Морган Мэтсон - Мороженое со вкусом лета

– Звонили Майя и Дейв, – сказала я, заставляя себя отвести от него взгляд и концентрируя внимание на Берти – глаза пса были закрыты, и он тяжело дышал. – Они в Нью-Гэмпшире, но велели звонить, если потребуется помощь.

– Вот как, – грустно отозвался Кларк и поправил очки. – Ну ладно.

Он посмотрел на Берти и так сильно сжал ладони, что стало понятно, как страшно ему остаться с собакой наедине.

– Но я могу остаться с тобой, – продолжила я беззаботным тоном, стараясь показать, что не вижу в этом ничего особенного. Чтобы мы могли дежурить по очереди.

Кларк вздохнул было с облегчением, но тут же спохватился.

– Ты уверена? – спросил он. – Ужасно неловко тебя об этом просить.

– А ты и не просил, – ответила я. – Я сама предложила.

Тут я испугалась, что, может быть, он просто не хочет, чтобы я оставалась. Это было бы вполне логично: в конце концов, кому захочется торчать в одном доме с человеком, с которым он только что неудачно сходил на свидание, особенно если в конце не маячит перспектива поцелуя?

– Но если ты против, – торопливо начала я, – ну, в смысле, не против, чтобы я осталась…

– Нет-нет, – быстро ответил Кларк, и я поняла, как сильно он этого хочет. Возможно, страх за Берти пересиливал неловкость от необходимости проводить время в моей компании. – Если останешься, будет здорово.

– Без проблем, – кивнула я и сразу же спросила себя, зачем это делаю, потом медленно поднялась на ноги и оправила платье. – Принесу его миску с водой.

– Отлично, – кивнул Кларк и перевел взгляд на Берти: – Я за ним присмотрю.

По дороге на кухню я начала писать сообщение отцу, чтобы предупредить, что не приду домой ночевать. « На работе ЧП. Собака заболела, нужен присмотр ночью. Буду дома утром ». Тут телефон издал звук входящего сообщения.

Энди, у тебя все в порядке? Зачем тебе нужен ветеринар? Что вообще происходит? Мы уходим – тебя подождать?

Ты где вообще? Мы думали, ты вернешься.

Чрезвычайная ситуация, собака заболела.

Так что я у Кларка и сегодня точно не вернусь.

От Тоби пришло сообщение, состоящее из одних эмодзи.

Тоби, извини, но что это значит?

Тоби снова прислала набор эмодзи.

Я не уверена, что правильно понимаю, что ты хочешь сказать.

И снова Тоби вынуждена была прислать сообщение с иконками.

Я покачала головой, глядя на сообщения; интересно, Тоби тоже, как и я, начала осознавать, насколько ей будет трудно продержаться все лето?

Народ, отстаньте от нее.

Я пошла – спишемся завтра!

Пиши, какие новости!

Плюсую.

А сообщение Тоби снова удостоилось едкого комментария Палмер.

Не очень поняла, что ты хотела сказать, Т.

Я улыбнулась и убрала телефон в карман, зная, что этот диалог может продолжаться еще долго. Набрала в миску свежей воды и бросила туда несколько кубиков льда. Потом вернулась в прачечную, аккуратно держа миску в руках. Кларк, скрестив ноги, сидел рядом с Берти, методично поглаживая того по голове.

– Ну как? – спросила я.

Кларк покачал головой:

– Без изменений. Но он больше не трясется, думаю, это хороший знак.

Я кивнула и села по другую сторону от Берти, подобрав ноги под себя и разглаживая платье. Наши взгляды случайно встретились, но я тут же поспешила отвести глаза. Гладя собаку по спине, я продолжала убеждать себя, что ночь пройдет спокойно. Мы можем просто смотреть на Берти. Разговаривать или делать что-то еще вовсе не обязательно.

Спустя двадцать минут мы поняли, что больше не можем сидеть в молчании, поглаживая больную собаку.

– Ну так, – выдавила я, не в силах больше выносить молчание, – значит, ты из Колорадо?

Кларк посмотрел на меня поверх спины Берти и улыбнулся – скорее, из вежливости, а не потому, что обрадовался моему вопросу. Я ожидала увидеть знакомые ямочки, но тщетно: похоже, они появлялись только от искренних эмоции.

– Ну да, – сказал он и не стал больше ничего добавлять.

Когда тишина повисла снова, я набрала воздуха в грудь, чтобы спросить еще хоть что-нибудь. Вопрос не так уж важен. Можем проверить, кто из нас быстрее назовет столицы всех штатов. Тишина была невыносимой.

Вдруг Кларк прервал мои раздумья, снова заговорив:

– Я родился в Стимбот Спрингс, а когда мне исполнилось одиннадцать, мы переехали довольно далеко, в глубь страны, почти на границу с Вайомингом.

– Наверное, было круто? – спросила я.

Мне казалось, что я однажды бывала в Колорадо: смутно припоминала поход на байдарках через пороги, когда была маленькой. Но в целом при мыслях об этом штате в голове появлялись картинки из фильмов и журналов: бесконечное синее небо, горы с ледяными шапками, зеленые поля.

Кларк пожал плечами и погладил Берти по голове:

– В некотором смысле, – ответил он после секундной паузы, взглянул на меня и улыбнулся, на этот раз более естественно. – Я мог сколько угодно бегать по лесу. Это было здорово, потому что это, пожалуй, единственное, что хочется делать, когда тебе одиннадцать. – Должно быть, он уловил сомнение в моем взгляде, потому что улыбка Кларка стала шире и он поспешил добавить: – Конечно, если «ты» – это я. Признаться, я чувствовал себя довольно одиноко. Моя сестра была единственным, кроме меня, ребенком на ближайшие пятьдесят миль.

– Это тогда, – спросила я, припоминая кое-что из того, что он говорил у меня в прихожей; сейчас казалось, что это было не сегодня вечером, а миллион лет назад, – ты был на домашнем обучении?

– Ага, – ответил он, – с шестого класса.

Я кивнула, пытаясь это осознать. Мне сложно представить жизнь без школы: без подруг, учителей, всех этих ежедневных эмоций, которые там испытываешь.

– Ну, это было не так уж плохо! – рассмеялся Кларк, и я вдруг с удивлением поняла, что он каким-то образом догадался, о чем я думаю. – Я много читал. И по большому счету освоил всю школьную программу в четырнадцать лет.

– Но… – я хотела спросить, что вообще его семья забыла в Колорадо, но не знала, как задать вопрос вежливо. – Ведь была какая-то причина для переезда?

Кларк кивнул.

– Отец искал покоя и тишины, – пояснил он, – место, где сможет сосредоточиться на своей работе и где никто не будет его отвлекать.

– А чем он занимается?

Улыбка Кларка несколько погасла:

– Он бухгалтер, – Кларк посмотрел на Берти и погладил его по голове. – Бухгалтер, который хотел стать писателем.

В его голосе послышалась знакомая интонация: он давал мне понять, что мы приближаемся к деликатной теме, которую он ему не хотелось обсуждать. Я несколько удивилась, ведь я пыталась подать ему тот же самый сигнал в ресторане, но он ничего не понял, а потом еще и обиделся, что мы не говорили ни о чем серьезном. Но присмотревшись к нему, заметила напряженность в его улыбке и морщины на лбу, и поняла, что у каждого человека – вне зависимости от того, как он себя ведет, – есть запретные темы. Так что я просто кивнула, и снова повисла тишина. Но теперь она больше не напрягала – сейчас она была похожа на сознательную паузу в долгой беседе.