Мейси Ейтс - Добейся меня, герой

Джошуа был в одном шаге от того, чтобы поцеловать ее, и тут Даниэль ошеломила его тем, что обвила руки вокруг его шеи и встала на цыпочки. Ее поцелуй был мягким и неуверенным. Но от этого он стал еще слаще. Ее губы двигались неумело, а язык – мягко и изучающе. Джошуа возликовал: несмотря на все свои сомнения, она сама пришла к нему. И он, призвав на помощь всю свою сдержанность, затих и не мешал ей, хотя ему хотелось схватить ее за бедра и прижать к стене конюшни, стянуть с нее джинсы и просунуть руку между ее великолепных ног, чтобы почувствовать мягкую и гладкую плоть.

А еще ему хотелось вставить ей между ног свой член и медленно скользить, смакуя свои ощущения.

Но он ничего не сделал.

Он ждал, позволив Даниэль взять инициативу в свои руки. Для него было важно, чтобы она поверила – у нее все под контролем. Ей нужно было сделать все самой, тогда она не испугается. Он готов был действовать неспешно и терпеливо, если это означало, что она сама будет для него наградой.

Что он добьется ее. Во что бы то ни стало.

Его лошадь фыркнула и заставила Джошуа вернуться в реальность.

– Позволь мне их увести, – сказал он.

Джошуа предполагал, что Даниэль поспешит к дому, пока он будет расседлывать и чистить лошадей. Но, к его удивлению, она осталась на месте и наблюдала за ним. Однако он делал свою работу медленно, вынуждая себя не спешить. Ему хотелось, чтобы она нуждалась в нем так же, как он в ней. Он знал, что она хочет его, что ею движет любопытство, но его подавляет страх.

И он рассчитывал, что любопытство победит.

Наконец Даниэль кашлянула.

– Ты собираешься весь день этим заниматься?

– Нужно хорошо заботиться о своих лошадях, Даниэль. Я понимаю, что такая городская девочка, как ты, плохо разбирается в этих вещах.

Даниэль сделала шаг вперед и стянула шляпу с его головы.

– Ерунда. Ты просто играешь со мной.

Он не смог сдержать улыбку.

– Пока нет. Но планирую.

После этих слов Джошуа заторопился. Вернув лошадей обратно в загон, он взял Даниэль за руку и повел внутрь конюшни к лестнице, которая вела на чердак.

– Могу я тебе кое-что показать?

Она прикусила губу, колеблясь.

– Почему-то у меня ощущение, что ты не чердак собираешься мне показать.

– Я собираюсь показать тебе чердак. Просто это не все, что я собираюсь тебе показать.

Даниэль попятилась. Джошуа положил ладонь ей на затылок и поцеловал. Оторвавшись от нее, он охватил ее лицо ладонями.

– Это не имеет никакого отношения к нашему соглашению. Никакого отношения к нашему договору. Ничего общего с объявлением или с моим отцом. Я просто очень тебя хочу. Ты это понимаешь?

Она медленно кивнула и прошептала:

– Да.

В нем забурлил адреналин, странное ощущение триумфа. Он действительно страстно хотел ее, хотя понимал, что не заслуживает такого дара. Однако он не собирался останавливаться, несмотря ни на что.

Взяв ее за руку, он повел ее вверх по лестнице.

Даниэль могла слышать только стук своего собственного сердца, отдававшегося в ушах, когда поднималась по ступенькам, ведущим на чердак.

Наверху было не так, как она представляла. Вокруг царила чистота. В углу стоял стог сена, но на полу все равно не было ни единой соринки, и все вещи находились на своих местах. При характере Джошуа в этом не было ничего удивительного.

Даниэль улыбнулась. Ну вот, она его знает. Иногда ей кажется, что она знает его лучше всех.

Она посмотрела на Джошуа. Их глаза встретились. Он поделился с ней своим прошлым. А она от него скрывает нечто важное. Она готова отдать ему свое тело, но отказывается открыть свои секреты.

Она вздохнула и хотела заговорить, но что-то во взгляде его голубых глаз остановило ее. Что-то острое, хищное. Нечто, что заставило ее почувствовать себя центром мира или хотя бы центром его мира. Это опьянило ее. Ей захотелось броситься головой в омут страсти. И она наконец поняла, почему ее мать теряла разум и самоуважение в тот момент, когда во взгляде мужчины видела, что становилась для него всем. Она была готова отринуть здравый смысл, если он попробует одержать над ней верх.

Джошуа прошел к шкафу и открыл дверцы. Внутри лежали толстые шерстяные одеяла с геометрическим рисунком. Он вытащил два и одно расстелил на полу.

Даниэль прикусила губу, борясь с подступающим к горлу истерическим смехом.

– Конечно, это не роскошный гостиничный номер.

Она заставила себя улыбнуться.

– Мне подходит.

Джошуа не стал разворачивать второе одеяло и положил его на край первого. Затем он взял Даниэль за руку, притянул к себе и поцеловал. У нее так сильно забилось сердце, что она испугалась, что он услышит этот стук. Она дрожала, и ее глаза вдруг наполнились слезами. Она поспешила сморгнуть их, надеясь, что Джошуа ничего не заметит.

Даниэль помнила, что должна о многом ему рассказать. О матери, о Райли. О том, что у нее это в первый раз. Но не находила слов. Что ж, решила она, тогда ее тело скажет правду. Джошуа все поймет, а потом они честно поговорят. Потому что у него обязательно возникнут вопросы.

Даниэль робко обняла его. От огня, горевшего в ее крови, у нее подкашивались ноги, и Джошуа подхватил ее на руки и прижал к груди, будто ребенка, потом осторожно положил на одеяло, продолжая целовать.

А потом он стал ласкать ее. Его руки были повсюду – на ее груди, бедрах, лице. Он смотрел на нее, и Даниэль ошеломил огонь в его взгляде, его сосредоточенность. Она чувствовала себя центром мужского внимания, и это восторгало ее. Последние несколько месяцев она провела в заботе о своем единоутробном брате. Изливая на него свою любовь, она полностью опустошила себя. Но сейчас она чувствовала, что ее душа пробуждается, что ее сердце наполняется новыми эмоциями, и ей хотелось дарить свою любовь Джошуа.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, Даниэль запустила свои пальчики ему под рубашку и погладила твердый, плоский и горячий живот. Ей уже было не важно, что она девственница и что это ее первое слияние с мужчиной. Ей настоятельно требовалось ощутить тепло его тела, ощутить его внутри себя. Что бы ни случилось потом, что бы ни случилось в конце, в данный момент ей было все равно.

Потому что ее желание превалировало над последствиями.

Даниэль задрала его рубашку, и он помог снять ее через голову. У нее пересохло в горле, а рот слегка приоткрылся, когда она смотрела на его широкие плечи, на его мускулистую грудь, на полоску светлых волос, исчезавших под поясом его джинсов.

Ей никогда не доводилось видеть такого красивого мужчину. И никогда в жизни не доводилось находиться с мужчиной настолько близко, чтобы можно было положить ему на грудь ладонь, наслаждаясь его теплом. Даниэль раздвинула ноги, и он устроился между ними. Она почувствовала, как его возбужденный член давит на то место, где уже было мокро.