Тиффани Райз - Святой

Сорен вернулся в гостиную с большой белой чашей, стеклянным кувшином с водой и небольшим белым полотенцем.

Ее сердце замерло, когда Сорен опустился перед ней на колени.

- Сорен, пожалуйста, не надо...

- Сегодня Великий четверг. Именно это священники делают в Великий четверг.

- Почему?

- Потому что Иисус омыл ноги своим ученикам в ночь Тайной Вечери.

Она мучилась с выбором одежды, мучилась, пока не вспомнила, что та не важна. Если она появится в лохмотьях, Сорен по-прежнему будет ее любить, по-прежнему будет ее хотеть. И в определенный момент она все равно окажется обнаженной. Элеонор выбрала джинсы и свитер. Также она надела белый комплект нижнего белья, за который заплатил Кингсли, а Сэм помогла выбрать. Не важно, как странно было получать в подарок белье от Кингсли и Сэм, она не могла винить их вкус. Как бы странно это ни было, ей нравилось. Отныне жизнь будет странной. Она была любовницей католического священника, который был лучшим другом короля С/М империи. Жизнь была странной и удивительной, и все, что она могла сказать по этому поводу, это – аминь. Аминь.

Так тому и быть.

Сорен взял ее правую ступню в ладонь, и Элеонор задрожала от нежности прикосновения. Он вылил теплую волу на ступню, и она ахнула от жара. Это и была любовь? Она засунула это ощущение в сердце и заперла его там. Однажды она напишет об этом моменте. Она напишет книгу о девушке, которая влюбится в Бога, и тогда, к своему удивлению, она поймет, что Бог любит ее. Поскольку он не мог быть человеком, она стала бы богиней и покинула смертный мир ради него.

Он вылил воду на ее левую ступню и вытер обе ноги полотенцем. Даже стоя на коленях, Сорен не упал в ее глазах. Его длинные ресницы отбрасывали тени на щеки. Одна непослушная прядь волос упала ему на лоб. Она убрала ее назад, и он прижался щекой к ее ладони. Не важно, сколько она ругалась и упрекала его за такое долгое ожидание, теперь она понимала, почему так было лучше. Сегодня они были наравне друг с другом. Ее подчинение значило больше, потому что она выбрала его по своей воле, вместо того чтобы позволить закону или разнице в возрасте, или чему-либо еще давить на нее.

Сорен встал и обнял ее. Он поднял ее со скамьи и отнес наверх. Она никогда не была в его спальне, и та ее не разочаровала. Для нее она казалась священной, комната, где спал Сорен. Белые простыни покрывали кровать, словно свежевыпавший снег. Темное дерево кровати с четырьмя столбиками, что казались стволами деревьев - сильными и бесконечными. Она ощущала себя девственницей, приносимой в жертву древнему лесу. Кровь должна пролиться, чтобы задобрить Богов. Сегодня она предлагала собственную кровь, и она прольется, как вино на снег.

Рядом с кроватью стоял бокал красного вина. Сорен поднял его и отпил из бокала. Он протянул его ей.

- Пей. Оно расслабит тебя.

Она выпила, как он приказал.

- Сегодня я буду как можно более осторожным.

- Чем больше боли я чувствую, тем больше тебе это нравится, верно?

Сорен открыл коробку на прикроватной тумбочке и достал белый ошейник. Он встал позади нее, пока она пила вино.

- Да. Но я так же могу получить удовольствие, не пытая тебя.

- Сэр, вы не должны быть со мной аккуратны. - Она ахнула, когда он застегнул ошейник на ее шее. Она дышала через его хватку.

- Ты - моя самая ценная одержимость. Я буду охранять тебя ценой собственной жизни.

Он взял бокал из ее руки и поставил на стол. Она смотрела на него и оторвалась только тогда, когда Сорен сел на кровать лицом к ней.

Без слов он приказал ей раздеться. Она уже могла читать его прихоти и желания, не требуя слов. Он хорошо ее обучил, готовил к этой ночи. И она подчинилась без раздумий, сняла свитер и отбросила его на пол. Следом последовали джинсы. Она расстегнула лифчик и стянула трусики. Так было однажды в Эдеме. Мужчина и женщина в раю без каких-либо преград между собой, без преград между ними и Богом. Так было однажды, и сегодня, когда они займутся любовью, они на мгновение вернутся в Эдем и увидят, что было утрачено и что можно обрести вновь.

- Я хочу, чтобы вы причинили мне боль, - сказала она. – Столько, сколько вы хотите, сэр.

- Ты только говоришь так, но не думаешь.

- Я серьезно.

Сорен ударил ее по лицу.

Элеонор вздрогнула. С открытым от шока ртом она уставилась на Сорена, прижимая ладонь к щеке. Та горела.

- Сейчас ты все еще хочешь, чтобы я причинил тебе боль так, как того хочу? - спросил Сорен. Вопрос не был вопросом, а вызовом. «Я - это я», - говорил Сорен. - «Принимай меня или уходи».

Она приняла его.

Она протянула руку, и Сорен взял ее. На мгновение ей показалось, что она видит облегчение в его глазах.

Он повел ее к столбику кровати. Огромный сундук стоял у подножья кровати, на уровне ее икр. Сорен повернул ключ и открыл его. Сперва она увидела лишь одни простыни внутри. Он приподнял их и достал комплект белых кожаных манжетов. Он выпрямился и взял ее правую руку. Прижал ее ладонь к центру своей груди и застегнул манжет вокруг ее запястья. То же самое он проделал с ее левым запястьем. А после она восхищалась видом своих рук в манжетах. Значит, так и выглядит любовь? Теперь она знала.

- Произнеси свое стоп-слово.

- Бармаглот, - ответила она.

- Хорошо. В любой момент ты можешь произнести его, если хочешь, чтобы я остановился. Рассказать о своих потребностях, и твои просьбы будут удовлетворены. Говори стоп-слово только тогда, когда я должен все остановить. Ты добровольно отдаешь себя мне. Я никогда не стану тебя принуждать.

- Знаю, сэр. Все, чего я хочу сегодня, это угодить вам.

- Так и будет. Ты уже это делаешь. Сначала я использую флоггер, затем трость. По лицу больше бить не стану.

- Вы можете, - сказала она. - Думаю, мне это понравилось, сэр.

Сорен поцеловал ее в шею.

- Если будешь хорошо себя вести. После я привяжу тебя к столбику. Сегодня во время твоего первого раза я хочу, чтобы мы были лицом друг к другу. Я дам тебе столько же удовольствия, сколько и боли, возможно, даже больше. - Он прижался к ее спине, и Элеонор почувствовала, как он расстегивает свою рубашку. Она прижалась к нему, нуждаясь в прикосновении его кожи.

- Какой вид боли вы больше всего любите причинять, сэр?

- Порезы. Ничего не возбуждает меня больше, чем кто-то истекающий кровью для меня.

- Я буду кровоточить для вас, сэр.

- Да, на кровати, когда я буду внутри тебя, так и будет. Достаточно крови для одной ночи.

Элеонор поняла, что он говорил о ее девственности. Она хотела дать ему больше. Она даст ему больше.

Сорен достал небольшой моток веревки из сундука и продел через кольца в ее манжетах. Он повернул ее к столбику и зафиксировал руки над головой. Она вытянулась, приспосабливаясь к позе, ощущая себя выставленной на обозрение от лодыжек до шеи. Она не могла пошевелить руками, не могла убежать. Оставить его больше не было вариантом. Элеонор не смогла бы, даже если бы захотела. А она никогда этого не хотела.