Ульяна Соболева - Твои не родные

На лице Немцовой выступила испарина и пот потек по спине.

— Выпейте воды, Маргарита Сергеевна, успокойтесь и начинайте рассказывать мне правду. И ничего кроме правды и возможно, для вас все останется по-прежнему.

Она послушалась, выпила один стакан воды, затем другой. Ее пальцы дрожали, а стекло стучало о зубы. Она подняла голову и медленно выдохнула.

— Ее привезли к нам в тяжелом состоянии, без сознания и в родах. Не было ни времени разбираться что с ней, ни времени на какие-то обдуманные решения. Только операционная. Она бредила, звала вас, маму, плакала в те короткие промежутки, что приходила в себя. — Немцова резко встала и пошла налила себе коньяк, который был спрятан в закрытом на ключ шкафу, выпила залпом четверть стакана и продолжила, — у нас тогда дела обстояли иначе аппарат УЗИ допотопный, специалистов мало, лаборатории нет, только в городе отправляли анализы за десять километров. Я пока дождалась бы ее результатов она бы…, - Немцова нервно сглотнула, а Шумаков стиснул челюсти и чуть подался вперед.

— Я послушала сердце плода доплером, но оно не прослушивалось. Времени везти к аппарату ультразвука не было у нее шли сильные схватки. Я надеялась, что младенец просто развернулся так, что нам было не слышно.

Она снова замолчала и налила себе коньяк, на Шумакова не смотрела. Ей было страшно.

— Когда прокесарили ребеночек не дышал. Мы пытались реанимировать…но…Мне очень жаль. Мне безумно жаль. Мы делали что могли… и у нас не вышло.

Шумаков резко вскочил со стула и отошел к окну, вцепился в подоконник и шумно вдыхал прохладный воздух.

— Это был второй случай в моей практике. Я не знала, что делать. Мы все растерялись для нас это была личная потеря. Роженица чувствовала себя неплохо, потом мы нашли следы интоксикации организма, но предположить отчего она произошли не могли, а она…она не помнила ничего.

Немцова судорожно сжала стакан и с ужасом вспомнила ту ночь. Тогда еще она была заместителем главврача и Светлана Юрьевна, едва услышав о происшествии, а потом узнав кто роженица чуть инсульт не получила.

— Ты представляешь, что теперь будет? Представляешь, как набросятся на наш роддом да здесь камня на камне не оставят. Все разнесут к такой-то матери. А мы с тобой сядем и это лучшее, что с нами произойдет. Ты вообще знаешь про Шумаковых кто они такие? Понятие хоть какое-то имеешь?

Тогда она не имела, но ей было до дикости страшно от реакции начальницы. В эту же секунду в кабинет влетела медсестра.

— Там девчонку привезли молодую совсем. Несовершеннолетнюю. Орет, матерится. Проклинает и больницу, и ребенка. Не в себе девка. Мы ее пока с той…ну с той знаменитой уложили. Плод ногами вниз, не разродится она без вас, Маргарита Сергеевна, тут или ваши ручки нужны или кесарево.

— Иди роды принимай, потом решим, что делать.

А решение пришло само собой. Оно орало, выгибалось и грязно поливало отборным матом все отделение, у него под ногтями вились черные полоски, от одежды воняло потом и дешевыми духами. Оно разродилось и тут же заявило, чтоб младенца придушили или вышвырнули в окно иначе она сама это сделает.

А малышка в руках Немцовой не кричала. Звука не издала, но была жива, пусть и не девяточка по Апгару, синеватенькая, обвитая пуповинкой и недоношенная, но живая и пищала тихо и очень жалобно. Немцова кивнула медсестре и они унесли младенца в процедурную, а Маргарита Сергеевна, зашивая роженицу, которая все же с ее помощью разродилась сама, тихо сказала.

— А не надо душить и выбрасывать. Мертвая твоя дочь родилась. Ты своими мыслями ее у себя в утробе удавила.

Дальше все было весьма просто, зарегистрировали смерть, живую девочку записали как Шумакову, а мертвую отправили в морг с диагнозом гипоксия и остановка сердца еще в утробе. Немцова тогда хоть и боялась безумно содеянного все же в какой-то мере решила, что сейчас ее руками вершилась судьба человека и дочка оборванки и малолетней шлюшки обретет богатую, обеспеченную семью, молодая женщина, потерявшая явно желанного ребенка познает счастье материнства, а гулящая малолетка получила по заслугам. Все равно от девочки отказалась.

Шумаковой сказали, что ее соседка малолетняя наркоманка и что пришлось перевести в другую палату, а потом и младенца ей принесли. Когда увидела глаза молодой женщины, светящиеся любовью, поняла, что решение было правильным. И ни о чем не жалела…До определенного момента, когда Немцова чуть разрыв сердца от ужаса не получила. В роддом приехала сама Шумакова. Она потребовала предоставить ей генетический материал ребенка. Они приготовились к самому худшему, и главврач и Немцова уже мысленно сидели на скамье подсудимых, но как ни странно нечётно не произошло. Никто за ними не пришел, никто даже с ними не разговаривал.

Только за малолеткой мать приехала. На вид приличная не то что ее ободранка. Выслушала заключение врачей, бледнела до синевы, руки на коленях складывала и пальцы сжимала так что суставы трещали. Они уехали, а Немцова наконец-то спокойно вздохнула полной грудью. Все обошлось….

— Отчего умер младенец? — раздался глухой голос Шумакова и Маргарита Сергеевна вздрогнула.

— Мы не знаем. Тело на экспертизу никто не отправлял и причину я вам сказала. Но… при всем моем опыте у меня есть подозрения, что ваша жена….она что-то приняла. Какое-то лекарство или препарат, или что-то съела. Что-то спровоцировавшее смерть плода и сильное отравление у матери. Но я даже предположить не могу что именно. Существует множество препаратов, которые могут вызвать подобную реакцию организма.

Она затихла с ужасом заламывая пальцы и ожидая приговора. Ей вообще показалось со стороны, что от Шумакова, который вошел в этот кабинет ничего не осталось возле окна стоял совсем другой человек. По нему словно проехался грузовик, и он выглядел поломанным на куски, осунувшимся и немного не в себе.

— И… и что теперь будет? — хрипло спросила она.

— Ничего не будет. Забудьте об этом. И держите рот на замке.

Вернулся к столу и сел напротив снова.

— Та девчонка…вы что-то о ней знаете?

— Да, знаю. Она погибла от передозировки…спустя три года. Это было крупное дело для нашего района. Об этом на местном канале говорили и…нашли целую банду ублюдков, которые по школам наркотики продавали.

Шумаков выдохнул и резко встал с кресла.

— Ясно. Вы правильно поступили, Маргарита Сергеевна, пожалуй, это один единственный правильный поступок в вашей жизни. И если вы будете о нем молчать ничего плохого с вами не случится. Я обещаю.

Когда он ушел Немцова налила себе полный стакан коньяка и выпила его залпом.

Я смотрел просто в одну точку мне казалось у меня не шевелятся руки, ноги и даже сердце не бьется. Я, наверное, умер. Не знаю, как люди впадают в кому и что они при этом испытывают, я внутренне омертвел. И если раньше мне казалось, что я присыпан камнями и толстым слоем земли, то сейчас у меня создавалось впечатление, что я полностью без кожного покрова привязан где-то цепями и насажен на острые крючья, они продрали мне сердце и легкие и я бл***дь задыхаюсь, истекаю кровью, булькая в агонии, но и сдохнуть права не имею. Я вообще не на что не имею прав.