Тейлор Рейд - В горе и радости

— Хорошо, я еду.

— Подожди. Ты разве не хочешь узнать, почему я его ударила? — спросила я.

— А разве это имеет значение? — нетерпеливо ответила Ана вопросом на вопрос.

До приезда Аны время тянулось бесконечно. Но я думаю, что на самом деле она приехала очень быстро. Я увидела ее перед своей камерой и… Ха-ха-ха, как, черт подери, я оказалась в тюремной камере? Ана стояла рядом с офицером полиции, который арестовал меня. Он мне сказал, что я могу идти. Нам придется ждать, выдвинет ли Бретт обвинения.

Мы с Аной вышли из здания и остановились на тротуаре. Она протянула сумку с моими вещами. Теперь мне и самой все это казалось забавным. Но Ана была другого мнения.

— Могу сказать в свою защиту, что мистеру Каллахану это тоже показалось смешным, — сказала я.

Ана повернулась ко мне:

— Тот старик?

Он был не просто стариком.

— Забудь.

— Я позвонила Сьюзен, — предупредила Ана. Это было почти признание.

— Что?

— Я позвонила Сьюзен.

— Зачем?

— Затем, что эта история мне не по силам. Я не знаю, что делать.

— Поэтому ты донесла на меня моей мамочке? Так?

— Она не твоя мамочка, — строго ответила Ана.

— Я это знаю. Я только хотела сказать, на что похож твой поступок. Ты не хочешь иметь со мной дела, поэтому ты пытаешься втравить меня в неприятности?

— Я думаю, что ты сама втягиваешь себя в неприятности.

— Он вел себя как придурок, Ана. — Она только посмотрела на меня. — Он им был ! Кстати, где ты взяла номер Сьюзен?

— Номер есть в твоем телефоне, — она говорила так, как будто я была глупой.

— Отлично. Забудь. Прости, что я тебе позвонила.

— Сьюзен будет у тебя дома примерно через час.

— Она едет ко мне ? Я должна быть на работе до пяти.

— Что-то подсказывает мне, что тебе сегодня не надо возвращаться на работу, — сказала Ана.

Мы сели в ее машину, и она довезла меня до моей. Я вышла, поблагодарила подругу еще раз за то, что она внесла за меня залог. Я попросила прощения за то, что со мной трудно, и пообещала вернуть деньги.

— Я просто волнуюсь за тебя, Элси.

— Я знаю. Спасибо.

Я доехала до дома и стала ждать приезда Сьюзен.

Сьюзен постучала, и я открыла дверь. Она ничего не сказала, а только посмотрела на меня.

— Простите, — сказала я. Я не знала, за что я прошу у нее прощения. Тем, что меня выпустили, я была обязана не ей. Я никому ничем не обязана.

— Тебе незачем передо мной извиняться, — сказала Сьюзен. — Я только хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— У меня все отлично.

Сьюзен переступила порог и скинула туфли, потом прилегла на мой диван.

— Что произошло? — спросила она.

Я с силой выдохнула и села.

— Этот парень пригласил меня на свидание, — объяснила я. — Я отказалась, но он настаивал, и тогда я сказала ему, что я замужем…

— Почему ты сказала ему, что ты замужем? — задала следующий вопрос Сьюзен.

— Э?

— Я постоянно говорю людям, что я замужем, и делаю это по очень простой причине. Я говорю так для того, чтобы чувствовать себя замужем. Чтобы мне не пришлось говорить, что я не замужем. Так ты поступаешь?

— Нет. Ну, — я остановилась и задумалась. — Я замужем, — сказала я. — Я с Беном не разводилась. Наша история не закочена.

— Но она закончилась…

— Но… мы ее не закончили.

— Она закончилась, — повторила Сьюзен.

Почему все должно становиться жизненным уроком? Почему я не могла просто вести себя так, будто я замужем, и все бы оставили меня в покое, черт подери?

— Ну, если я… — я не договорила. Я не была уверена в своих аргументах.

— Продолжай. — Казалось, Сьюзен знала, что я собиралась сказать.

— Если наш брак закончился, когда Бен умер…

Она ждала, чтобы я закончила свою мысль.

— Тогда мы были женаты совсем недолго.

Сьюзен кивнула:

— Я так и думала, что ты это скажешь.

Уголки моих губ опустились.

— Кому какое дело? — спросила она.

— Что?

— Кому какое дело, что вы были женаты совсем недолго? Это не значит, что ты любишь его меньше.

— Да, но…

— Что?

— Мы были вместе всего шесть месяцев перед тем, как поженились.

— И что?

— Для меня замужество — это очень важно. Бен для меня не какой-то парень. Раз я вышла за него замуж, это доказывает… Что он — любовь всей моей жизни.

— Нет, не доказывает, — парировала Сьюзен. Я уставилась на нее. — Это не имеет вообще никакого значения. Это лист бумаги. Лист бумаги, которого у тебя, кстати, даже нет. Это ничего не значит.

— Это все значит! — воскликнула я.

— Послушай меня, это ничего не значит. Ты думаешь, что те десять минут, которые ты провела с Беном в какой-то комнате, определяют то, что вы значили друг для друга? Не определяют. Ты это определяешь. Твои чувства это определяют. Ты любила его. Он любил тебя. Вы верили друг в друга. Вот что ты потеряла. Не имеет значения, был тебе Бен мужем или бойфрендом. Ты потеряла человека, которого любишь. Ты потеряла будущее, которое, как ты думала, у тебя было.

— Верно, — согласилась я.

— Я прожила со Стивеном тридцать пять лет до того, как потеряла его. Ты думаешь, у меня больше прав на боль, чем у тебя?

Я бы ответила утвердительно. Я так действительно думала. Из-за краткости наших отношений с Беном я думала, что я совсем не разбираюсь в чувствах, этакая дилетантка, самозванка.

— Я не знаю, — сказала я.

— Ну и я не знаю. Любовь — это любовь, это любовь. Когда ты ее теряешь, это ощущается как самая дерьмовая катастрофа на свете. Просто как собачье дерьмо.

— Верно.

— Когда я потеряла Стивена, я потеряла любовь, а еще я потеряла того, к кому была привязана.

— Верно.

— У тебя не было такого количества времени, как у меня, чтобы привязаться к человеку, которого ты любила. Но привязанность и любовь — две разные вещи. Мое сердце было разбито, и я не помнила, как делать что-то без него. Я не помнила, кто я такая. Но ты прожила с Беном только полгода. Ты можешь начать сначала. Ты можешь сделать это раньше, чем я. Но любовь — это острая боль, которая не утихает. Это постоянная боль у тебя в груди. Она так легко не уйдет.

— Просто он был со мной так мало времени. — Мне было трудно говорить об этом. Трудно потому, что я старалась держать в узде жалость к себе. А говорить вот так, говорить обо всем этом было все равно что открыть дверцу моего шкафа с жалостью к себе и попросить, чтобы все его содержимое разлилось по полу. — Мне не хватило времени с ним, — сказала я, и мой голос дрогнул, губы задрожали. — Времени не хватило. Шесть месяцев! Это все, что у меня было. — Я задохнулась. — Я пробыла его женой всего девять дней. — Я уже рыдала. — Девяти дней недостаточно. Этого недостаточно.

Сьюзен подошла ко мне, взяла меня за руку, убрала волосы с моего лба и посмотрела мне в глаза.