановилась возле магазина секонд-хенд «Гудвилл», припарковала машину, вытащила коробки и вошла внутрь. Мне навстречу вышел крупный мужчина.