Рейчел Гудмен - Перехватить шеф-повара

момента. — Его одержимость поглотила его, а потом уничтожила — и его семью тоже.

Его отношений с Крисом просто не существует, моя мать — какая-то женщина, которую

он когда-то любил, и он возлагает на меня все свои надежды, в то время как сам работает

на круизном лайнере посреди океана. И все потому, что он не видел границы. Потому что

не смог понять, когда надо было отступить, понять, как обрести счастье с тем, что у него

уже было, вместо того, чтобы обращать внимание на то, чего он не имел. Я не могу

наблюдать за тем, как тоже самое происходит с тобой. Я не буду. Я уже однажды выучила

этот урок.

— Это полнейшая чушь, — сказал я.

— Разве? — спросила она, изогнув бровь. — Потому что прямо сейчас

единственное, что я вижу, глядя на тебя, это человека, который одержим победой,

человек, чьи идеалы настолько управляют его жизнью, что он слеп по отношению ко

всему остальному.

Я оторвался от постели, не смотря на всплеск боли, который охватил меня, не желая

больше лежать и выслушивать ее обвинения.

— Почему, черт возьми, тебе вообще есть до этого дело? Ты уезжаешь в Нью-Йорк.

Ты — единственная, кто убегает.

Она раскрыла рот, чтобы ответить, но быстро прикрыла его.

— Да, мне все известно о должности в компании the TK Hospitality Group, — сказал

я, холодно и жестко. — Наверное, не следовало оставлять письмо с предложением в офисе

Stonestreet’s.

Ее взгляд излучал боль, злость и предательство, которые тлели на самых задворках.

— Возможно в следующий раз вместо того, чтобы шарить там, где не следует, ты

найдешь время, чтобы просто поговорить, вместо того, чтобы сразу делать выводы.

— Шарить, где не следует? Это мой ресторан!

— Да, шарить! И если бы ты был хорош в этом деле, то знал бы, что я отказалась от

этой проклятой работы. Ради тебя, должна заметить. Что было настоящей глупостью,

поскольку единственное, что заботит тебя, это футбол. К черту всех, кто любит тебя.

Я рассмеялся. Я не смог удержаться.

— Любят меня? Ты не можешь даже выйти со мной на люди, без того, чтобы не

бегать в панике по квартире и не превратить это в настоящее представление.

— Да, но я старалась справиться с этим. Ради тебя! Я пошла на вечер ради тебя! —

кричала она.

— Ты шутишь? Это лучшее, что ты смогла придумать? — сказал я, мой голос

становился громче, чтобы перекричать ее. — Чего ты хочешь, Гвен? Долбанную медаль за

поход на мероприятие, на которое я буквально заставил тебя пойти?

Не было сомнений в том, что все, кто был на этом этаже, слышали нас, но к счастью

медсестры оставили нас в покое.

— По крайней мере, я была готова попробовать. Чем конкретно пожертвовал ты,

Логан, чтобы быть со мной? — спросила она, сжимая кровать.

— Ты никогда даже не удосужилась попросить меня о чем-то! Ты держала меня на

таком расстоянии от себя, что единственное, что мне оставалось, это предложить тебе

свое терпение и долбанное специальное меню, — выкрикнул я. — Поэтому, прекрати

увиливать, упрекать и использовать «нас» в качестве оправдания. Если бы ты хоть раз

рисовала в своем воображении себя саму в Нью-Йорке, и в самом деле чувствовала бы,

что эта должность продвинет тебя по карьерной лестнице, ты бы рассказала мне об этом

предложении в первую очередь. Но ты не сделала этого, потому что ты боялась.

157

— О? И чего же, черт побери, я боялась? — спросила она, расправляя свои плечи и

принимая воинственную позу.

— Выйти за пределы зоны своего комфорта и потерпеть неудачу. Показать хоть

долю своей уязвимости, — сказал я. — Я думаю, мы оба можем согласиться, что ты

приняла предложение от Stonestreet’s, зная, что это не соответствовало твоим талантам.

— Я говорила тебе, что после того, что произошло со Стивеном, мне было

необходимо начать все заново.

— Нахрен его. Стивен мудак, который не стоит твоего времени, — сказал я. — Но

ты позволила ему определить свою ценность как человека, так и шеф-повара. И вместо

того, чтобы встать перед ним и постоять за себя, найти работу намного лучше в более

престижном ресторане, ты вернулась в Денвер, чтобы закопать голову в песок, прежде

чем убежать снова. Я бы точно не подумал о том, что ты ставишь перед собой какие-то

цели и выворачиваешься наизнанку ради этого.

Это был удар ниже пояса, учитывая те обстоятельства, из-за которых она оставила

Сан-Франциско, но, тем не менее, это было правдой. Она была способна на гораздо

большее.

— За исключением того, что я все-таки рискнула. Ради тебя, когда отклонила

предложение, — сказала она. — По всей видимости, это было ошибкой, потому что

теперь совершенно ясно, какие у тебя приоритеты. Ты подтвердил то, что я была права

насчет того, чтобы быть осмотрительной.

— Какие? Потому что я решил выполнить свои обязательства перед командой и

перед самим собой? Обязательства, которые я принял на себя задолго до твоего

появления?

— Таким образом, ты признаешь, что выбираешь свое увлечение вместо меня.

— Почему я не имею права сосредоточиться на единственном, в чем я уверен? —

спросил я.

— Ты серьезно? В чем ты уверен? — спросила она, скидывая руки в воздух. —

Логан, почему ты ставишь в приоритет спорт, который приносит тебе боль и даже больше

— не радует тебя?

— Приоритетом над чем? Ты единственная, кто лгал мне. Та, кто не доверяла мне

настолько, чтобы разделить со мной часть своей жизни. Что, по сути, не должно было

стать сюрпризом, потому как ты никогда мне достаточно не доверяла, — моя голова была

словно в тумане. Я отчаянно нуждался в пятнадцати часах непрерывного сна. — Ты

никогда не давала мне знака, что ты была заинтересована в чем-то серьезном или даже не

заставила меня поверить в то, что между нами возможно будущее, когда я требовал

большее. Из-за этого сложно поверить в то, что ты отказалась от карьеры ради меня, и

ясно словно божий день, что это тебе не дает права требовать от меня чего-то сейчас. Ты

либо хочешь чего-то несерьезного, и тебя не заботит то, что я делаю со своей жизнью.

Или тебе настолько все это небезразлично, чтобы представить свое будущее со мной. Ты

не сможешь получить и то, и другое, Гвен.

— И что тогда? — спросила она. — Через две недели ты собираешься надеть эту

футболку и играть, послав к черту все последствия? Должна ли я поздравить тебя?

— Ага, именно так. Я могу быть виновным в том, что иду к своей мечте с

целеустремленностью и решительностью, но, по крайней мере, я не настолько труслив,

чтобы попытаться.

Между нами снова повисла тишина, на этот раз она была еще тяжелее. Это финал.

Как будто мы достигли какого-то рубежа, откуда мы уже не могли вернуться назад.