Морган Мэтсон - Мороженое со вкусом лета

– Ну Энди. Мы же торгуемся, – произнес он с ухмылкой. – Я знаю, что ты не хочешь ужинать со мной каждый день. Я должен просить больше, чем рассчитываю получить, а ты должна предлагать меньше, чем то, на чем мы в итоге сойдемся. Вот как это работает.

Я улыбнулась, случайно вспомнив, как в один дождливый день много лет назад, когда мой отец занимался агитацией за какого-то сенатора, он учил меня и трех журналистов играть в покер.

– Ладно, – сказала я совершенно серьезным тоном, стараясь ничем не выдавать своих эмоций. – Раз в неделю.

– Два раза, – возразил отец, я подняла на него глаза и кивнула. Два раза в неделю – это хороший план. Звучит вполне правдоподобно. – И мы будем разговаривать, – сказал он, в упор глядя на меня. – Ты не будешь просто сидеть и изображать из себя угрюмого подростка.

Я картинно закатила глаза:

– Даже несмотря на то, что я и есть угрюмый подросток? – и отец улыбнулся, на что я и рассчитывала.

– Ну, серьезно, – сказал он и дважды стукнул ручкой по столу. – Этот план не сработает, если ты не будешь рассказывать мне всякие вещи. Например, что ты ходишь на свидания с популярными писателями.

– Ну, этого я и сама не знала, – возразила я, но отец продолжал говорить со мной в унисон.

– Мне надо наверстать упущенное время. Так что ты должна ввести меня в курс дел. Договорились?

– Ладно, – сказала я, и он кивнул. Ужин дважды в неделю. Мы справимся. – Но тогда и ты тоже, – быстро добавила я, вспоминая свои обвинения в адрес отца, и вдруг с запоздалым стыдом поняла, что тоже ничего о нем не знаю, что Питер, пул журналистов и случайные безымянные стажеры знают о нем куда больше меня. – Будешь рассказывать мне про себя. Ладно?

Отец снова кивнул:

– Договорились.

Мы доели мороженое и направились к его машине, собираясь поехать домой. Но «Райское мороженое» было по соседству с пиццерией «Капитан Пицца», и мы одновременно остановились перед ее дверями, когда почувствовали доносившийся оттуда божественный запах. Мы посмотрели друг на друга и, ни слова не говоря, вошли внутрь. Там мы съели по куску сырной пиццы, сидя за стойкой, а сотрудник, который раскатывал тесто, красовался перед нами, подбрасывая его в воздух, и у него неплохо получалось.

По дороге к машине я улучила момент, дождавшись, когда отец будет занят поиском ключей, чтобы спросить о последствиях моего поступка. Ведь ссора началась именно с того, что я не пришла домой ночевать.

– Мы же обо всем договорились, ведь так? – спросила я, поправляя на плече сумочку и стараясь ничем не выдать волнения. – Ну, я имею в виду события прошлой ночи. Все в порядке?

– О нет, – сказал он, глядя на меня через капот машины. – Ты под домашним арестом. Я думал, это очевидно. Минимум на месяц.

Я хотела начать возмущаться, но закусила губу. Это, конечно, бо́льшая часть лета, что плохо. Но если я начну протестовать, он, возможно, увеличит этот срок.

– Ладно, – буркнула я и посмотрела на отца, а он потряс головой.

– Энди, – сказал он уязвленным тоном, – ну я же только что объяснял. Я что, должен торговаться с самим собой?

– Точно, – быстро сообразила я, пытаясь перестроиться. – Ну, два дня?

– Я тебя умоляю, – фыркнул он, разблокировал двери и сел за руль.

– Четыре дня? – я села на пассажирское сиденье и пристегнула ремень.

– Неделя, – возразил он. Я кивнула.

– Но я буду ходить на работу, – добавила я, – и домашний арест не работает до семи вечера.

– До шести, и договорились, – сказал отец, заводя машину. Он оглянулся на меня: – Подозреваю, что с Джой тебя разбаловала. – Я кивнула, решив, что лучше ему не знать, что все эти годы у меня не было никаких ограничений. – Но теперь все изменится.

– Что, в городе появился новый шериф?

Он улыбнулся, и меня поразило, как редко я это вижу – не заученную улыбку политика, а искреннюю, предназначенную мне одной.

– Так и есть, – ответил он. – И звонкой монетой теперь будет пунктуальность. – Он начал выезжать с парковки, но затем сдал назад и взглянул на меня: – Я не хочу, чтобы ты думала… – сказал отец, не глядя на меня. – Знаешь, я так по ней скучаю, – голос его задрожал. – Каждый божий день. Я до сих пор все время думаю о том, что хотел бы ей рассказать, что она сочла бы забавным. В первый год я вообще не соображал, что делаю. Ощущение, будто кто-то выключил солнце. Центр всей вселенной взял и куда-то исчез.

– Я тоже, – сказала я громким шепотом.

Но в тишине салона нам было прекрасно слышно друг друга.

Отец посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Я улыбнулась в ответ, и мы секунду смотрели друг на друга, а потом он перевел взгляд на дорогу, выехал с парковки, и мы направились домой.

Энди, все нормально? Что твой отец делал в закусочной?

Том до сих пор только о нем и говорит, это довольно забавно.

Твой ОТЕЦ приходил в закусочную? Зачем?

Твоя машина что, все еще там? Что вообще происходит?

Все нормально! Долгая история. Я объясню.

Кстати, я под домашним арестом на неделю.

Что?

Что ты натворила?

Но почему твоя машина у закусочной?

Хочешь, я ее угоню?

А ты что, умеешь это делать?

Вообще-то у меня может и получиться.

Нужна ведь только отвертка, верно?

Я достаточно часто видела это в кино, чтобы повторить.

Хм, давай ты сначала попробуешь на Маккуин?

Как насчет того, чтобы позже созвониться по видеочату? Нам нужны разъяснения.

Согласна.

ОБЯЗАТЕЛЬНО. Напишу позже.

Я только положила телефон на тумбочку в кухне, как кто-то позвонил в дверь. Я улыбнулась, решив, что это Палмер. Она иногда вот так заходила без предупреждения, если ей казалось, что я недостаточно быстро отвечаю в чате. Я была по пути в прихожую, но услышала, как дверь со скрипом открылась – видимо, отец успел раньше.

– Энди! – позвал он, и я ускорила шаг, надеясь, что Бри все-таки не стала форсировать события и угонять мою машину.

– Это Палмер? – спросила я, поворачивая за угол.

– Пришел твой… э-э-э… друг, – сказал отец, и я остановилась как вкопанная.

В прихожей стоял Кларк с букетом цветов и чем-то, напоминающим диск, в руках.