Диего Дон Валенсия - Солнечная пыль

Лара глянула на меня сердито, ее брови нахмурились.

– Вообще-то у девушек не принято спрашивать о возрасте, – безапелляционным тоном заявила она.

– Да ладно тебе! – со смехом ответил я. – Тоже мне нашлась старушка, скрывающая годы жизни. К тому же сосчитать нетрудно. Ты ровесница моей сестры. Так что тебе восемнадцать!

– И что?! – с вызовом произнесла Лара. – Я не могу красить волосы так, как мне хочется и нравится?

– Не злись! – опомнился я. – Спросил так просто…

– Просто – покойнику на погосте, – ответила она поговоркой, которую я никогда не слышал.

– Ну не скажи! – пробормотал я, не к месту вспомнив сюжет своего готического романа.

– Ты это о чем? – напряженно уточнила Лара.

Выражение ее лица мгновенно изменилось. Передо мной сидела не юная хорошенькая кокетка, а уставшая взрослая женщина, много пережившая и перенесшая какое-то горе. И я испугался, что затронул ранящую ее тему. По всей видимости, Лара вспомнила о рано ушедшей матери.

– Не обращай внимания, – быстро проговорил я и, перегнувшись через столик, взял ее за руку, сжав пальцы.

Они были безвольными и холодными.

Лара вздрогнула, отодвинулась и убрала руки под столик. Мне стало невыносимо грустно, сам не знаю отчего. Настроение упало.

– Я пишу готический роман, – быстро начал я, чтобы объяснить свою фразу и этим разрядить странное напряжение, возникшее между нами. – Сама понимаешь, что это за жанр. Ужасы, мистика, оживающие покойники…

Лара выпрямилась, ее лицо побледнело.

– Если бы и правда покойники могли оживать, – прошептала она. – А лучше вообще не умирать…

«Какой же я дурак! – ругал я себя в душе, с тревогой глядя на ее расширившиеся глаза и опустившиеся уголки губ. – Зачем поднял такую опасную тему?»

Я встал, передвинул стул и устроился рядом с девушкой. Она не возражала. Обняв ее за плечи, прижал к себе. Ее голова опустилась, я ощущал запах ее волос, нежность переполнила до краев, я не выдержал и поцеловал ее в висок. Лара уткнулась лицом мне в плечо и затихла. Я ощутил, как ее руки обнимают мою талию, и замер. Эмоции взрывали меня изнутри, но я держал себя в узде, боясь нарушить эфемерное поле нежности, окутавшее нас. И буря утихла, мне хотелось баюкать девушку и даже спеть ей колыбельную.

тихо напевал я на ухо Ларе, изумляясь сам себе.

Песни я не исполняю, даже в караоке с друзьями в сильном подпитии, даже под душем наедине с собой. Знаю, этим талантом Бог меня обделил. И вдруг слова колыбельной, которую любила напевать мне бабушка Исидора перед сном, вылетели из тайников памяти. Но после двух куплетов вспыхнувшее смущение оборвало мое пение.

– Красиво, – прошептала Лара, не дождавшись продолжения.

Она отодвинулась и посмотрела мне в глаза.

– Бабушка меня этим убаюкивала, – тихо пояснил я.

– И ты запомнил, – констатировала Лара. – И как это переводится?

– Сейчас попробую… «Пусть тебе приснятся ангелочки из карамели, которые играют в бархатных облаках. Когда закрывает глаза этот ангелочек, гаснут все огни во вселенной…»

– Красиво, – повторила Лара. – Но ведь ты сам говорил, что жил здесь, когда был маленьким.

Я замер. Как раз то, что бабушка успокаивала мою мятущуюся душу этой колыбельной, когда я был уже подростком, вызывало стыд. И я никогда и никому об этом не рассказывал, даже маме.

– Прости, если я что-то не то… – испуганно начала Лара, глядя мне в глаза.

– Все в порядке, – ответил я, преодолев смущение. – Мама с моим отцом очень любили друг друга, но это я так считаю. Они же оба утверждают, что это была неконтролируемая страсть, которая лишала их разума. Они познакомились, когда мама совершала туристическую поездку по Испании. Что меня поражает, он не понимал ни слова по-русски, она – по-испански. Но одного взгляда в глаза друг друга им хватило, чтобы влюбиться, какое-то время общаться на расстоянии – и оба моментально выучили расхожие фразы, чтобы лучше понимать друг друга – затем пожениться, родить меня. Но через пять лет брака они развелись, наконец, окончательно поняв, какие они разные и их связывает только страсть и сын. Папа остался в Валенсии, мама вернулась со мной в Ростов‐на-Дону.

– Какая романтичная история! – с чувством проговорила Лара.

– Возможно, – пробормотал я. – Но ведь мама здесь нашла свою вторую половинку, а у меня начался трудный подростковый возраст…

– Могу себе представить, – сказала она и погладила меня по щеке. – Можешь не продолжать, я и так все поняла. И даже то, почему бабушка пела тебе эту колыбельную, когда ты вроде бы вышел из младенчества. А я вот уже учу испанский! – не к месту добавила она и задорно на меня посмотрела.

– Я это понял, но не могу даже догадаться зачем, – ответил я, не сводя с нее взгляда. – Ты поступила в какой-нибудь языковой универ?

– Не-а, я свободна… Папа, правда, настоял, чтобы после школы я пошла в педагогический. И я это сделала только из любви к нему. Но после первого семестра забрала документы. Не мое это. Софка звала к ней на факультет, но мне все эти растения, букашки-таракашки совсем неинтересны. А твоя сестра буквально помешана на природе, повезло ей, что сразу знала, кем хочет быть.

– Так ты нигде не учишься и не работаешь? – уточнил я.

– И что?! – с вызовом спросила она и отодвинулась, неприятно скребя пластиковыми ножками стула по асфальту. – По-твоему, я тунеядка и сижу на шее у отца?

– Что ты, солнышко, – испуганно ответил я, видя, как она вспыхнула и разгневалась. – Я этого не говорил и даже не думал. Каждый живет так, как хочет и как может. Я ведь тоже в офисе не сижу каждодневно, я фрилансер. Получаю гонорар за статьи. Правда, мне проще, чем другим, есть небольшой капитал.

– И у нас с папкой капитал! – сказала Лара и заулыбалась. – Знаешь, какие на Севере зарплаты! Папа накопил для меня, чтобы я ни в чем не нуждалась и жила, как мне хочется.

– Балует он тебя, – заметил я. – Но это и понятно, единственная и любимая дочка.

– Именно! – подтвердила она. – И хватит об этом. Тебе-то что за дело, чем я занимаюсь?

– Да я так просто… к слову пришлось…

– Знаешь, я хочу жить на полную катушку, – нервозно продолжила Лара, – брать от жизни все, что она может мне предложить «здесь и сейчас». А то многие… да почти все откладывают на потом… Может быть, когда-то, если очень повезет, мы будем путешествовать, развлекаться, питаться в лучших ресторанах, посещать модные спектакли, шопиться в Милане или Париже… Это будет потом, а вот сейчас нам нужно на всем экономить, чтобы выплатить ипотеку, поднять детей, купить мебель, машину и так далее. Знакомо? А жить?! Когда жить?! – истерично добавила она.