Вера Колочкова - В объятиях самки богомола

— Я не вовремя, да? — задала нелепый вопрос Марта. Просто ничего другого, более подходящее, в голову не пришло.

— Не вовремя, — эхом повторил Димка, накрыв крышкой скворчащую сковородку и садясь напротив нее. Вздохнув, заговорил тихо, оглянувшись на дверь: — Вообще-то не до посиделок нам сейчас, если честно… Горе у нас, Марта… Большое горе…

— А что случилось, Дим?

— У нас дочка с мужем полгода назад на машине разбились… Да, Марта, дочка у нас с Олей была, Танюшкой звали. Замуж вышла за хорошего парня, внучку нам родила, Маечку… Они за городом дом снимали, сама понимаешь, тесно у нас… В то воскресенье они к нам сюда утром ехали, мы Маечку в нашем храме крестить собирались, вот и получилось, что не доехали. Дорога скользкая была… Оба погибли, а Маечка чудом выжила, Танюшка ее в два одеяла укутала… Но без последствий тоже не обошлось, конечно, такая кроха — и уже две сложнейших операции выдержала. В тот день, когда первая операция была, мы аккурат и хоронили Танюшку с Ванечкой. Вот такие дела у нас, Марта… Ой, у меня же картошка подгорает…

Он так торопливо подскочил со стула, что стало понятно — Димка не хочет показать ей свои горестные эмоции. И впрямь, кто она вообще такая, чтобы иметь отношение к общему их с Олей горю…

В наступившей молчаливой паузе пришла на кухню Оля, села за стол, проговорила в Димкину спину:

— Все еще с картошкой возишься? Я думала, уж готово все…

— Сейчас, Олюшка, сейчас! И впрямь готово, только по тарелкам разложить! А водку я в морозилку сунул, чтобы ледяная была! Сейчас мы ее под картошечку-то и оприходуем. Сейчас, девчонки, сейчас…

От этого его «девчонки», произнесенного с нечаянной легкостью, у Марты вдруг отпустило внутри что-то, и она взглянула на Олю с робкой улыбкой, будто извиняясь за свое ощущение. Димка суетился по кухне, накрывая на стол, Оля сидела молча, опустив голову в подставленную ладонь, покачивалась, прикрыв глаза. Потом тихо произнесла, будто никакой Марты на кухне не было:

— Устала, не могу больше, Дим… Что делать, не знаю…

Димка взглянул на нее странно и тоже с мучительной недомолвкой — вроде того, не надо бы при посторонних-то…

Когда стол был накрыт и ледяная водка разлита по рюмкам, Димка произнес что-то вроде неловкого тоста:

— Ну, выпьем за встречу, что ли… Сто лет не виделись.

Все выпили разом, даже с некоторой торопливостью. Всем хотелось убрать неловкость, неправдоподобность этих странных посиделок. Потом Оля подняла глаза, спросила тихо, глядя на Марту:

— Димка тебе рассказал уже?

— Да, рассказал… — эхом откликнулась Марта, с трудом выдерживая Олин взгляд.

— Вот такие дела у нас, Марта… Грустные… А главное, полная безысходность из колеи выбивает, не знаем, что нам еще предпринять… Где эти проклятые деньги взять на операцию!

— Маечке ведь третья операция нужна, Марта, — торопливо принялся пояснять Димка. — Без нее просто никак… А мы на две предыдущие операции все свои резервы исчерпали. Денег назанимали, у кого только могли, кредитов набрали, пока давали, а теперь не знаем, что еще предпринять, как быть… Квартиру продать, что ли? А Наталью Петровну куда? Тем более это ведь ее квартира… В общем, замкнутый круг у нас получается…

— Ребят, да вы что! — с испуганной осторожностью заговорила Марта. — Да если только в деньгах все дело… Возьмите у меня, я дам! Да я счастлива буду все вам отдать, что вы!

Оля медленно перевела взгляд на Димку, будто спрашивала у него — не ослышалась ли. Димка тоже смотрел на Олю в робком недоумении. Потом они оба повернули головы в сторону Марты, а она продолжала лепетать горячо и тихо, приложив ладони к груди:

— Ребята, ну пожалуйста… Возьмите у меня, а? Я так счастлива буду! А деньги у меня есть, есть… Я думаю, на операцию хватит и еще потом на реабилитацию останется, если нужно будет, я ведь мамину квартиру продала и дачу тоже… Деньги у меня есть… Я так счастлива буду, вы не поверите…

Они молча смотрели на нее, будто не верили. Наверное, у них были для этого основания. Да, были, конечно же… Потому что Димка вдруг произнес тихо и с удивлением:

— Да ты ли это, Марта? Неужели это ты говоришь сейчас?

— Это я, Дим. И я вполне понимаю твое удивление, но тем не менее… Возьмите у меня деньги, а? Пожалуйста… Мне это даже больше нужно, чем вам, правда…

— А мы возьмем, Марта, — вдруг четко и громко произнесла Оля, будто припечатала. — Да, мы возьмем. И я… Я, кажется, понимаю тебя… Тебе действительно это нужно… Это от души, от сердца… Мы возьмем!

— Ой, спасибо, Оль… Я завтра же переведу деньги, куда скажете… И сколько скажете… Я могла бы и сегодня, но ведь воскресенье, банки не работают.

— Спасибо, Марта. Ты нас спасаешь сейчас, правда.

— Ой, ну что ты, Оль! Это вам спасибо! И еще, Оль… Ты меня прости, пожалуйста… За все прости…

— Так я ж тебе еще по телефону сказала, что зла не держу! Ты мне не поверила, что ли? Я ведь и правда давно все забыла. Димка ко мне вернулся, и я забыла… Так и живем с тех пор, все в той же квартире… И счастливо живем, дай бог каждому! Правда, когда Танюшку потеряли, кажется, будто и счастья никакого не было, все в один миг ушло куда-то…

— Оль, не говори так… — тихо вздохнул Димка, снова разливая водку по рюмкам. — Нельзя нам с тобой раскисать да о счастье рассуждать — было, не было… нам еще Маечку поднимать надо. Но сейчас уже не страшно, сейчас нам бог помощь послал, видно. В твоем лице, Марта, послал… Ну давай, за тебя, что ли… Спасибо тебе!

— Да ну… — отмахнулась Марта, поднимая свою рюмку. — Я ж объясняю, что мне это больше надо, чем вам, какая из меня божья помощь…

— Не скажи, не скажи! — опрокинув в себя водку, повертел головой Димка. Потом вдруг задумался на мгновение, глянул на Олю и вдруг произнес решительно: — А знаешь, мы ведь Маечку так и не окрестили пока! Вот после операции и окрестим… А ты будешь крестной матерью! Согласна? Иль как?

— Ой, Димка, молодец, — тихо произнесла Оля. — Какой же ты молодец, Димка… А мне как-то в голову не пришло… Да, Марта, мы тебе предлагаем быть крестной матерью для нашей Маечки… Если ты согласна, конечно…

— Конечно… Конечно, я согласна! Нет, не так… Я счастлива, правда… Спасибо, ребята… Я буду хорошей крестной матерью, обещаю. Я буду очень стараться… И буду любить Маечку!

Она не договорила, заплакала вдруг. Слезы как-то бурно обрушились из глаз, бежали по щекам, капали в тарелку с картошкой. Казалось, они вовсе не соленые на вкус, а чистые, как родниковая вода.

— Ну ладно, ладно, чего ревешь-то… — смущенно пробормотал Димка, а Оля протянула ей салфетку и тоже глядела виновато и немного смущенно.

Марта всхлипнула громко, взяла из Олиных рук салфетку и вдруг проговорила неожиданно для себя: