Тара Пэмми - Богиня чужой страсти [litres]

Она нахмурилась, когда охранник снова позвал Адира.

Адир тихо заговорил с охранником, выпроваживая его, и Амира не сомневалась, что он уже почти забыл о ней.

Теперь перед ней был шейх, отвечающий за своих подданных.

В попытке дотронуться до Адира она двигалась слишком быстро и упала бы, если бы он не обхватил ее рукой за талию.

Прижавшись грудью к его сильной груди, она затрепетала. Ее снова охватило желание.

В глазах Адира читалась такая же страсть. Он лукаво улыбнулся.

– Если ты хочешь поцеловать меня на прощание, просто попроси об этом, дорогая.

– Я хочу поехать.

Он опустил руки и нахмурился.

– Поехать куда?

– В лагерь. Я слышала о той беременной женщине. Адир, я видела ее на церемонии росписи хной. Она выглядела не очень хорошо. Я почти уверена, у нее будут близнецы, но Хумера не позволила мне ее осмотреть.

– Хумера правильно сделала, что остановила тебя. Ты не их медсестра. Ты их шейха.

– Прежде всего я всегда буду медсестрой, так же, как ты всегда будешь вождем племен. Если у нее откроется кровотечение, пострадает либо она, либо младенцы.

– Машина скорой помощи уже в пути. Васим приведет Хумеру, которая присмотрит за роженицей.

– Хумера очень старая, и она вряд ли сумеет принять роды. Охранник сказал, что машина скорой помощи находится как минимум в пяти часах езды отсюда, она в другой отдаленной деревне. А я могу быть в лагере через полчаса, я знаю.

– Как? Откуда ты знаешь?

– Я знаю, потому что я спросила ту женщину, из какого она племени. А потом я спросила Зару, где находится лагерь. Я хотела навестить ее через несколько дней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я видела отчаяние в ее глазах.

– Ты не спала всю ночь, и ты едва держишься на ногах…

– А кто виноват в том, что я не спала? Ты сам решил избегать меня два дня, а потом не давал мне спать всю ночь. Мы решаем все свои споры при помощи секса.

Его скулы заострились, он плотно поджал губы.

– Ты хочешь сказать, что я разбудил тебя против твоей воли?

– Нет. Но я не хотела тебе отказывать.

– Значит, ты просто подчинилась мне? Почему? Из чувства долга?

Амира потянулась к нему, ее сердце бешено колотилось. Адир выглядел таким отстраненным и разъяренным, но все же было очевидно, что он нуждается в ней. Он жаждал, чтобы Амира нуждалась в нем и хотела его.

Он не мог допустить, чтобы Амира оставалась с ним в отношениях по какой-то другой причине, кроме своего желания быть с ним. Тогда почему он не понимает, что она чувствует то же самое?

Она не просто женщина, вынашивающая его ребенка, удобная жена, ценный актив.

Она хотела быть для него тем человеком, в котором он больше всех нуждается. Которого он любил бы сильнее всех. И все остальное.

Ей хотелось стать для него единственной, которую он всегда будет предпочитать остальным женщинам.

Однако ей не разрешается даже говорить о своих чувствах к нему.

Почему он не желает признать, что они уже давно не живут в браке по расчету? Что они сошлись не из-за ребенка, а потому, что выбрали друг друга.

Обняв Адира, она прижалась щекой к его груди. Он настолько важен для нее. Жаль, что он не хочет, чтобы она оставалась самой собой.

– Конечно нет. Я просто… Я ошиблась. Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я испытываю такое же сильное желание, как и ты. – Она посмотрела на него, надеясь, что он увидит правду в ее глазах. – Адир, пожалуйста, отпусти меня. Я вернусь к завтрашнему утру.

– Нет. Так нельзя. – Он грубовато оттолкнул ее. Она ненавидела решительное выражение его лица. Он опять дистанцировался от нее, становясь мужчиной, до которого она не могла достучаться. – Потому что я знаю тебя, Амира. Если я позволю тебе поехать на этот раз, этому не будет конца. Ты будешь бегать в лагерь каждый раз, когда там кто-нибудь заболеет. Ты измучишься. Ты беременна и…

– Почему моя поездка вызывает такой ужас? Я хочу помочь. Даже в тот вечер я поняла, что смогу ей помочь. У тебя есть цель в жизни. И я тоже хочу иметь цель.

– Твоя цель – быть моей женой и матерью наших детей. Ты не будешь принимать решения, не посоветовавшись со мной.

– Я дипломированная медсестра, и ты не можешь запирать меня здесь, когда кому-то нужна помощь. Не останавливай меня, пожалуйста. – Адир даже глазом не моргнул. – Я… Я никогда не прощу тебя, если ты лишишь меня самого главного в жизни.

Он уставился на нее, ошеломленный, словно не верил, что Амира осмелилась угрожать ему.

– Профессия медсестры для тебя самое главное в жизни? – спросил он.

– Да. Это единственное, что я сама создала для себя, – хрипло ответила она. Да, так было до тех пор, пока она не встретила незнакомца в лунном свете и не начала лелеять глупые, бесполезные мечты. Пока не забыла собственное обещание и не влюбилась в него.

Адир, сформированный суровой пустыней, стал настоящим испытанием для чувств слабой женщины.

– Вышла бы я замуж за Зуфара или за какого-то другого незнакомца, которого нашел мне мой отец, была бы я не любима или любима, была бы обманута или нет, профессия медсестры – единственное, чего никто у меня не отнимет. Я думала, именно ты поймешь, как это важно для меня. Если тебя лишить руководства племенами, что у тебя останется, Адир? Не поступай так со мной.

Адир никогда не думал, что какая-нибудь женщина будет так сильно влиять на него и провоцировать у него постоянное желание обеспечить ей благополучие и безопасность. Он вел внедорожник по пустыне в сторону лагеря племени Пешани, с жителями которого виделся четыре дня назад.

Четыре дня назад он оставил свою беременную, уставшую и расстроенную жену вместе с роженицей. Впервые в своей взрослой жизни он испытал жгучее негодование по отношению к племенам и избранному ими образу жизни.

Он почти не спал ночью, потому что у него была куча дел. Даже эта поездка в лагерь была ненужной, потому что Васим мог благополучно привезти Амиру и Зару обратно.

Но нет, Адир не желал изменять своим принципам. И не хотел оставлять Амиру одну.

При всем своем желании он не смог отказать ей. Жаль, что он не сумеет привязать ее к кровати и запретить ей рисковать своим здоровьем.

Жаль, что он не убедит ее в единственной роли, которая ей предназначается: роль его жены, матери ребенка и шейхи.

Он должен был противостоять ее требованиям. Даже Хумера удивилась тому, что он отпустил Амиру в соседнее племя.

Но при виде ее широко раскрытых карих глаз, ее дрожащих мягких губ, беспокойства и беспомощной ярости, от которой содрогалось ее изящное тело, Адир смягчился. Она обхватила себя руками и отстранилась от его прикосновения, словно хотела избежать боли, которую он мог ей причинить. При одном воспоминании о том, как выглядела Амира, у Адира стало тяжело на душе.