Рейчел Гудмен - Перехватить шеф-повара

участие в различных телепрограммах на Food Network, разработал новую концепцию

ресторана, которая должна была стартовать следующим летом на Южном Манхэттене, и

придумал дизайн линии посуды для Williams-Sonoma ( прим. Williams Sonoma — бутик

кухонных принадлежностей, мебели и элементов дизайна для столовой и кухни. Williams

Sonoma — это Rolls Royce на рынке посуды, кухонного оборудования и принадлежностей,

аксессуаров и декора для кухни и столовой. Магазин Williams Sonoma основан в 1956 в

Сан-Франциско США )

Это означало, что во время его отсутствия я оставалась, чтобы управлять

повседневными делами в Brindille. Обязанность, которой я гордилась и к которой

относилась с большим уважением. Ни что больше в наших отношениях не значило для

меня больше, чем тот факт, что Стивен доверял мне все полномочия для самостоятельного

приготовления постоянно меняющегося дегустационного меню. Ни один ингредиент не

повторялся для отдельного заказа — личное достижение, которое раздвинуло мои

3

границы и заставило меня стать более энергичной и изобретательной, чем когда бы то ни

было.

— Гвен? — спросил он, опуская твердую руку на мое плечо. — Не хочешь

объяснить?

Я открыла рот, чтобы напомнить ему о важности сегодняшнего дня, когда зазвонил

телефон, прервавший меня. Когда никто так и не пошевелился, он спросил:

— Кто-нибудь собирается ответить? — еще один звонок нарушил звенящую

тишину. Вздохнув, он провел рукой по седой щетине на лице и, прежде чем ответить,

пропустил еще один пронзительный звонок.

— Спасибо, что обратились в Brindille. С вами говорит Стивен Дюран, — в его

голосе звучало легкое веселье, несмотря на раздражение, прорезавшее черты его лица.

Неожиданно он замолчал и, нахмурив брови, стал внимательно слушать.

Я отметила нечто, звучавшее, как немецкий акцент, пробивавшийся на линии,

манера разговора человека была официальной и отрывистой, но слова были слишком

негромкими, чтобы я могла что-то расслышать. Пот выступил у основания моей шеи, а

мое сердце стучало, ударяясь прямо о ребра.

После чего-то, что чувствовалось как вечность, Стивен прочистил горло и сказал:

— Я понял. Спасибо, — он повесил трубку с резким щелчком, выражение его лица

было нечитаемой маской.

Взгляды метались по кухне, но никто не осмеливался произнести хоть слово.

Наконец Стивен сказал:

— Это был Ричард Бауэр из гида «Мишлен».

Улыбка растянулась у меня на лице, из меня наружу рвался триумф, за которым

последовала какая-то невозмутимая эйфория, достойная су-шефа ресторана, который был

только что удостоен высочайшей награды Мишлен. Проявление величайшего мастерства,

которое было таким же неуловимым, как и восхождение на непрерывно растущую гору,

вершина которой была постоянно недосягаема. Но после нескольких лет застоя мы

сделали это, и Стивен, наконец, завладеет такой долгожданной мечтой.

— Прими мои поздравления!

Сокращая расстояние между нами, я притянула его для поцелуя, бабочки порхали у

меня в животе. Весь персонал знал, что мы встречались уже более двух лет, и хотя Стивен

предпочитал придерживаться строгих личных и профессиональных границ, в тот момент

мне было все равно.

Но он отпрянул назад, его лицо выражало отвращение и гнев.

— Ты издеваешься надо мной, Гвен?

— Насчет звезды Мишлен? — спросила я, моя торжествующая улыбка дрогнула,

когда волна смятения обрушилась на меня. «Оскара» кулинарного мираПочему он не был в восторге, не

наслаждался успехом?» — Это прекрасно, Стивен.

Он оторвал мои руки от своей шеи, прижимая их по бокам.

— Ты просто невыносима, — его голос был жестким и холодным как камень, и он

был полон презрения, которое ранило сильнее, чем его хватка. — Как ты смеешь!

Отпустив меня с такой силой, что я немного споткнулась, Стивен отступил от меня,

все его тело вибрировало. В нем была какая-то дикая, незнакомая мне энергия, она мне не

нравилась, не тогда, когда она была обращена на меня, не тогда, когда она оставляла

следы от холодной ярости преданного человека, вместо его пылкого темперамента шеф-

повара.

4

— Это отличная новость, — прошептала я, не обращая внимания на взгляды

персонала, которые, казалось, разрывались между нездоровым любопытством и желанием

убежать. — То, чего ты всегда хотел.

«Оскара» кулинарного мираПочему он был так расстроен?»

— Но это не мое, не так ли? — сказал Стивен ехидным тоном, который он обычно

оставлял для всех, но только не для меня. — Я дал тебе возможность внести творческий

вклад в меню, и вот как ты мне отплатила за это?

— Конечно, это твое, — мой голос звучал хрипло, странно и незнакомо, мое горло

сжалось. — Все, что я делала, всегда было для тебя.

Он покачал головой, сжимая и разжимая руки.

— Ты на самом деле думаешь, что можешь украсть у меня мою кухню? Украсть у

меня Brindille?

— Стивен, о чем ты говоришь... — я огляделась вокруг, умоляя взглядом, чтобы кто-

то сказал мне, что это было жестокой шуткой, но персонал просто стоял там, наблюдая за

всем в ошеломляющей тишине, теперь на их лицах был написан ужас.

— Что бы ты ни думала, то, что ты получила здесь, было создано моим трудом, моей

репутацией, моими стараниями, ты, коварная сучка, — сказал он, его голос звучал как

пощечина.

Низкий гул наполнил мои уши, когда я осознала его слова. Ощущение было такое,

как если бы в моем сердце проделали дыру. «Оскара» кулинарного мираКак он мог углядеть в моих стараниях

помочь, попытку вытеснить его? Я думала, что мы были командой, что он верил в меня,

доверял мне».

— Стивен, давай пройдем в твой офис. Мы можем поговорить об этом, — сказала я,

уверенная, что все это было огромным недоразумением, и если бы он позволил мне

объяснить, то понял бы, что мои мотивы были честными и искренними. Что я делала все,

потому что любила его.

— Ты не скажешь мне ничего, что бы мне хотелось услышать, — его тон был

отстраненный и бездушный, но я знала, что в любую секунду он мог взорваться — я была

свидетелем подобных ситуаций. — Собери свои ножи и уходи, Гвен.

— Ты увольняешь меня? — спросила я, поражаясь тому, насколько все запуталось и

вышло из-под контроля.

— Уж точно, что я не повышаю тебя, — произнес он, как будто я была ребенком,

которому никогда не был присущ здравый смысл.

— Но вся моя жизнь в Сан-Франциско. Я хочу быть здесь с тобой.

Взмахом руки Стивен смел ножи, стальные чашки и несколько фарфоровых тарелок,

которые упали на пол. Я подпрыгнула, вдох застрял у меня в груди, и я поняла, что плачу,