Мейси Ейтс - Добейся меня, герой

Все: и зачем она приехала сюда. И что было сегодня вечером у родителей. И то ужасное, бесконечное горе, вторгшееся в его прекрасную квартиру с видом на город.

Да, он не хотел об этом думать. Он не хотел думать ни о чем, кроме Даниэль, вкуса ее губ, мягкости ее кожи.

Он просунул руку ей между ног и большим пальцем стал поглаживать шелковистую ткань ее трусиков. Она ахнула, выгнувшись и откидывая голову назад. Он воспринял ее реакцию как приглашение двигаться дальше и, просунув руку в трусики, прикоснулся к гладкой, влажной коже, которая говорила о желании. Он стиснул зубы, чтобы не застонать.

Джошуа не мог вспомнить, когда в последний раз на него так действовала женщина, когда простое прикосновение, надежда на освобождение пробуждали в нем столь безудержную страсть.

Он сосредоточился на ее клиторе. Ее глаза расширились, как будто он раскрыл для нее нечто новое, словно она познала неизведанное. Другой рукой он взял ее за подбородок, наклонился к ней и поцеловал.

– Я должен взять тебя, – сказал он без обиняков, совсем не так, как обычно заявлял о своем желании женщинам.

Его слова, казалось, шокировали ее. Она словно прикоснулась к оголенному проводу. Она напряглась, а потом отстранилась.

– Что же мы делаем? – совершенно искренне произнесла Даниэль. На ее лице читались удивление и даже… страх.

– Мы собирались заняться любовью, – ответил Джошуа, используя более мягкую терминологию, чем обычно.

Даниэль покачала головой, выбралась из его объятий и отошла к кроватке.

– Нельзя. Нам нельзя. – Она прижала руку к щеке. В этот момент она была похожа на типичную растерянную женщину из комиксов пятидесятых годов. Джошуа рассмеялся бы, если бы вдруг не сообразил, что в этих комиксах он был бы злодеем. – Это было бы… Это было бы неправильно.

– Почему?

– Потому. Ты мне платишь за то, что я здесь. Ты мне платишь за то, чтобы я играла роль твоей невесты. А если между нами будет физический контакт, тогда я уже ничем не буду отличаться от проститутки.

– Я же не плачу тебе за секс, – возразил он, – я плачу тебе за то, чтобы ты притворялась моей невестой. Я хочу тебя. И это совершенно не связано с нашей затеей.

Даниэль покачала головой, ее глаза заблестели.

– Не для меня. Я уже не могу избавиться от мерзкого осадка. Я чувствую себя подлой обманщицей после того, как я поступила с твоей семьей. После того, как мы их сегодня обманули. Мне противно от мысли, что мы и дальше будем их обманывать. Я не могу добавить к этому всему еще и секс. Я должна быть в стороне от этого, Джошуа, чтобы не потерять себя. Пусть я разберусь с финансовыми вопросами, решу, где и как мне жить… но это все утратит смысл, если я потеряю единственное, что у меня есть. Себя. Я просто не могу.

Джошуа никогда в жизни не умолял женщину, но сейчас понял, что готов к этому. Внезапно его взгляд упал на кроватку, в которой спал ее ребенок, и он понял, что с ней это не сработает.

Кто-то плохо обошелся с ней. Это было совершенно очевидно, хотя она никогда не вдавалась в подробности. Она осталась одна. Ее бросили, когда она была уязвима. Джошуа понимал, что не может осуждать ее за то, что она ему не доверяет.

– Секс для меня не так уж и важен, – заявил он. – Если не хочешь, что ж, пусть так и будет.

– Хорошо.

– Завтра я начну подбирать няню, – сказал он, резко меняя тему разговора, чтобы справиться со своим желанием стиснуть ее в объятиях и закончить то, что начал.

– Хорошо, – кивнула Даниэль.

– У тебя появится больше свободы. И мы сможем ездить верхом.

Она непонимающе помотала головой:

– Но зачем тебе это? Я только что отказала тебе. Почему ты хочешь что-то для меня делать?

– Я уже говорил. Все это я делаю не в обмен на секс. Твой отказ не меняет мои намерения.

Она нахмурилась.

– Не понимаю. Все имеет свою цену. Зачем тебе что-то делать для меня, если ты ничего не получишь взамен?

– Не все в жизни продается, Даниэль.

– Наверно, так, когда о ком-то заботишься. – Она склонила голову набок. – Но обо мне никто никогда по-настоящему не заботился.

Джошуа и так чувствовал себя подлецом, а ее слова только усилили его отвращение к самому себе. Его семья всегда заботилась о нем. Его жизнь была наполнена людьми, которые заботились о нем только потому, что сами этого хотели. Они не рассчитывали получить что-то взамен.

Вероятно, после Шеннон Джошуа изменился. Он старался держать всех на расстоянии вытянутой руки и не хотел ни с кем связывать себя. Но по какой-то причине ему захотелось связать себя с Даниэль. Захотелось подарить заботу этой хрупкой, милой девчонке.

И вовсе не из альтруизма. Совсем нет. Судьба дала ей слишком мало, поэтому ее жизнь легко было преобразить. Она мало видела хорошего, поэтому малейшего проявления доброты было достаточно.

– Завтра начнутся собеседования. Полагаю, ты захочешь поучаствовать?

– Хочу ли я узнать, кто будет присматривать за моим ребенком? Да. Это будет замечательно.

Она подняла руки и прикоснулась к губам, затем быстро опустила.

– Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи, – пожелал он, повернулся и решительно закрыл за собой дверь.

Джошуа собирался оставить Даниэль в покое и сделать что-то хорошее для нее. Словно надеялся, что это как-то поможет его запятнанной душе.

Возможно, и не поможет, но по какой-то причине для него это имело значение.

Даниэль никогда не устраивала собеседования для нянь. Сама она несколько раз в них участвовала, но по другую сторону не оказывалась никогда. Поэтому ей было странно ощущать свою власть над людьми. И приятно, так как она редко чувствовала себя сильной. И уж точно не в тот вечер, когда Джошуа целовал ее. Тогда она чувствовала себя слабым котенком, готовым распластаться на полу и предоставить хозяину делать что он хочет.

Вот только она этого не сделала. Она сказала «нет» и гордилась собой.

Гордость и самосохранение. То, что она ему сказала, было абсолютной правдой. Она никогда себе не простила бы, если бы позволила попасться в его сети и запутаться в них.

Как бы она ни убеждала себя, что Джошуа – всего лишь инструмент, что он не заслуживает своей прекрасной семьи, она все отчетливее понимала, что испытывает к нему те чувства, которые не может себе позволить.

Даниэль сделала глубокий вдох и посмотрела на новую няню, Джанин. Та работала первый день и собиралась присмотреть за Райли, пока они с Джошуа будут заниматься верховой ездой. Даниэль нервничала, так как впервые оставляла Райли. Когда она работала в супермаркете, оставлять Райли ее вынуждала необходимость. А сейчас было по-другому, и она чувствовала себя виноватой, потому что бросала его, чтобы сделать что-то для себя.

Она покачала головой. Странная у нее реакция. Но такая реакция предпочтительнее, чем то, как делала ее мать, которая совсем не думала о своих детях. Видимо, к рождению Райли она полностью исчерпала свой материнский инстинкт.