Диего Дон Валенсия - Солнечная пыль

– Все места заняты? – предположил я.

– А ты думал! – грустно проговорила она. – Мистическая дата даже для верующих. Все хотят, чтобы их брак удался, и придают большое значение выбору дня. Но мы бы все равно не успели.

– Почему? – уточнил я, с тревогой понимая, как сильно огорчена моя жена.

На Ларе буквально лица не было. Никогда я ее такой не видел.

– Венчание у католиков разрешается только после подачи заявления за три месяца, – сообщила она. – А мы все тянули, вот уже и сентябрь…

– Господи, да в чем проблема-то, малышка? – весело спросил я. – Ну обвенчаемся в другой день.

– Это вряд ли, – ответила она. – И вообще мне нельзя было замуж выходить. После беседы со святым отцом я это четко поняла. И папа всегда против был!

– Да что случилось-то? Можешь толком объяснить?

Лара глянула на меня затравленно, ее глаза увлажнились, но мне совсем не хотелось разбираться с ее очередными капризами. И я спросил в лоб:

– Ты не любишь меня?

Она вздрогнула, но слезы высохли.

– Люблю! И всегда любила, – быстро ответила Лара. – Но мне выдали список вопросов, на которые мы оба должны ответить, прежде чем нам разрешат заключить союз. И мы должны десять раз встретиться со святым отцом и лично общаться с ним. Такая вот процедура.

«Только этого мне не хватало! – в раздражении подумал я. – Беседовать по душам со священником, копаться в наших отношениях… Да я все это органически не выношу. И судя по всему, Лара тоже. Вон как она расстроена».

– Малышка, но, может, тогда и не стоит нам венчаться? – спросил я. – Мы же и так в браке.

– Ты прав, не стоит, – упавшим голосом ответила она. – И не будем больше возвращаться к этой теме.

– Хорошо, любимая, – ласково проговорил я и поцеловал ее. – А в Алькобасу мы и так съездим, просто на экскурсию, – добавил я.

– Не хочу, – коротко ответила Лара, отстранилась, опустила голову и вышла из кухни.

Оглядываясь назад, могу сказать, что именно после этого разговора все пошло не так между нами. Лара всегда отличалась неровностью настроения, но тут словно с цепи сорвалась. Она стала намного больше пить вина, благо дедушкин погреб был в ее полном распоряжении, позволяла себе водить машину в нетрезвом состоянии, из-за этого мы постоянно ссорились. Я грозился забрать у нее водительские права и надежно их спрятать, но и это ее не остановило. У меня были свои дела, и я не мог постоянно находиться рядом с женой. И Лара пользовалась свободой по своему усмотрению. Она уезжала в город, шаталась по барам, завела каких-то подозрительных друзей. Я быстро устал от постоянного нервного напряжения, и это охладило пыл влечения между нами.

Наши дни рождения прошли неудачно. Лара категорически отказалась приглашать друзей и устраивать вечеринку. Но 10 ноября она вела себя образцово, преподнесла мне подарок – элегантный шелковый галстук от Gucci. Но не захотела поехать к моему отцу, чтобы отпраздновать вместе, по-семейному. На мой вопрос: «Почему?» – ответила капризно и бессмысленно: «Потому что». Ничего более конкретного добиться я не смог. Но оставлять жену одну не рискнул, и мы провели в принципе неплохой день. Гуляли, вечером зашли в ресторанчик, посидели, поболтали ни о чем. Но Лара оставалась замкнутой, казалось, что она не здесь и постоянно думает о чем-то печальном. Когда мы вернулись домой, она заявила, что секс всегда являлся лучшим подарком для любого самца, и потащила меня в кровать. И устроила настоящий фейерверк страсти. Но все равно у меня остался неприятный осадок. Я был уверен, что моя жена при помощи бурной ночи пытается забыть какое-то личное горе, которое точит ее изнутри. Секс становился для нее своего рода антидепрессантом, и она довела и себя, и меня до полного изнеможения в тот раз.

11 ноября, в день нашего несостоявшегося венчания, Лара напилась до безобразного состояния. Она ушла из дома еще утром, пока я спал, и не появлялась до темноты. Ближе к вечеру я начал беспокоиться – она не отвечала на мои звонки – и отправился искать ее уже по привычному для такой ситуации маршруту: объезжал один за другим все бары Патаконы. Я обнаружил жену, когда она заходила в воду на пляже. Ветер завывал, поднимая волны. Черное небо, черное море, пронизывающая сырость – мрачную картину смягчали желтоватые фонари, расположенные вдоль набережной. Лара привлекала внимание редких гуляющих пьяными выкриками. Она буквально бесновалась, скакала по береговой линии, захлебываясь в волнах, в руке блестела открытая пузатенькая бутылка мальвазии. Одежда Лары промокла, волосы прилипли к лицу. Испугавшись, что быстро собирающиеся зрители вызовут полицию, я схватил ее и затолкал в машину. Лара упиралась и выкрикивала грязные ругательства. И я повез ее домой.

– А вот и не обвенчались мы сегодня! – заплетающимся языком говорила она, немного успокоившись. – А я бы сейчас в белом платье, длинной фате, с букетом… незабудок!

Она глянула на меня и истерично расхохоталась. Я от комментариев воздержался, понимая, что сейчас ее не стоит раззадоривать. Лара была неадекватной, и я решил молчать.

– Да вот не вышло, – продолжила она. – Это я такая несчастливая, ничего у меня не выходит… Папа, папочка, как ты был прав! Нельзя мне замуж…

– Но ты же сама отменила венчание, – не выдержал я. – Какие-то беседы тебя смутили. Я хорошо помню. Ну поговорила бы со священником. Тебе же нечего скрывать!

– Милый Ди, ты такой милый… – невнятно пролепетала она и попыталась повиснуть у меня на шее.

Но я оттолкнул ее и вцепился в руль, глядя на мокрую дорогу.

– Боишься разбиться? – агрессивно спросила Лара.

– Дурочка, за тебя боюсь, – ответил я.

Лара хрипло рассмеялась и тут же заплакала. Я хотел одного: быстрее привезти ее домой, поставить под горячий душ, напоить чаем и уложить в кровать.

– Люблю тебя… – прошептала она, откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза.

Я решил, что она уснула, и вздохнул с облегчением. Но через пару минут Лара заговорила:

– Вопрос-то был больной… Могу ли я передать будущим детям какое-нибудь заболевание… И если да, то нельзя мне венчаться… никак нельзя… Не буду же я лгать святому отцу… я и ушла…

– Но ведь ты здорова, – сказал я, увидев, что жена приподнялась с сиденья и смотрит пристально на меня.

Ее зрачки так сильно расширились, что их чернота заполнила голубую радужку. Это выглядело очень неприятно, словно на меня смотрел зомби.

– Здорова, – без выражения повторила она и снова откинулась на спинку. – Сын может спасти ситуацию… да вот в семье все дочки рождались.

– Не понимаю, о чем ты, – нехотя произнес я, подумав, что жена пьяно бредит. – И тебя пора отвезти к наркологу, – добавил я, но она никак не отреагировала.