Нермин Безмен - Курт Сеит и Шура

Никто ничего не слышал про полковника Эминова с момента его отъезда на фронт. Вместо того чтобы ждать новостей от солдат, вернувшихся с фронта, лучше было бы написать письмо и отправить его со свежими частями, отправлявшимися каждую неделю. Правда, вероятность того, что письмо попадет к адресату, была очень мала. Сеит хорошо владел собой днем, но сильная тоска по отцу брала над ним верх в его снах, над которыми он был совершенно не властен. Это чувство отличалось от тоски по семье, оставшейся в Алуште. Мать, братья и сестры были дома, в безопасности и вместе. Где был отец, как он жил и был ли он жив вообще – Сеит не знал. Одна мысль о том, что отец может не вернуться, превращала его сны в кошмар. Ему недоставало отцовской любви, дружбы и советов. Он опасался, что частые визиты к Моисеевым могут растревожить его одиночество и доставить беспокойство хозяину и хозяйке, так что он откладывал визиты к ним. Наконец наступил конец года. Юнкерское училище закрывалось на рождественские каникулы, все кадеты должны были разъехаться. Для Сеита этот праздник был внове. Он был мусульманином по рождению, и в Крыму они Новый год и Рождество не отмечали. В училище, однако, какой бы ни были кадеты веры, они должны были следовать русскому православному календарю, принятому в армии, хотя были совершенно свободны исповедовать свою веру. Училище, ставшее домом для кадетов со всех краев огромной империи, было плавильным котлом культур и религий. Теперь он жил вместе с христианами, и его лучшие друзья пригласили его провести Рождество с ними. Однако он не мог обидеть дядю Сергея и тетю Ольгу. Он решил, что попытается насладиться каникулами. Он не должен заставить Моисеевых пожалеть о том, что они пригласили его. Теперь, впервые за много месяцев, он стоял перед их дверью, стряхивая снежинки с шинели, дожидаясь, пока откроют.

Ольга и Сергей так обрадовались, будто увидели на пороге собственного сына. В холле стояла большая елка, и гостиная тоже была тщательно украшена. Лестницу обвили красные сатиновые ленты и цветы. Слуги носились туда и сюда, готовя большой праздник. Моисеевы обняли Сеита, будто он был маленьким ребенком, и отвели его в гостиную. Их лица светились счастьем.

– Ах, Сеит, я не могу выразить тебе, как мы счастливы, что ты пришел, – сказала Ольга. – В такое время нельзя быть одному. Я обещаю, что тебе будет весело. У нас на Рождество в гостях – молодежь. Несколько очень хорошеньких девушек. Я уверена, тебе понравится. А теперь садись и расскажи нам об учебе. Как ты учишься? Кто твои учителя? С кем ты дружишь? Дядя Сергей регулярно приносит известия о тебе и твоем училище, но я хочу услышать их прямо от тебя.

Сеит улыбнулся Сергею Моисееву. Он почти забыл взгляд этого веселого человека. Этот взгляд дарил ему ощущение дома и безопасности. Он был счастлив знать, что здесь его любят и рады видеть, и он в свою очередь любил этих людей, которые стали ему родными. Первоначальная сдержанность испарилась, и Сеит принялся рассказывать свою историю с того дня, как капитан Моисеев проводил его в юнкерское училище, не упуская ни малейшей детали. Ольга жадно слушала. Разговор затянулся до самой ночи. Сеит понял, что его место в семье Моисеевых стало таким же важным, как место его отца. Моисеевы тоже решили, что он очень повзрослел и стал очень решительным для своего возраста.

Позже Сергей сообщил хорошие новости: оказывается, Мехмет передал через общих друзей, которые только что вернулись с фронта, три письма – одно для Сергея, одно для Захиде и одно для Сеита. Сеит прочел письмо несколько раз. Его глаза светились счастьем. Письмо было коротким. Эминов писал, что они часто меняют расположение, он не знает, когда вернется, но совершенно здоров и счастлив получить письмо от Сеита, отец гордится успехами сына и сильно скучает по нему.

«Я верю в тебя, сын», – написал Эминов в конце. Сеит продолжал смотреть на письмо, перечитывая его вновь и вновь. Этой ночью он спал лучше, чем всегда.

Два дня спустя дом Моисеевых был переполнен гостями. Праздновали наступившее Рождество. Прибыло почти все высшее общество Санкт-Петербурга. Хотя в городе проходило несколько таких вечеринок, благодаря стараниям Ольги их прием всегда был лучшим. Это повторялось из года в год. Ольга использовала свою всегдашнюю изобретательность, включая в список гостей не только знать, но и успешных людей всех сословий: артистов, деловых людей, спортсменов, собирая вместе удачу, красоту, положение в обществе, талант. Если кого-то она хотела видеть особо, то использовала все свое очарование, чтобы заполучить согласие. Моисеевы опережали другие семейства и в приготовлениях к празднику. Пока другие хозяева только рассылали приглашения, Моисеевы уже знали, сколько людей придет.

Сергей и Ольга представляли Сеита гостям. Ему было трудно запомнить все имена и чины, но он понял, что большинство знало отца. Одна весьма привлекательная рыжеволосая девушка, едва заслышав имя его отца, так засуетилась вокруг Сеита, что молодой человек, не привыкший к подобным «увертюрам», испугался и попытался скрыться в толпе. Убегая от нее, он столкнулся с юношей своего возраста, который спросил:

– А вы, должно быть, гость, которого зовут Курт Сеит?

Сеит осторожно посмотрел на юношу, который знал не только его имя, но и прозвище. Он не помнил, что встречался с ним раньше. Они были одного роста. Светло-каштановые волосы незнакомца были пострижены на такой же, как у Сеита, манер. Открытый лоб вызывал доверие, но маленькие, близко посаженные голубые глаза отталкивали. Сеит пристально посмотрел на него и начал что-то говорить, но юноша перебил:

– Я Петр Боринский. Мы с вами вместе учимся. Только я в другой роте.

Сеита впечатлила такая открытость.

– Очень приятно, Петр.

Он протянул руку, они тепло поздоровались и перешли на ты.

– Ты куда-то шел? Мне показалось, ты от кого-то убегал? – спросил Петр.

Сеит совершенно не собирался сообщать новому приятелю, почему он пытался быстро уйти. Однако было очевидно, что скрыть что-либо от Петра невозможно.

– От меня не спрячешься, – Петр подмигнул и указал на рыжеволосую женщину, танцевавшую в тот момент с юношей. – Ты пытался спрятаться от Светланы Николаевны?

Сеит был ошеломлен. Если его сверстник понял это, то все остальные тем более.

– О… я…

– Да ладно, не стесняйся. По указанию дяди Сергея я пытался встретиться с тобой, но она не давала подойти к тебе.

– Почему ты не подошел и не помог мне?

Петр взял Сеита за руку, проверил, не может ли их кто услышать, и прошептал ему на ухо:

– Хватит с меня и одного раза, когда я попался ей.

Они засмеялись, затем решили, что в бальном зале нет ни одной интересной девушки-ровесницы, и перешли в гостиную с роялем.