Ульяна Соболева - Твои не родные

У Валеры про нее спросил. Сказал, если заставит ее мне позвонить отблагодарю. Тот уверил, что она позвонит безвыходное у нее положение. Конечно безвыходное я ее со всех сторон обложил. Все ходы ее просчитал прежде, чем Валере звонить.

Но она не набрала меня ни вечером, ни потом утром. И меня скрутило еще сильнее, до ломоты в костях. Я захотел ее увидеть. Это стало навязчивой идеей.

А увидел и понял, что не отпущу. Хочу эту суку рядом с собой и не важно каким способом, не важно как. Она приползет ко мне. Одного только не ожидал, что рядом с ней самого так накроет, что контроль начнет из рук уплывать. Что истосковался настолько, что меня трясет с ней рядом, как наркомана. По привычке волосы ее тронул, а когда дернулась у меня ненависть девятым валом поднялась. Держу ее за затылок, а у самого в висках пульсирует похоть зверская. Взять ее. Распластать на сидении, порвать платье и войти в нее, кусать ее маленькие груди, жадно лизать соски и вдыхать ее запах. Окунуться в это марево, принять свой кайф и ощутить, как он потек по пересохшим венам. Будь я один в машине я бы взял и насрать, что она не хочет. Я ее так хотел, что у меня яйца опухли и член болезненно в ширинку упирался. И воспоминания…они меня доконали. С ума свели. Наяву ее хотел. Тронуть, впиться в нее, вгрызться и не выпускать.

Но это было не интересно. Мне захотелось, чтоб она пришла сама. Чтоб она свернула свою гордость бл**ую в кулак и пришла просить. И ненависть в ее глазах больно полосовала лезвием по вскрывшимчся ранам. Но мне плевать на ее эмоции. Все равно все они были лживыми. Ненависть все же намного честнее. Меня подбрасывало от одной мысли, что Аня снова будет рядом со мной. Я собирался купить ее себе и доказать ей, что она продажная шлюха. А еще я просто маниакально хотел быть рядом с ней. До трясучки и до адского исступления. Иметь на нее все права. Трахать ее, когда хочу. Увезти из этого Урюпинска… Я поиграюсь и уничтожу ее. Размажу по асфальту. Как она меня когда-то.

Ни «прости», ни «прощай», ни «дай мне шанс, Егор». Ни черта. Просто уехала. Наверное, договорилась со своим уродом встретиться…только он не явился. И уже никогда и ни к кому не явится. Ему железной кувалдой перебили хребет. Он теперь растение без ног и без члена.

Я отхлебнул виски и ответил на входящий звонок, стараясь сфокусировать взгляд и говорить нормально.

— Да, Артем. Куда? Неплохо. Зайди завтра к ним непосредственно к директору и передай от меня личную просьбу, очень убедительную не брать на работу. Если твоя убедительность будет недостаточной — добавь еще немного, чтоб стало приятней принимать решение. Если и это не поможет намекни, что иногда человеку хватает для нормальной жизни и девяти пальцев на руках.

Говорю, а перед глазами фото с личного дела и я невольно веду по ее уменьшенной копии большим пальцем.

Как же я любил тебя, Нютка, боготворил. Поставил тебя выше себя самого и молился тебе изо дня в день. Счастью не верил своему. А ты во мне пробудила чудовище и не знаю каких оно достигнет размеров во мне пока не нажрется твоей крови и плоти.

Снова зазвонил сотовый на входящем имя жены и ее фото.

— Да.

— Помешала?

— Нет.

— С госпиталя звонили маму перевели в больничное отделение ей стало плохо. Завтра утром я к ней поеду. Не хочешь вернуться домой?

— Нет, Лена, не хочу и не могу. Займись этим. Я буду благодарен.

— Я соскучилась по тебе, Егор.

Мой палец все еще трогает снимок Ани и внутри поднимается торнадо злости. И я соскучился…но не по ней. А по твари, которая забыла как я выгляжу.

— Сходи в душ и представь, что я тебя трахнул. Можешь это сделать два раза.

— Ты что пьян?

— Трезв, как стекло. Когда будешь мастурбировать смотри не выложи в инстеграм.

— Сволочь, какая же ты сволочь.

— Ты хотела эту сволочь в мужья. Радуйся и наслаждайся сбывшейся мечтой, Ленусииик. Мы узаконили наш минет в туалетах и секс на лестницах клубов.

Она отключила звонок, а я отшвырнул сотовый и снова отхлебнул с горлышка виски. Шатаясь подошел к окну. И не прошло пяти лет, как я снова бухаю в одиночестве из-за это суки и мне хочется сдохнуть.

Но дохнуть нельзя. Самое интересное только начинается.

— Вы же только вчера сказали, что я вам подхожу? Что не так? У меня ведь и письма рекомендательные есть, и я согласна на любую смену.

— Девушка, не надо устраивать истерик. Администрация магазина оставляет за собой право, как брать на работу, так и увольнять и уж точно решать кому отказывать и когда. Удачи вам в дальнейших поисках.

— Это вы из-за ребенка-инвалида меня не берете, да? Так у меня есть няня и я не беру даже больничных.

Женщина с отдела кадров местного небольшого супермаркета (имя я не запомнила) посмотрела на меня из-под очков ее рыжие волосы напоминали щетку с отдела хозтоваров их же супермаркета, а толстый слой тонального крема не прятал неровности кожи, а подчеркивал. Но думаю ее это не слишком волновало. У некоторых есть такой стиль, чем больше грима, тем красивее. Тонкие губы, накрашенные темно-вишневой помадой, сложились бантиком.

— Девушка, вы нам просто не походите. И ваш ребенок тут не при чем. До свидания.

Опустила голову к своему смартфону, а у меня глаза запекло слезами. Это было уже третье место куда меня не взяли. Место, где требовались работники без высшего образования, любого возраста и без рекомендаций. А именно я не подхожу и все. Куда еще идти я не знала. В голову даже ничего не приходило. Но я знала, что обойду все доступные места в этом городе, но работу найду. Назло этому гаду. Он не разрушит мою жизнь еще раз, пусть он смог выжечь внутри меня все дотла, но Маши это не коснется.

— Прошу вас, пожалуйста, я согласна на любую работу не обязательно продавцом. Можно уборщицей или товар раскладывать.

— Послушайте, — медленно выдохнула, — что ж вы так все усложняете? Хорошо я вам отвечу — директор магазина посмотрел вашу анкету и сказал не брать вас ни на одну вакансию. Понимаете? Вообще не брать именно вас. Я понятия не имею почему. Может быть вам виднее? Будь моя воля я б вас взяла с руками и ногами. Нам очень нужны ответственные работники, а то приходят вечно то алкаши, то молодежь. Сплошная текучка. Повышать некого. Все новенькие.

И тут меня как обожгло раскаленным железом — это же он. Это Егор так поступает со мной. Это он, проклятый предатель, приказал не брать меня на работу или заплатил, чтоб не брали. Обещал ведь, что никуда не устроюсь и приползу к нему на коленях. Сволочь. Что ему нужно? Столько лет прошло. Зачем все это? Неужели его ненависть настолько сильна? Шумаков не смог смириться с тем, что я смогла выжить после того, как вышвырнул меня на улицу?