Джорджия Карр - Замороженное сердце

Я снова попыталась встать, хотя каждая моя клеточка кричала от настоящего, неподдельного страха. И за эти несколько секунд я подумала о своих родителях, что они бы опечалились, если бы узнали, что меня сожрала горная львица. Я подумала о Кейде, что он пытался предупредить меня, но я опять оказалась настолько глупа, что не послушалась его. В эти секунды я даже ощутила грусть, что у нас с Кейдом так ничего и не будет.

Потом я подумала о своей сестре. Что произойдет с ней без меня?

Я должна собраться с силами и бороться за свою жизнь.

И ужасный гортанный звук вдруг вышел из моего горла, которым я попыталась ее отпугнуть. Она заткнула меня таким ревом, которого я никогда в жизни не слышала. Свирепым и диким. И в неподвижном горном воздухе ее рев слышался в сто раз сильнее. Она дала понять, что не пушистая большая кошка. Она дала мне понять, что является машиной для убийства, предпочитающей мясо, особенно в конце зимы, которое придаст ей сил выжить и встретить наступающую весну.

Зависнув на одной ноге, я потянулась за палкой и бросила в ее сторону, потом снова рухнула на снег. Палка, казалось, отвлекла ее от готовности к прыжку на столько, что я смогла дотянуться до другой палки и камня. Я бросала их по одному за раз. Львица двинулась к другому валуну, на одном уровне находившемуся со мной, посматривая на меня, и, наверное, удивляясь, почему я продолжаю барахтаться, оттягивая неизбежное. У нее сложилось впечатление, что ей предстояло помучиться со мной, я так просто не сдавалась. Мы обе знали, что, в конце концов, у меня закончатся палки и камни, которые я кидаю.

Я снова закричала, запрыгав на одной ноге. И подумала об Анне. Я думала насколько она будет одинока в этом мире и какой мучительной будет ее смерть. Этого не должно было произойти. Пока еще нет. Я обещала родителям заботиться о ней. Еще не пришло для меня время умирать. Я готова была сразиться с львицей голыми руками, если бы пришлось.

Ее лапы подкосились, и она упала на снег.

Грохот был ошеломляющим, волной ударившийся в мое тело. Потом я услышала стук и грохот, доносившийся у меня из-за спины. Я повернулась, позади меня стоял Кейд. Он приподнимал меня за талию все выше и выше, продолжая орать. Львица была уже ближе, чем на пятнадцать футов от меня, не прерывая зрительный контакт со мной.

Она была в ярости.

17.

Кейд

Львица приближалась.

Я готовился к такой встрече все время, пока здесь жил, но так и не столкнулся. Я видел, как львица, буквально считывала каждое вздрагивание наших тел, движение глаз и каждый вздох.

— Подними руки вверх! И рычи!

Катрина высоко подняла руки и зарычала.

Я рычал и топал, пытаясь сделать из нас огромного льва. Если львица почувствует, что противник намного больше ее, она отступит.

— Разведи руки в стороны!

Львица вздрогнула и сделала шаг назад. Она захотела вернуться на возвышенность, оглядываясь. Видно, она пыталась выяснить, что за существо привлекло ее внимание, которое буквально через мгновение стало выше и шире. Или, может, она подумала, что мы ненормальные и с нами не стоит связываться. Мы продолжали орать, рычать и топать.

К счастью, она решила сбежать.

Я медленно опустил Катрину на землю. Мое сердце выпрыгивало из грудной клетки, мне не хотелось, чтобы она слышала. Адреналин зашкаливал, пока мы наблюдали, как львица удаляется от нас рысцой, несколько раз оглянувшись.

Я перевел свой взгляд на Катрину.

— Ты в порядке?

Она подняла на меня глаза. Ее прекрасные глаза были огромными, а ресницы мокрыми. Должно быть, она плакала.

— Эм, да... со мной все хорошо. Невероятно, — хрипло ответила она.

Я промолчал, все еще удерживая ее за талию и прижимая к себе. Что такого было в этой женщине? Я не мог отвернуться от нее ни на минуту, чтобы она не попала в очередную передрягу.

Она дрожала всем телом.

— Она могла убить нас обеих. Я думала, она съест меня до твоего появления.

Я улыбнулся.

— Ну, она же этого не сделала. Я добрался до тебя первым. — Господи, я почти готов был сказать: «Поэтому съем тебя я».

— Да. Добрался. — Она повернулась в моих руках, чтобы посмотреть в ту строну, куда скрылась львица. — Почему ты решил спуститься сюда?

Я не хотел рассказывать о ее влиянии на меня. Все другие женщины, которые были в моей жизни, были для меня… ну, я мог позволить им запросто уйти. Независимо, плачут они передо мной или испытывают боль. Мне было на них наплевать. Но не с ней. Я испытываю настоящую физическую боль, когда вижу, что она страдает.

— Давай убираться отсюда, пока мы не повстречались с другими недружелюбными местными обитателями.

Я все еще по-прежнему с силой сжимал ее в своих руках, видно сказывался адреналин и страх. Поэтому мне пришлось разжать руки, тем самым давая ей шанс отойти от меня. Но она стояла все на том же месте, держала меня за плечи и пытливо глядя мне в глаза.

— Хорошо, давай уйдем. — Она сделала шаг и поморщилась от боли.

Инстинктивно я подхватил ее.

— Что ты с собой сделала?

— Ааа! Это мое колено. Должно быть, я сильно ударилась.

Я нахмурился.

— Когда?

— Когда упала.

Я раздраженно покачал головой.

— Ты еще упала? Серьезно, ты рискуешь собой на каждом шаге.

— До встречи с тобой я была сильной независимой женщиной. — В ее голос послышались напряженные нотки.

— Может, ты не женщина гор, — сказал я, не желая снова с ней спорить. Я не хотел сейчас переживать из-за того, что с ней случилось. Она ничего для меня не значила. Как только снег растает, она возвратиться в город. Сейчас мне нужно просто разрядить обстановку, общаться легко.

— О, горы привыкнут ко мне через какое-то время и полюбят меня. Все так делают.

Да, бьюсь об заклад, что ее любили все. Рассердившись на ее слова, что ее любили все, обнял за талию, чтобы она смогла на меня опереться.

— Вот так, навались на меня всем своим весом.

Она ковыляла на одной ноге, большую часть ее веса поддерживал я. Мы медленно поднимались в гору, но мне было приятно находиться рядом с Катриной, наши тела идеально синхронизировано двигались вместе. Всякий раз, когда что-то попадалось нам на пути, и мы шли не в ногу, она стискивала зубы от боли. Это напоминало мне наши перепалки с того самого момента, когда я вытащил ее из машины. Каждый раз, когда мы сходили с ума друг от друга, она чувствовала боль от моей грубости.

Я сожалел, что в мастерской вел себя с ней, как последний мудак. Она застала меня врасплох, я не знал, как мне реагировать, когда Катрина увидела мою скульптуру. Конечно, это была она в дереве, но я не предполагал насколько хороши мои художественные навыки, что она сможет себя узнать. Возможно, у меня имеются определенные способности. Я был настолько потрясен, что она узнала себя, и был так обескуражен и смущен, что неоправданно набросился на нее, тем самым причинив боль. Я не хотел, чтобы она поняла, что запала мне в душу с того самого момента, как я только вытащил ее из машины.