AlmaZa - Изнасилование [СИ]

— Ну уж нет, это тоже должна сделать ты, — повел бровью Йесон и, вытащив из моей руки уже потерявший смысл баллончик, положил мою ладонь на свою пряжку — это не сложно и там ничего не укусит.

— Не умею я на мужиках брюки расстегивать! — моя трясущаяся рука зазвенела язычком пряжки, не понимая, как лучше взяться и с чего начать.

— Не поверишь, я на других тоже не пробовал, — я потеребила ремень туда-сюда и оторвала руку.

— К черту!

— В самом деле, можно отрезать и так, — он снова схватил мою руку с ножом и приставил к своему паху — в этот раз сама?

— Нет! — глаза округлились от ужаса и я, как в замедленной съемке, увидела, как вырывается моя рука, как он снова насаживается на лезвие сам, скрипя зубами. Я заплакала вместо него, наблюдая, как по серебреной пластине катятся капли крови.

— А-а! — услышала я свой крик и разжала пальцы. Нож с бряцаньем упал на пол — тебе надо перевязку сделать! Йодом помазать! Остановись, скажи, что ничего не повредил?

— Какая же ты слабохарактерная! — повысил голос Йесон. Мои глаза бегали по трем его ранам: на плече, под ребром и под пряжкой — Тебя опять нужно позлить? Что на счет новой порции воспоминаний?

— Заткнись! — я вроде бы успокоилась, но слезы всё равно продолжали бежать.

— Скажи, разве тебе не понравилось валяться подо мной на полу?

— Замолчи! — я попыталась зажать уши.

— А какой член на вкус был приятнее? — я затопала, как бешенная — нож под твоей левой ногой, поднимай!

— Ты хочешь играть так? — разъярилась я — Ты сволочь!

Я подлетела к нему и ударила по лицу. Он опешил. Я видела, как накатывается волна ненависти на него, как начинают дергать нервы его мышцы. Но он отступил назад. Я почувствовала силу и стала наступать. Я отвесила ещё одну пощечину, поймала его испепеляющий взгляд, повторила удар. Он отступал, пока не уперся спиной в стену, где я загнала его в тупик и отлупила по лицу до боли в руке.

— Хватит тебе? — крикнула я — Или ещё рассказать тебе, кто отец ДжеСоба, про твою бывшую, которая делала тебя оленем?

Йесон со звериным рыком оттолкнул меня и промчался к комоду. Быстро просмотрев три ящика он вынул из нижнего пистолет с глушителем и направился ко мне. Я вскрикнула и повернулась к дверям, но они были заперты. Я почувствовала, как за плечо меня хватает сильная рука и откидывает к стене. Всё точь-в-точь как два года назад. Какая я дура! Вот и пришел мой конец. Йесон подошел ко мне, прижатой к стенке и, когда я зажмурилась и начала молиться, вложил пистолет в мою ладонь.

— Стреляй, — сухо сказал он. Я открыла глаза, меня трясло. Напротив меня стоял человек, который меня изнасиловал, но сегодня перенес пару не меньших физических пыток. Он повторил — стреляй!

— Нет, — потеряв голос, прошептала я.

— Тебя не посадят, — мужчина снял предохранитель и положил мой палец на курок — мои юристы всё устроят.

— Нет! — хотела орать я, но просипела, как простуженная.

— Ну тогда, — Йесона сорвал галстук через голову и схватился за ремень — я сейчас отымею тебя, как и два года назад.

Я покачала головой, не веря в происходящее. Губы мелко задрожали. Йесон расстегнул брюки и отбросил кожаную ленту.

— Готова вспомнить сладкие минуты?

Его рот искривился в усмешке. Сходящая с ума от страха, я подняла руку и выстрелила. Йесона отбросило назад и он упал на пол.

— О, Господи! — заорала я, бросая оружие и падая на колени рядом с телом — Йесон!

Дрожа и плача, я боялась его коснуться. Он лежал недвижимый, как манекен. Из его проклятой черной одежды, я не могла никак найти и увидеть, куда я попала. Конечно, мешало ещё и состояние аффекта, в котором я прибывала. Трясущиеся руки плавали над ним по воздуху, не зная, что делать. Нужно было звонить в скорую помощь. Плевать, как я объясню своё нахождение здесь. Даже не буду стирать отпечатки пальцев с пистолета. Пусть арестовывают. Нет! ДжеСоб. Да, сын. Мне нельзя в тюрьму. Нужно выбираться отсюда! Но ведь Йесон умирает… если уже не умер. Я должна позвонить в спасательную службу. Что я им скажу? Нет, про колотые раны не обязательно. Пулевое ранение. Именно. Но куда же?!

Чувствуя, как адреналин прошиб меня до костного мозга, я вытерла влажные от волнения ладони о футболку и склонилась над мужчиной. На его рубашку закапали мои слезы. Что я наделала? Я ведь никого не хотела убивать! Не желала смерти. Зачем он провоцировал меня? Зачем я поддалась этому?

Я заметила, что в области сердца ткань немного собралась и вмялась. Зарыдав пуще прежнего, я закрыла свой рот рукой. Нет, нет! Только не в сердце! Наши игры в его разбивание не должны были окончиться так буквально. Я попыталась услышать дыхание, но из собственных всхлипов ничего не выходило.

— Йесон! — не своим, каким-то мертвым голосом шептала я — Не надо, пожалуйста! Не надо, открой глаза, дыши! Умоляю! Оживи! Боже, я что угодно сделаю, пусть он живет!

Он продолжал лежать на вытяжку. Я протянула руку к верхней пуговице, удостовериться, что вдохи и выдохи окончились навсегда. На моём запястье образовалась крепкая хватка, не давшая расстегнуть одежду. Я заорала, как резанная, облившись новой порцией слез, но отскочить не смогла, потому что меня с силой держали. С силой, не свойственной трупам. Глотая воздух, как астматик, я через пелену горячих рыданий увидела, как Йесон смотрит на меня.

— Я тут вроде как при смерти, — приподнялся он на локтях, прижав тем самым мою руку к своей груди — а единственное, что пришло тебе в голову, это позырить на моё загадочное тело, которое будоражит твои эротические мечты?

— Йесон! — воскликнула я и, уже в состоянии владеть собой, обняла его за шею. У меня было чувство, что меня выжали, раскатали под асфальтоукладчиком. Или что я разродилась тройней. Как минимум. Всё что я могла повторять это «Йесон!».

— Ну-ну, — он похлопал меня по спине, другой рукой погладив волосы — подумаешь, с треском провалила экзамен на лучшего злодея, пожалев о содеянном. Приходи на пересдачу.

— Нет, нет! — чуть не задушила его я начиная понимать, что промочила его ухо, шею, щеку своими слезами — Никогда больше не заставляй меня испытывать такое! Никогда!

— Ты думаешь, я сам жажду повторить? — он отстранил меня на вытянутых руках и хорошенько тряхнул. От резкого качка я начала приходить в себя — У меня ощущение, будто меня изнасиловали девять женщин.

Я разразилась истерическим смехом сквозь плач и забила его кулаками. Он не сопротивлялся, подставив не порезанное плечо.

— Всё ещё хочешь доконать меня? — улыбнулся Йесон.

— Нет! — я не могла остановиться ни смеяться, ни драться, ни рыдать.

— Хочешь домстить?

— Нет!

— Покалечить и сделать больно? — вопросительно взвел он бровь.