Анна Морозова - Фанатка [СИ]

— Так ты теперь… того? — присвистнула Регинка. — Женсчина?

Я пожала плечами и скромно так усмехнулась, ну, мол, да. Девчонкам такая новость пришлась по вкусу. Все они дружно похихикали, попоздравляли меня, сказали, что нужно, конечно, это дело обмыть.

Короче, соврала я удачно, а главное — убедительно, чуть было самой себе не поверила. В тот день, вообще, все давалось легко: общение, экзамен. Потому как, по правде сказать, весь мой страх и волнение сконцентрировались вокруг одного единственного события: встречи с Кристи.

Я планировала вести себя с ней как раньше (ну, при всех, институтских): пройти мимо, бросить «привет, привет», небрежно так. Думала: все, хватит, блин, с меня. Я тоже человек, хотя, по ходу, это не слишком очевидно.

А еще я боялась, что Кристи, ну, не знаю, выдаст меня каким-нибудь образом. Что я сама себя выдам, едва увижу ее: раскраснеюсь, задергаюсь, начну сверлить ее взглядом. Что-то вроде этого.

Если честно, Кристи, она звонила мне (ну, после всего этого), на мобильный. Но я не брала трубку (да, не брала, не брала, блин, Кристи, упрямая ты тихушница, откуда ж мне было знать?…). Я была еще того, в шоке, прямо как ежик из детского анекдота, помните: «Это не я, это не я!». Только у меня было: «Это не со мной, это не со мной!».

Не знаю, с меня как будто все защитные слои посрывали.

Во-первых, я потеряла свою ненаглядную Кет. На хрен кавычки, поскольку это действительно была МОЯ Кет, собственная, вымышленная, бесконечно прекрасная. А реальная Кет ее уничтожила, взяла и растоптала к чертям. Словно злой волк из сказки, дунула — и разлетелся, блин, мой соломенный домик, в котором так уютно было прятаться. И я в первый же вечер одним махом поудаляла нафиг из компа все ее фильмы, фотки, интервью. Все, все, все. А потом еще и систему переустановила, ну, по-быстрому, через «Acronis», чтобы никаких там ссылок и закладок не осталось. Вот.

А во-вторых, до меня медленно, но верно доходила мысль: я переспала с девушкой. Как ни крути, ведь это же был тот самый, великий и ужасный, лесбийский секс. Мой взаправдешный первый раз. Боже, меня накрывало от этой мысли. Потому как думать об этом и заниматься этим — две большие разницы, блин. Но… плохо, что все вышло по пьяни. Как-то не добавлял этот факт романтики моим воспоминаниям, наоборот, только портил все, подгаживал.

А еще… еще мне было ужасно стыдно перед Кристи. За слезы в коридоре, за побег, а больше всего — за то, что обмирала тайком по ее сестре. Не знаю… Может быть, я уже влюблялась в нее, ну, в Кристи, осторожно так, потихоньку, как влюбляются трусихи: один шаг вперед, два — назад.

Ну, словом, на звонок Кристи я, наверно, из трусости не ответила. Боялась, что поговорим плохо. Или она, вообще, отошьет меня. Скажет: «Поиграли и хватит», или съязвит как-нибудь, в своем стиле, мол: «Ну вот, я тебя всему научила, теперь давай сама».

Короче, предстоящая встреча с Кристи казалась мне эдаким Эверестом, не представляла я, как на него заберусь. Еще дома, перед зачетом я проглотила горсть валерьянки, а потом — еще одну, запершись в кабинке институтского туалета. И мысленно все репетировала, настраивалась.

Но только вот Кристи на зачет не пришла. Я специально ждала до последнего: она так и не появилась.

А еще через день мы сдавали историю экономики, и Кристи снова не было. Краем уха я слышала, как Мишка прицепился к Альбине с Лерой, где, мол ваша подружака, сеструха Кет. А Лерка буркнула: «Отвали. Мы ее не пасем», недовольно так, почти злобно. Видимо, Кристинка когда-то успела окончательно с ними рассориться. А заодно, похоже, решила забить на учебу. Может, взяла и укатила нафиг куда-нибудь, на пару с сестрой, например, отмечать Новый год в какие-нибудь там тропики (не знаю, мне казалось это вполне в ее духе).

Короче, я разозлилась. Обиделась на нее. И, чтобы утешить себя, стала перебирать в уме варианты, ну, развития наших с Кристи отношений. Доказывать самой себе, что ни черта у нас с ней не выйдет. Ну вот, допустим, я стану ее герлфренд, постоянной и (о, боже, боже) официальный. Будем мы ходить за ручку, сидеть рядышком на всех лекциях. Станем местной экзотикой — горячей лесби-парочкой. Б-р-р, гадость. Или так, будем спать без всякого «каминг аута», а в реальности изображать святую невинную дружбу. То есть, по любому, везде и всюду будем вместе. Тогда мои девчонки однозначно меня кинут. Они ведь не любят Кристи, и, если я начну активно с ней тусить, в скором времени все до одной повернутся ко мне своими филейными частями. Ну и вообще, на что будет похожа наша с Кристи дружба, если учесть, что дружить-то она как раз и не умеет (или не хочет)? Дело ясное: стану я для Кристи очередной служанкой, буду таскать повсюду шлейф за Ее Величеством, и делать вид, что мне это нравится.

А, черт, ну и ладно! Я решила написать ей смс. Пока топала от метро до дома, быстренько напечатала: «С наступающим! Как дела?» и, не раздумывая, отправила. Но отчет о доставке так и не пришел. Но ведь было же тридцать первое (да, представьте, эти гады поставили нам зачет тридцать первого!), в такой день сеть всегда перегружена. Быть может, мое послание просто затерялось.

Отмечала я дома. Как говорится, в кругу семьи (горела бы она синим пламенем…). К нам приехала мамина сестра из Ростова, с мужем, латентным алкоголиком, и с двумя мелкопузыми детишками. Часов в одиннадцать все уселись за стол. И тетя Оля все суетилась, без конца что-то рассказывала, порой — так просто пургу несла, и старалась быть и интересной, и веселой, и доброй (по ходу, комплексов у нее было еще больше, чем у меня), а дядя Саша, весь такой интеллигентный, под шумок, все опрокидывал по стопочке (и еще по стопочке, и еще по стопочке…), а я брала с него пример: по-тихому так, подливала себе шампунь (пардон, шампанское) и еще до полуночи выдула целую бутылку. Родители мрачно зыркали на меня (особенно, мама), но помалкивали.

Отмечать с друзьями на даче меня не пустили. Ну то есть, я давно, еще до скандала, пыталась отпроситься, а предки ответили «посмотрим» (тоже мне, интриганы), а после случившегося я попросту смирилась, даже намекать не стала. В общем, накачала я себя под завязку алкоголем и, аккурат после боя курантов, молча так, по-английски, отправилась в свою комнату. Рухнула и заснула (верный способ не расстраиваться). А в районе часа подружки с дачи стали названивать (ну, чтоб поздравить и, заодно, похвастаться), и я спросонья — а? что? — хватала мобильник, и старалась отвечать как можно бодрей: «Да, с наступившим! Да, все клево! Сейчас уже пойдем фейерверки пускать!» — нажимала отбой, и снова плюхалась мордой в подушку.

А первого утром вышла с утра пораньше гулять с собакой (у нас была колли, Мотя, старушка уже). И было тихо, безлюдно, как в сказке. Свежий пушистый снег нападал. И все было прямо-таки пропитано этим, только-только утихшим, празднеством. Знаете, в фильмах делают такую раскадровку, ну, для пущего эффекта: сначала, там, пожар, грохот, крики, визг — и все по нарастающей, чтобы зритель разволновался как следует, а потом — бац — и сразу тишина, унылое пепелище, только ветерок слабо треплет какую-то обгорелую тряпицу. Вот так и сейчас было. Так и напрашивалось: все кончено.