Лоретта Чейз - Недоступная и желанная

– Я знаю.

– Если она убьет вас во сне, никто особо не удивится, и во всей Великобритании не найдется такого суда, который ее мгновенно не оправдает. Более того, ей еще и вручат высшую награду королевства.

– Я знаю.

Ответ озадачил Джейнеса. Он ждал, что на лице герцога вот-вот появятся хорошо ему знакомые признаки нетерпения. Однако Эйнсвуд продолжал спокойно смотреть в окно.

Тяжело вздохнув, камердинер решил, что можно отлучиться, и направился в гардеробную, чтобы принести карманные часы герцога и маленькую шкатулку с разными странными вещицами, которой он, конечно, порвет только что старательно зашитые карманы.

Когда через две минуты Джейнес вернулся в спальню, герцог исчез, а окно было открыто. Выглянув в него, он заметил каштановую шевелюру, мелькающую у высоких кустов, посаженных вдоль ведущей к воротам аллеи.

– Как всегда, без шляпы, – проворчал камердинер. – Собственно, иного и нельзя было ожидать. Он же ее потерял.

Джейнес положил шкатулку и часы на подоконник и закрыл окно, подумав, что похолодание и туман вполне могут предвещать сильный дождь.

– Но будет чудом, позволю себе сказать, если сырость станет главным, что ухудшит настроение когда он придет домой, – проворчал камердинер, удрученный однообразием изо дня в день повторяющегося сценария прогулок своего господина, и ушел из спальни.

Часы и шкатулка остались лежать на подоконнике.

Ювелирная фирма «Рандел и Бридж» имела богатый опыт отношений с представителями высших кругов, и даже самых высших, являясь поставщиком короля, поэтому приказчики не проявили никаких признаков растерянности или тревоги, когда в ее магазин вошел огромных размеров аристократ, тащивший на поводке мастифа величиной со слоненка.

– Черт побери, Сьюзен, – сказал Вир, – когда рядом Трент, ты двигаешься куда быстрее.

Продолжая ворчать, он сильнее натянул поводок. Сьюзен соизволила переступить через порог дома тридцать два по улице Лудгейт-Хилл. Впрочем тут же легла, опустила огромную голову на передние лапы и тяжело вздохнула.

– Я же не заставлял тебя идти со мной, – вновь обратился к ней Вир. – Ты сама принялась скулить, пытаясь меня разжалобить.

Собаку в дом Эйнсвудов, видимо, привели Бесс и Милли, когда Вир ушел вниз, чтобы помыться и переодеться. Он увидел ее в саду с поводком в зубах. Вир мимоходом погладил животное и пошел к воротам. Однако Сьюзен побежала следом и, когда он хотел закрыть калитку, принялась скулить так жалобно, что он взял ее с собой.

– Ты загородила вход, – говорил Вир теперь. – Вставай, Сьюзен!

Несколько мужчин заверили его светлость, что собака не настроена подчиняться.

– Дело не в этом, – сказал он. – Сьюзен задалась целью досаждать мне. Можно подумать, что всю дорогу она бежала от Сент-Джеймс-сквер, а не спокойно дремала у моих ног в кэбе.

Из-за прилавка вышел самый молодой из приказчиков.

– Это мастиф ее светлости, не так ли? – спросил он. – Я видел их несколько раз вместе. Думаю, что собака просто делает свою работу, сэр, охраняет дверь и защищает вас.

Вир посмотрел на собаку, затем перевел взгляд на приказчика.

Молодой человек поклонился.

– Если вам не покажется это чрезмерной вольностью, ваша светлость, примите мои сердечные поздравления с недавним бракосочетанием.

Слова молодого приказчика были поддержаны эхом приглушенных поздравлений его товарищей.

Вир вдруг почувствовал, что шейный платок чересчур туго затянут, а в магазине слишком жарко. Он что-то невнятно пробормотал в ответ, сам не поняв что. Затем, взяв себя в руки, Вир перевел взгляд на молодого приказчика.

– Я хотел бы купить какую-нибудь безделушку для жены, – сказал Вир.

Если слово «безделушка» и не соответствовала ожиданиям молодого приказчика, то внешне он этого никак не выказал.

– Конечно, ваша светлость. Будьте любезны, пройдите со мной, – сказал он и проводил Вира в небольшую комнату, предназначенную для личных переговоров с клиентами.

Минут через десять туда же прошла Сьюзен и улеглась на ноги Вира.

Через два часа, когда пальцы ног окончательно затекли, герцог, наконец, покинул магазин с небольшим свертком в кармане жилета.

Он не заметил женщину, отшатнувшуюся при его появлении от витрины магазина и стремительно удалившуюся в сторону аллеи. Не понял Вир, и на кого зарычала Сьюзен, подумав, что собака может рычать на кого угодно, поскольку сердится, что пришлось покинуть уютное место и вновь выйти на улицу.

Между тем Коралия Бриз остановилась на углу аллеи и, пока герцог окончательно не скрылся из виду, внимательно наблюдала за ним. Этого Вир тоже не знал. И уж тем более не мог представить, какая убийственная ярость клокотала в груди этой ужасной женщины, когда она думала о той, кому были куплены сверкающие украшения.

Лежавшую на подоконнике шкатулку Лидия обнаружила ближе к вечеру, когда ей уже было известно, что Эйнсвуд улизнул, прихватив с собой Сьюзен. Первой об этом узнала Милли. Девушка вышла в сад, чтобы накормить собаку, и увидела, как его светлость ненадолго задержался у калитки, а потом взял в руку поводок и удалился вместе со Сьюзен. Но рассказала об этом Бесс, когда принесла Лидии обед в спальню хозяина – единственное помещение в доме, не охваченное стихией борьбы за чистоту и порядок. Она же сообщила, что герцог покинул дом через окно.

– Мистер Джейнес расстроен из-за этого, я бы сказала, ужасно огорчен, – сказала Бесс. – Ведь его светлость надел новый сюртук, который буквально перед этим принесли от портного. Мистер Джейнес доверил это только мне, больше никто не слышал, – поспешно добавила девушка, заметив, как помрачнела Лидия, – и предупредил, что я могу поведать об этом только вам и никому больше. Он сказал, что не в его правилах сплетничать о хозяине, но вы должны знать, поскольку сэр Эйнсвуд может вернуться тем же путем за полночь и напугать вас.

Когда Бесс удалилась, Лидия подошла к окну и оценивающе посмотрела вниз. Она сразу отметила: выступов на каменной стене практически нет. Оставалось только догадываться, как Виру удалось спуститься. Хорошо еще, что не было дождя. На мокрой стене, как с ужасом подумала Лидия, нога вполне могла соскользнуть, а Вир упал бы и сломал шею.

В этот момент ее внимание и привлекла шкатулка, черная блестящая крышка которой резко контрастировала с желтым подоконником. Сразу припомнилось, как беспокоился вчера вечером Эйнсвуд по поводу содержимого карманов своего жилета.

Журналистка до мозга костей, Лидия привыкла совать нос в чужие дела. При этом она была еще и женщиной. В общем, молодая супруга открыла шкатулку.

В ней хранились огрызок карандаша, черная пуговица, заколка и крошечная щепка черного дерева.