Морган Мэтсон - Лето второго шанса

– Ты это хотела узнать? – спросил отец, когда девочка скрылась из виду, а рейсовый автобус поехал дальше.

– Да, – ответила я.

Он взъерошил мне волосы. И хоть между нами не приняты проявления нежности, я, сама того не замечая, придвинулась к отцу, а он обнял меня за плечи и прижал к себе. Так мы сидели некоторое время, потом одновременно отпрянули друг от друга, как будто заранее об этом договорились.

Я вышла из машины, открыла заднюю дверь, достала сумку, коробку из булочной со злополучным печеньем и пакет из «Хенсонз Продьюс», который отец позволил мне нести.

Мы поднимались на крыльцо, отец держался за перила, и вдруг он остановился и повернулся ко мне. Он улыбался и поэтому выглядел менее усталым.

– Метаморфоза, – сказал он.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Слово из одиннадцати букв, означающее «перемена», – продолжил он и, довольный собой, повел бровями.

– Может быть, – сказала я. При виде лежащей на столе газеты с кроссвордом мне захотелось подбежать к ней и выяснить, подойдет ли слово «метаморфоза». – Сейчас узнаем.

– Джелси, поехали! – Я уже десять минут стояла на подъездной дорожке с ключами в руке. Мне давно надо было выезжать. Хоть у меня и не было опыта работы, мне казалось, что опоздание в первый же рабочий день начальство вряд ли одобрит. На первое в этом году занятие по теннису Джелси собиралась поехать на велосипеде (моем старом велосипеде, для которого я выросла), но у него спустила шина, а Джелси раскапризничалась, так что мне предстояло ее подвезти.

Парадная дверь громко хлопнула, и на крыльцо вышли Джелси и мама. Я обратила внимание, что мама стоит перед дверью так, что можно подумать, будто она ее загораживает, не давая Джелси вернуться в дом.

– Ну наконец-то, – вздохнула я. – Я опаздываю.

– Успеешь, – сказала мама, а Джелси только сердито посмотрела на меня, как будто я во всем виновата. Мама пригладила ей волосы и одернула рукава белого теннисного костюма, который носила я, когда мне было двенадцать.

– Ты готова? – спросила Джелси, как будто это я ее задерживала, вырвалась из маминых рук и спустилась к машине.

Отец, прикрывая ладонью глаза от солнца, сделал к нам несколько шагов из гаража, где чинил велосипеды.

– Желаю удачи в первый день, – крикнул он. – К вашему возвращению велосипеды будут готовы. Так что завтра поедете на них.

– Отлично, – я постаралась, чтобы мой голос звучал бодро, одновременно пытаясь прикинуть, сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз каталась на велосипеде.

– Желаю интересно провести время, – крикнул отец. – Великих свершений!

Я обернулась, чтобы помахать, но отец уже подошел к верстаку и, напевая что-то себе под нос, взялся за насос.

– Ну, теперь мы можем ехать? – высокомерно спросила Джелси.

Я собралась ответить ей в той же манере и, может быть, даже прочитать нотацию о том, что это из-за нее мы до сих пор не выехали, но поняла, что на ссору у нас нет времени.

– Счастливо, – крикнула с крыльца мама, улыбаясь мне.

Я не была уверена, имеет ли она в виду мой первый рабочий день или доставку Джелси на теннис в целости и сохранности, но вяло улыбнулась в ответ, открыла дверь и села за руль.

Я завела мотор, стараясь не думать, что у меня есть всего лишь семь минут, чтобы подбросить сестру в пункт назначения и доехать до пляжа; не говоря уже о том, что Джиллиан дала мне самые расплывчатые указания насчет того, к кому обратиться, явившись на работу. Оказавшись вне поля зрения родителей, я прибавила ходу и поехала с гораздо большей скоростью, чем рекомендуемая. «Пожалуйста, не гоните!» – просили щиты с социальной рекламой, часто попадавшиеся по дороге.

Джелси мельком взглянула на спидометр.

– Куда-то торопишься? – спросила она, подняв брови.

– Не пришлось бы, если бы ты не копалась так долго, – ответила я, на большой скорости вписываясь в поворот на Причальную. – Уже собиралась без тебя уехать.

– Жаль, что не уехала, – сказала Джелси и откинулась на спинку сиденья.

Я резко затормозила, и нас обеих бросило вперед. Затем снова набрала скорость, направляясь к Дьявольской впадине, где крутой спуск с одного высокого холма плавно переходит в не менее крутой подъем на соседний. Эта впадина стала моим Ватерлоо, когда я училась кататься на велосипеде, и с тех пор подъем не стал более пологим.

– Я думала, мама блефует. Не могу поверить, что она заставляет меня этим заниматься, – призналась Джелси.

– Теннис не так уж плох, – возразила я на спуске. На подъеме я вспоминала, как много лет назад сама брала уроки тенниса. В отличие от отца и Уоррена, я не любила теннис и никогда не торчала в теннисном клубе, отрабатывая у стенки удар, как это делали другие дети.

– Да уж, – уныло подтвердила Джелси.

– Да уж, – повторила я, вспомнив, как мы с Люси не столько играли в теннис, сколько болтали. – В основном тусуешься с друзьями и чуть-чуть играешь.

– Друзья, – тихо произнесла Джелси, снова глядя в окно. – Верно.

Я мельком взглянула на сестру, потом перевела взгляд на дорогу, сожалея, что упомянула о друзьях – Джелси заводила их с трудом, у нее никогда не было лучшей подруги, во всяком случае, такой, о которой я бы слышала. И то, что до сих пор она проводит все свободное время в балетной студии, вероятно, нисколько не помогает ей научиться общению со сверстниками. Трудности коммуникации усугублялись еще и тем, что Джелси, когда нервничала, начинала вести себя по отношению к окружающим высокомерно и пренебрежительно.

– Слушай, – начала я не очень уверенно, – я понимаю, сначала может показаться тяжеловато, но…

– Тейлор! – вскрикнула вдруг Джелси. Я посмотрела на дорогу и так резко ударила по тормозам, что они завизжали.

Прямо посередине дороги на велосипеде быстро ехала девушка в красной футболке, держа руль одной рукой, а другой прижимая к уху сотовый телефон.

– Господи, – пробормотала я. Сердце колотилось. Я посмотрела, нет ли машин на другой полосе, перестроилась и объехала велосипедистку так, что между нами оставалось большое расстояние. Когда мы проезжали мимо, Джелси дотянулась до руля и посигналила.

– Эй! – Я оттолкнула ее руку.

Велосипедистка повернула в сторону, руль вильнул, но она выправила его, посмотрела на нашу машину, прижала телефон к уху плечом, перехватила руль другой рукой, а освободившейся показала нам средний палец. Выражения лица не было видно за темными волосами, но ее красноречивый жест не оставил никаких сомнений в том, как она к нам относится. Мы проехали мимо, и я посмотрела на нее в зеркало заднего вида.

– Не делай так больше, – сказала я сестре, сворачивая к стоянке клуба.

– Она заняла всю дорогу, – возразила Джелси, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.