Олег Кудрин - Во имя любви

— Ага, только тогда рядом с моим трупом вам придется оставить и деньги.

— Ну почему же? Деньги на тот момент ты уже спрячешь.

— Куда это?

— Ну, кто ж это узнает? Только так все подумают, когда адвокат Форс предъявит цыганскому барону Зарецкому два трупа: его дочери и ее убийцы.

Понял?

— Это-то все я понял. Я только не понимаю, как же ты жить после этого собираешься?

— Хорошо жить собираюсь. На каких-нибудь там Канарских островах.

— Ошибаешься.

— Почему это?

— Потому! Ты что, думаешь — Удав оставит в живых такого свидетеля и сообщника, как ты?

Рука сразу перестал улыбаться, а Рыч все объяс няли объяснял:

— Ну, грохнешь ты меня, ну, убьешь Кармелиту Но ты же сам и будешь следующим. Удаву ты живым не нужен!

— Ну и что ж ты мне делать посоветуешь?

— Отпусти нас.

— Крыша у тебя поехала!

— А ты подумай еще раз: когда вы выкуп получи те — ну зачем ты будешь нужен Удаву? Чтоб с тобой делиться? А вот сдадим мы с тобой его ментам — и девчонка к отцу вернется, и нам по всем делам скидка будет. И за убийство Бейбута, и за воровство — есть ведь и у тебя, и у меня грехи…

Но тут Рука как будто сбросил с себя какое-то наваждение.

— Эх, Рыч, — совсем за дурака меня держись? На такую туфту разводишь!

Жить хочешь — вот и стараешься!

— Да я тебя, дурака, спасти стараюсь!

— А я уж как-нибудь сам. Без твоей помощи, — Рука снова заклеил Рычу рот. — А то, что вас с девчонкой шлепнут, — так это мне только на руку: меньше свидетелей — меньше проблем! Так что сиди тихо и жизнь свою пустую вспоминай. Немного осталось.

Рука плюнул на Рыча и пошел проверить, как там Кармелита.

А Рыч из последних сил подполз к какому-то камню и стал тереться об него своими веревками, надеясь освободить руки.

Люцита буквально ворвалась вслед за Максимом к нему в номер.

— Максим, послушай!

— Я уже слушал тебя, Люцита, хватит!

Но девушку было не остановить. Она вновь и вновь рассказывала Максиму о своем Богдане-Рыче, о том, какой он на самом деле хороший, и о том, как запуталась жизнь цыгана, да и ее жизнь вместе с ним.

Но все слова разбились о короткий ответ Максима:

— Я не верю в это, Люцита.

— Не веришь? — она подошла к столу и вдруг схватила лежавший на нем кухонный нож. — А в это поверишь?

Максим перепрыгнул через разделявший их стул, стремясь остановить цыганку, но не успел — Люцита сделала себе глубокий надрез на левой руке выше локтя. Из раны сразу хлынула кровь.

— Что ты делаешь?!

— Это самая страшная цыганская клятва! И я клянусь тебе…

— Да-да, я все понял… — Максим старался перевязать руку Люциты полотенцем.

— Я клянусь тебе, что Богдан не виноват в похищении Кармелиты!

— Да-да, не виноват… — наконец рука была перевязана, и Максим уложил Люциту на кровать.

— Ты что, совсем с ума сошла?

— А что же мне еще делать, чтобы мне поверили?

— Что делать? Так, давай для начала вызовем "скорую".

— Нет, Максим, мне "скорая" не нужна. Поверь мне, я хочу спасти не только Богдана, но и Кармелиту тоже!

— И что же ты предлагаешь?

— Пойдем в катакомбы. Я знаю, я чувствую — они там!

— Да, но Баро и Миро уже все там обыскали!

— Значит, не все! Не спрашивай меня, откуда, но про это подземелье я знаю больше них. И если ты со мной не пойдешь, то я пойду одна. Но вот с бандитами одна я не справлюсь. А ты — ты будешь сидеть здесь и ждать, пока Кармелиту не убьют!

— Так, ладно, знаешь что!.. Тебе точно не нужен врач? — Нет.

— Ну, тогда пошли!

Если был даже самый маленький шанс спасти Кармелиту, Максим не мог его упустить.

Как только Форс вышел из дома Баро, Земфира прибежала к мужу.

— Ну? Что сказал Форс?

— Передача денег назначена на завтра.

— Значит, Кармелита завтра будет дома? И весь этот ужас наконец закончится? — Но Баро ничего ей не отвечал. — Или нет, не закончится?

— Форс думает, что теперь они потребуют выкуп не только с меня, но и с Астахова.

— Очень может быть… Это логично — иначе зачем было именно сейчас говорить Астахову, что Кармелита его дочь.

— Понимаешь, больше всего я боюсь, что завтра, когда я отдам деньги, они все равно не отпустят мою девочку…

— Рамир! Я чувствую, что все будет хорошо…

— Дай-то Бог! Но теперь все упирается не только в деньги, но и в наши совместные действия с Астаховым. Я должен поговорить с ним!

Баро, не откладывая, поехал к Астахову. Открывая дверь своего дома, тот меньше всего ожидал увидеть на пороге Зарецкого.

— Рамир?

— Не ждал?

— Ну, честно говоря, нет.

— Пустишь?

— Конечно, проходи!

Баро прошел в дом, оглядываясь по сторонам.

— Хорошо живешь, Николай. Уютно. Тут и с друзьями посидеть приятно, и работать хорошо. Жаль только, что нас с тобой свел такой печальный случай.

— Да уж…

— А дом у тебя замечательный.

— Мне и самому нравится. Вот только теперь придется искать другое жилье.

— Собираешься заложить?

— Да. Требуют выкуп за Кармелиту.

— Форс говорил мне об этом.

— Форс?!

Баро подробно рассказал Астахову о поли Форса в переговорах с бандитами.

А тот поведал своему другу по несчастью о новых требованиях бандитов и дал прочесть распечатку последнего электронного письма, в котором говорилось о выкупе.

— Значит, они хотят получить за нашу дочь вдвойне: с тебя миллион и с меня миллион?

— Да. И выхода у нас нет — придется им эти деньги отдать… Ты знаешь, мне понравилось, как ты сказал: "наша дочь".

— Не лови меня на слове, Коля. Ты ведь обещал, что ничего не скажешь Кармелите, ест я этого не захочу. А я пока ничего не решил.

— Не беспокойся, я свое слово сдержу. Но ты же не можешь запретить мне думать о ней.

Баро молчал, насупившись, потом шумно выдохнул воздух и заговорил:

— Спасибо тебе, Коля! Спасибо, но Кармелита — это моя дочь и по вашим законам, и просто по правде.

— Рамир, а ты помнишь древнюю притчу о мудром царе, к которому привели двух женщин, спорящих о том, чей ребенок?.. Ну, царь тогда приказал разрубить этого ребенка пополам и отдать каждой по половине. И тогда одна из женщин закричала: "Не надо, лучше отдайте его той, другой!" Так царь узнал, кто же истинная мать.

— Почему ты сейчас рассказал это мне, Коля?

— Потому что сейчас топор занесен над Кармелитой. И каждый из нас готов сделать все, чтобы ее спасти.

— Да, ты, наверное, прав, — произнес Баро после долгой паузы. — Ради Кармелиты я готов на все. Но — к делу! Тебе уже сказали, как и когда ты должен отдать деньги?

— Нет еще.

— Странно. А мне уже назначили встречу на завтра.

— Где?

— В старом театре.

— Так. А что же делать мне?

— Я думаю, что они обязательно должны позвонить тебе в ближайшее время.

По идее-то, они захотят получить деньги с меня и с тебя одновременно.