Тиффани Райз - Святой

- Для тебя это было тюрьмой?

- Нет, - призналась она, вспоминая те ночи, когда она проникала в его дом и отдавала ему свое тело. - Это было словно привилегия.

- Именно это я и ощущаю, - сообщил Нико. - Когда ты нуждалась во мне прошлой ночью? Привилегия. Честь.

- Нико, о чем ты говоришь? - спросила Нора.

- Ты нужна мне.

Он прикоснулся к ее лицу, губам.

- Ты нужна мне, - повторил он. – Ты - все, о чем я мечтал, соединенное в одной женщине. Моя Розанелла. Прекрасная, изящная, умная, бесстрашная, и все же ты дрожала в моих руках во время шторма, а затем выпила меня из винного бокала. Ты владела мной прошлой ночью и делала со мной все, что позволяла мне сделать с собой. Никто на земле не заслуживает иметь всего, что он хочет. Никто не имеет права иметь то, что он хочет. Но если бы я мог иметь желаемое, я бы хотел, чтобы именно ты дала мне это. Потому что это ты, Госпожа Нора.

Нора не могла смотреть на Нико. Слышать, как он называет ее Госпожой Норой было похоже на то, как Сорен впервые назвал ее малышкой, словно слышать свое настоящее имя. После того, как она рассказала, кем был его отец, он спросил о фамилии Кингсли. Николас Буасоннё - произнес он, его глаза сияли от слез, когда он примерил новую фамилию.

Ему было больно узнавать, кем он был. И ей тоже было больно, но по другой причине.

- Засыпай, любовь моя. - Она поцеловала его в лоб. - Это приказ. У тебя долгая дорога домой.

- Что будешь делать?

- Пока не знаю, - ответила она. - Но со мной все будет хорошо. Как и всегда.

Нико закрыл веки и через пару минут его дыхание погрузилось в глубокие ритмы сна. Она смотрела на него, на этого красивого молодого мужчину в ее постели, с мозолями на руках от тяжелой работы, которую он выполнял каждый день. Она никогда прежде не любила мужчину с мозолями на руках. Но у нее были мозоли. Мозоль на пальце от многих часов письма. Мозоль на сердце от такого количества любви.

Нора вытащила себя из постели и нашла сорочку. Она достала книгу из чемодана и спустилась с ней вниз.

Она разожгла камин и расположилась в кресле. Осторожно, чтобы ни одна страничка не вывалилась, она открыла Библию.

В последнее время она все чаще и чаще стала обращаться к этой книге в поисках успокоения и напутствия. Царица Есфирь по-прежнему очаровывала ее, как и Рут и соблазнение Боаза на молотильном полу. Псалмы утешали ее – «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». Царь Давид и царь Соломон находили отклик в ее душе из прошлых времен - два прелюбодея, которые нашли свои пути к родословной Христа. А сейчас она любила Исайю и слова, которые стали для нее более значимыми в последнее время – «Ибо младенец родился нам; сын дан нам».

Но не к словам Библии она обратилась в этот последний час ночи. Из ее страниц она достала фотографию, ребенка меньше года, с бирюзовыми глазами матери и золотистыми волосами отца.

Она смотрела на фотографию Фионна. На ней ее редактор, Зак, держал своего сына на плечах. В первый раз, когда она держала мальчика на руках, внезапная глубина любви к нему потрясла ее, словно первобытный страх. Она так сильно дрожала, что ей почти сразу пришлось отдать его Грейс.

- Если кто-нибудь попытается навредить этому мальчику, я сожгу их мир дотла, - сказала она Заку. - Но, пожалуйста, никогда не проси меня посидеть с ребенком.

Зак рассмеялся и притянул ее в нежные объятия, не обращая внимания на то, что его жена стоит в пяти футах, смотрит и закатывает глаза. Они давно пережили ревность и делили между собой только радость.

- Рождена быть солдатом, а не политиком, - подразнил ее Зак, затем быстро чмокнул в губы.

- Ты о чем? – не поняла она.

Зак посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

- Любишь риск и ненавидишь ответственность.

Она не спорила. Зак слишком хорошо ее знал.

Нора изучала мальчика на фотографии. Она показала фотографию Нико, после фотографии его новорожденной сводной сестры Селесты.

- Мой крестник, - сказала она с гордостью.

- Он не похож на своего отца, - заметил Нико, отметив, что нет ничего общего между темными волосами Зака и светлыми локонами Фионна.

- И в правду, - ответила она и загадочно улыбнулась. - Так давай помолимся, чтобы у него был характер от мамы.

Сейчас ей нужно было посмотреть на лицо Фионна. Это личико с его большими, распахнутыми глазками утешало ее больше, чем любые слова песни, псалма или молитвы. Смерть пришла в ее дом и украла у нее ценность. Но жизнь победила в этом раунде. Фионн был ее знаменем победы.

Знать, что он существует, что новое поколение уже вошло в этот мир, чтобы занять место ушедших, теперь Нора могла взглянуть на серебряную коробочку на каминной полке без отрицания страха или сожаления. Одна смерть. Одна жизнь. Так будет до самой смерти.

Нора закрыла Библию, прижала ее груди и какое-то время дремала в кресле. Она проснулась несколькими часами позже, дрожа от холода. Пламя в камине снова погасло. Она отложила Библию и поднялась наверх.

Стоя у кровати, она смотрела на спящего Нико. Что снилось виноделам средиземноморья - вино или вода? Снилась ли ему она? Она никогда не встречала таких, как Нико, мужчину в полной и абсолютной гармонии с собой. Ему нравились женщины постарше, сексуальное подчинение, его вино и его работа. Он не извинялся и не оправдывался. Он никогда не сражался со своими демонами. Он никогда не сражался с ангелами. Он находился на земле, невосприимчивый к соблазнам ада, не обращая внимания на требования небес.

В конце концов, Нико должен был возненавидеть ее. Только в прошлом году мужчина, которого он считал своим отцом, умер. И когда она появилась с новостью, что его зачал другой человек, это было, как он сказал, словно потерять любимого отца во второй раз.

Но он не ненавидел ее, хотя и скорбел, и она скорбела с ним. Он поблагодарил ее за правду о его рождении и за сводную сестру, которую он сразу же полюбил, как только узнал ее имя. Нико было приятно знать, что ее маму соблазнил другой мужчина, но в конце она выбрала своего мужа. Кингсли также был благодарен Норе. Он хотел детей столько, сколько себя помнил, и вскоре после рождения дочки он узнал о сыне.

- Спасибо за сына, - поблагодарил Кингсли, когда она рассказала ему о Нико, рассказала, как она встретилась с его сыном, и юноша был воплощением всего, о чем мечтал отец и даже больше. Голос Кингсли, обычно такой обходительный и размеренный дрожал от благодарности и скорби по утраченным годам. – Спасибо, что нашла его.

Спасибо, что нашла его. Даже сейчас эти слова эхом отдавались в ее голове. Она искала его, преследовала его и нашла его, и сейчас он был перед ней, в постели, которую они разделили. И через несколько часов он покинет ее.

Нора протянула руку и прикоснулась к губам Нико. Нико, которого никто кроме нее не нашел.