Тейлор Рейд - В горе и радости

Я рассмеялась и позволила ему вести меня дальше по улице. Он рассматривал прохожих, а я погрузилась в свои мысли. Я вдруг занервничала из-за встречи с его мамой. Я начала представлять, как она пройдет.

Мы встретимся за формальным ужином. Я надену красивый наряд и пойду в красивый ресторан. Вероятно, я возьму с собой свитер, но забуду его в машине. Мне будет холодно весь вечер, но я ничего не скажу. Я захочу выйти в дамскую комнату, но буду так нервничать, что останусь сидеть на месте. Я буду улыбаться настолько широкой фальшивой улыбкой, что у меня немного закружится голова от такого количества кислорода. Бен будет сидеть между нами за круглым столом. И все мы будем сидеть лицом к лицу. И тогда я поняла, что меня действительно мучило. Что, если все то время, что я сидела напротив нее, держа идеальную осанку, беспокоясь, не застряло ли что-то у меня между зубами, она думала: «Что он в ней нашел?»

Прежде чем поехать к Сьюзен, я обсудила на работе возможность взять отпуск. Лайл сказал, что ему не хотелось бы, чтобы я выходила на работу немедленно. И я ответила, что я его понимаю. Тогда он сказал, что, как только я буду готова выйти, дам ему знать. Я подумала, что это Нэнси постаралась, но я просто поблагодарила его.

За завтраком я встретилась с Аной и рассказала, что собираюсь пожить у Сьюзен.

— Что? — удивилась моя подруга. — Я хотела только, чтобы она тебя немного вразумила, а не увозила. — Ей эта новость явно не понравилась. Она быстро бросала еду в рот и, не успев почувствовать ее вкус, добавляла новую порцию.

— Я знаю. И спасибо, что позвонила ей. Думаю, мне надо уехать отсюда на некоторое время. Мне необходимо найти способ двигаться дальше. Едва ли у меня получится сделать это здесь. По крайней мере, начать что-то новое здесь я не смогу.

— На сколько ты уезжаешь? — У Аны был такой вид, будто она вот-вот расплачется.

— Ненадолго. На несколько недель, максимум. Я скоро вернусь, а ты всегда сможешь приехать ко мне.

— Ты действительно думаешь, что это поможет? — спросила Ана.

— Я знаю, что хочу, чтобы это помогло, — ответила я. — Думаю, в этом весь смысл.

— Ладно. Хочешь, чтобы я забирала твою почту и присматривала за квартирой?

— Конечно.

— Хорошо. — У меня почему-то сложилось впечатление, что Ана отчасти рада моему отъезду. Я опустошила ее. Если я когда-нибудь перестану жалеть себя, то наступит время начать жалеть о том, через что я заставила пройти Ану. До этого мне еще было далеко, но я знала, что это случится.

— Мне нравится Кевин, — сказала я.

— О’кей. — Она мне не поверила.

— Нет, в самом деле. Я просто была в замешательстве, только и всего. Он мне действительно понравился.

— Что ж, спасибо, — дипломатично ответила Ана. В конце концов я ушла и села в свою машину, полную чистой одежды и туалетных принадлежностей. Я забила адрес в телефон, выехала с парковочного места и направилась на юг.

С сумкой на плече я позвонила в звонок. Я чувствовала себя так, будто приехала в гости с ночевкой. Почему-то в этот раз дом выглядел намного более приветливым. Он уже не казался готовым съесть меня живьем, как только я войду.

Сьюзен подошла к двери, широко раскинув руки, чтобы обнять меня. Казалось, она искренне рада меня видеть. И это было приятно, потому что, по моим ощущениям, прошедшие несколько недель я была не тем человеком, которого люди были бы рады видеть.

— Привет! — поздоровалась она.

— Привет, — ответила я довольно робко.

— Я спланировала для нас целый вечер, — объявила Сьюзен еще до того, как я переступила порог. — Китайская еда, массаж на дому и «Стальные магнолии».

Когда я услышала про «Стальные магнолии», то посмотрела на нее.

Сьюзен застенчиво улыбнулась.

— У меня никогда не было девочки, чтобы посмотреть фильм вместе с ней!

Я рассмеялась и поставила сумку на пол.

— Звучит замечательно.

— Я провожу тебя в твою комнату, — сказала она.

— Боже, я чувствую себя так, будто я в отеле.

— Я занимаюсь домом, когда нет сил смотреть в лицо новому дню. Судя по всему, сейчас таких дней большинство. — Тяжесть ее признания поразила меня. Мы всегда говорили только обо мне. Я даже не знала, что сказать женщине, потерявшей и мужа, и сына.

— Что ж, теперь я здесь, — жизнерадостно произнесла я. — Я могу… — Что? Что я могла сделать?

Сьюзен улыбнулась мне, но я видела, что ее улыбка в любую минуту может угаснуть. Каким-то чудом этого не произошло. Она сумела вернуться к более счастливым мыслям.

— Давай я покажу тебе гостевую комнату!

— Гостевую комнату? — переспросила я.

Она повернулась ко мне:

— Ты же не думала, что я собираюсь позволить тебе спать в комнате Бена, или думала?

— В общем-то, думала.

— Я провела там слишком много времени в последние пару недель, и вот что я тебе скажу: от этого печаль только усиливается. — Сьюзен не позволила эмоциям снова спугнуть ее настроение. Она твердо решила пройти через это испытание. Она отвела меня в роскошную белую комнату с белым покрывалом на кровати и белыми подушками. На столе стояли белые каллы, а на прикроватной тумбочке лежали шоколадки «Годива». Я не была уверена в том, что свечи были новыми, но ими раньше не пользовались. В комнате пахло хлопком и мылом. Запах был таким приятным… И все в целом действительно поражало воображение.

— Слишком много белого? Прости. Наверное, мне слишком хотелось наконец-то использовать гостевую комнату.

Я рассмеялась.

— Все великолепно, спасибо. — На кровати лежал купальный халат. Сьюзен увидела, что я обратила на него внимание.

— Он твой, если захочешь. Мне хочется, чтобы здесь ты чувствовала, что за тобой ухаживают. Почувствовала себя комфортно.

— Это замечательно, — сказала я. Она предусмотрела все. Я заглянула в ванную комнату и увидела послание, которое ей когда-то написал мылом Бен.

Сьюзен и это заметила.

— Я не смогла заставить себя смыть ее, пока он был еще жив. И я знаю, что теперь я никогда ее не смою.

Наконец-то я это увидела. Я вспомнила, как пыталась найти эту надпись, когда была в этом доме на поминках. Я вспомнила, почему я сдалась. И вот эта надпись была передо мной. Как будто она наконец нашла ко мне дорогу. У Бена был такой неразборчивый почерк… Он понятия не имел, что он делает, когда писал эти слова. Он понятия не имел о том, что это будет значить для нас.

Сьюзен нарушила молчание:

— Ладно, устраивайся, делай что хочешь. Массажистка придет примерно через два часа. Думаю, вскоре после этого мы сможем заказать китайскую еду. Я собираюсь пойти посмотреть наше дерьмовое телевидение, — сказала она. — Единственное правило. Когда ты здесь, ты забываешь о реальном мире и плачешь тогда, когда захочешь. Выпусти это на волю, понимаешь? Это мое единственное правило.