Вера Колочкова - В объятиях самки богомола

— Нет, Марта, не надо. Мы торопимся, — вдруг испугался Витя, суетливо оглядываясь по сторонам. — Нам еще в магазин зайти надо…

— Ну ладно, если так, — пожала плечами Марта. — Рада была тебя увидеть, Вить. Ладно, идите…

Но Витя почему-то не трогался с места, стоял, глядя на нее задумчиво. Она вдруг обратила внимание, как неважно он выглядит — кожа на лице серая, под глазами круги, а в самих глазах озабоченность и тревога. И одет не по сезону — на улице ранняя весна, слякоть, а он в летних туфлях, таких истерто изношенных, что непонятно, какого они были первоначального цвета. Почему-то эти туфли совсем ее доконали — вдруг так жалко его стало.

— Ты как вообще живешь-то, Вить? Расскажи хоть немного… Здоров? Не болен?

— Да так, — пожал Витя плечами, вяло улыбнулся. — Живу, как все. А кому сейчас легко? Всем трудно. А что, очень плохо выгляжу, да?

— Ну почему, я просто так спросила…

— Насколько я помню, ты никогда и ничего не делала просто так. Только со смыслом для себя. Так и продолжаешь жить для себя?

Его вопрос удивил ее и обидел. В конце концов, это не она его бросила, а наоборот… Значит, и постановка вопроса в данном случае неуместна. Хотела сказать ему об этом, но вместо этого вдруг произнесла грустно:

— А у меня, Вить, мама умерла…

— Да? А я не знал… А когда она умерла?

— Еще год назад.

— Что ж, прими мои соболезнования. Стало быть, на даче теперь сама управляешься?

— А я дачу продала, Вить. Не могу я там… Не мое это все. И квартиру мамину продала.

— М-м-м, понятно… Слушай, Марта, я бы хотел поговорить с тобой… Вернее, спросить.

— Спрашивай, Вить.

— Пап! Ну пойдем уже! — вдруг сердито захныкал Васенька, дернув Витю за руку. — Пойдем, мне надоело тут стоять!

— Да, Васенька, скоро пойдем, — погладил его по голове Витя, продолжая задумчиво глядеть Марте в глаза.

— О чем ты хотел меня спросить, Вить? — напомнила Марта, будто хватаясь за соломинку. Витя снова погладил сына по голове, потом проговорил тихо:

— Да, я хотел… Но давай не сейчас. Можно я зайду к тебе как-нибудь?

— Да зачем же как-нибудь, Вить? Сегодня вечером и заходи.

— А можно?

— Ну конечно, можно.

— Тогда приду часам к восьми.

— Я буду тебя ждать.

Мальчишка уже тащил Витю за собой, и Витя махнул рукой, прощаясь. Марта тоже махнула — давай, до вечера.

Она стояла еще пару минут, смотрела им вслед и не могла как следует выдохнуть. Казалось, вместе с выдохом исчезнет надежда. Маленькая такая надежда, совсем крохотная. А потом надежда вдруг начала расти, крепнуть и вскоре зашептала на ухо радостно и уверенно — ну, чего стоишь-то как вкопанная? Давай, на рынок беги, в магазин… Успеть надо до восьми вечера приготовить хороший ужин! «Романтический, что ли»? — робко спрашивала у надежды Марта. «Ну конечно, а какой же еще?» — уверенно отвечала надежда. — «Давай, Марта, подсуетись! Не теряй времени!»

И она подсуетилась. Аккурат и автобус нужный подошел, и до рынка быстро доехала. Ходила по рядам, приценивалась, выбирала самое лучшее. Свежие овощи для салата, зелень, телятину парную, фрукты… Потом глянула на часы, охнула. Так время быстро бежит! А еще в магазин забежать надо, вино купить, сыр, креветки. Витя любит салат из королевских креветок. А еще он любит огурчики — корнишоны маринованные… Господи, не забыть бы чего! Еще бы в парикмахерскую надо заскочить, да времени уже нет. Придется самой укладку делать.

В радостной суете росла и надежда. Росла, росла… И почти превратилась в уверенность. Да, все идет замечательно, все идет как надо! Очень удачно она Витю на улице встретила! А сам бы он позвонить и в гости напроситься не решился бы, наверное, думал, что она забыла его совсем. А когда увидел на улице, то понял — не забыла! По глазам догадался, наверное!

За уверенностью сами собой стали выстраиваться и планы на дальнейшую жизнь. И этот процесс уже нельзя было остановить — он разрастался в ней быстро и с жадностью, и не поддавался разумному контролю, вернее, не хотел поддаваться. Так было радостно строить планы на жизнь!

Конечно, Витя давно не нужен этой профурсетке Соне! Он и сразу ей был не нужен. И ребенок не нужен. А ведь говорила ей, умоляла, просила! Надо было сразу тогда все решать, упрямо настаивать на своем, уговаривать, надо было и денег этой Соне посулить…

А Васенька — он такой милый. Она постарается объяснить Вите, что из нее получится хорошая мать. Ну ладно, не мать, пусть будет мачеха… Все равно она будет стараться и любить будет всем сердцем.

К половине восьмого стол был накрыт. Марта еще раз глянула на него придирчиво и пошла приводить себя в порядок. Надо подкраситься чуть-чуть, едва заметно, волосы уложить свободной волной, так, будто они всегда этой волной лежат, без посторонней помощи. Да, ничего нарочитого в образе, ничего, что бросается в глаза излишней старательностью! И платье синее, то самое, Витино любимое. Слава богу, влезть в него удалось.

Последний взгляд в зеркало на себя. Хороша. Лицо счастливое, глаза блестят. Моложе своих лет выглядит. Так же примерно и выглядит, как тогда, пять лет назад. Когда Витя… Но ладно, не надо думать о грустном. Надо жить настоящим — сегодняшним и счастливым.

Часы в гостиной пробили восемь, и Марта встала у окна в ожидании. Когда часы пробили девять, ожидание превратилось в тревожное недоумение — Витя не появился. И у окна стоять больше сил не было. Начало что-то дрожать внутри так противно, что трудно стало дышать.

Отошла от окна, села на диван, автоматически нашарила пульт от телевизора, так же автоматически нажала на кнопку включения.

По телевизору шла программа «Время». Красивая и очень деловая ведущая Екатерина Андреева, глядя Марте в глаза, на полном серьезе рассказывала о каких-то событиях, происходящих в стране. Но Марте было все равно, что происходит в стране. Марта смотрела и не видела, слушала и не слышала. Она осознала вдруг с ужасом — Витя не придет.

Надежда застыла внутри, уходить не хотела. И Марта сидела, не шевелясь, и солидарна была с надеждой. А может, все-таки задержался где-нибудь, обстоятельства непредвиденные задержали?

После программы «Время» начался какой-то веселый фильм. Кажется, старая комедия из восьмидесятых. И артисты играли хорошие, когда-то любимые, потом и комедия кончилась. Часы пробила одиннадцать. Витя не пришел.

Не пришел. Не пришел! Не пришел…

Марта с трудом встала с дивана, обернулась.

Как жалко выглядит стол, накрытый для невостребованного романтического ужина. Да, очень жалко и грустно выглядит. Униженно. Все старания, весь душевный трепет — все впустую.

Особенно обидно именно за него, за трепет. И душа сжимается болью — как же так, за что? Я дрожала крылышками, я дышать не могла, я готова была лететь на огонь… Зажгите свечи, я лечу, лечу! Да, я снова лечу! И пусть я сгорю в этом огне, но сгорю со смыслом!