Олег Кудрин - Во имя любви

— Это еще зачем?! — стала было наступать Люцита, но Рыч ее остановил:

— Не вмешивайся. Ты же знаешь, они меня искали — вот, теперь нашли.

Люцита обняла своего Богдана и отчаянно зашептала ему на ухо:

— Ты можешь убежать! Я отвлеку их, я сейчас такой скандал закачу, что они сами не рады будут!

— Нет, Люцита, никуда я не побегу, — так же шепотом отвечал ей Рыч. — Хватит, набегался. Пусть теперь разбираются по закону.

И он повернулся к милиционерам:

— Я готов. Пошли.

А через пару часов управские прохожие наблюдали странную картину: по улицам города ехал милицейский "бобик", а рядом с ним скакала на коне молодая цыганка. Всю дорогу Люцита не отставала от них ни на шаг — милиционеры пробовали и уговорами заставить отстать, и угрожали, и просто пытались оторваться, но Люцита следовала за ними неотступно.

Света уже четверть часа сидела в комнате для свиданий, когда надзиратель наконец ввел Форса.

— Доченька! — бросился он обнимать Свету.

— Здравствуй, папа, — проговорила она холодно и не отвечая на отцовские объятия.

— Я так рад тебя видеть!

— А вот я, к сожалению, сказать о себе то же самое не могу.

— Вот как? Значит, и ты тоже считаешь меня злодеем?! Но ты ведь все-таки пришла ко мне? — спрашивал Форс с надеждой в голосе.

— Я знаю, что ты опять угрожаешь Кармелите и пытаешься ее запугать.

— Что? Я угрожаю? Каким образом? Доченька, я же сижу в тюрьме! У меня вообще нет связи с внешним миром — как я могу кому-то угрожать?

— Папа, я не знаю как, но ты это делаешь! Ты всегда делаешь то, что хочешь… Я знаю, что ты заставляешь Кармелиту врать следствию.

— А может быть, это просто совесть у нее проснулась, и она наконец перестала выгораживать своих цыган?

— Конечно, перестала — под твоими угрозами!

— Это она тебе сказала об угрозах?

— Не важно, кто и что мне сказал.

— Да нет, как раз очень важно. Она все это тебе сказала только потому, что хочет казаться лучше в твоих глазах!

— Кармелита не станет меня обманывать!

— Доченька, мне очень больно от тебя это слышать. Скажи, кому ты больше веришь: Кармелите или своему отцу?

— Знаешь, папа, мне и самой это очень больно, но Кармелите я сейчас верю больше.

Форс помолчал, потом заговорил о другом:

— Девочка моя, скажи, как ты? Как твой ребенок?

— Папа, не надо менять тему. Ты спросил, кому я больше верю, — я тебе ответила. Теперь ты ответь мне.

— Света, я не знаю и не могу знать точно, зачем твоя Кармелита выдумывает все эти истории о запугивании. Но, возможно, она хочет изменить показания и таким образом готовит себе пути к отступлению. Ну, якобы на нее оказывали давление.

— Другого я от тебя и не ожидала. Папа, Кармелита на такие хитрости не способна — не нужно мерить всех по себе!

— Нет, Света, это как раз ты всех меряешь по себе. А вокруг тебя далеко не такие простодушные и наивные люди, как ты. И особенно эта твоя Кармелита!

— Я тебе не верю!

— Не понимаю, чем я это у тебя заслужил, — в словах Форса сквозила горечь обиды. — Я всю жизнь работал, старался, все делал только ради тебя. И что в итоге?

— Ой, папа-папа… В итоге ты в тюрьме. А я переехала в дом к Астахову.

— Ты все-таки живешь с Антоном?

— С Антоном? — Света криво усмехнулась. — Антон не захотел связывать свою судьбу с дочерью криминального авторитета.

— Это его слова? — Да.

— Подонок! Нет, ну редкий подонок!.. И это после всего, что я для него сделал…

— Да, ты для него сделал много — после вашей совместной деятельности Астахов выгнал его из дома! — заметила Света с сарказмом.

— Светочка, я, в каком-то смысле, действительно перед всеми виноват, но вовсе не в том, в чем меня обвиняет следствие. И я очень скоро это докажу!

Надзиратель посмотрел на часы и стал торопить Форса.

— Вот увидишь, дочка, я докажу это — и очень скоро выйду отсюда. Вот тогда мы и решим все наши с тобой проблемы, ладно?

— Ну, допустим, а кто же тогда во всем виноват?

— Цыган один — Рыч. Он уже почти было выкрутился. Но я объяснил следователю, кто виноват на самом деле, — и его объявили в розыск. Вот увидишь, его найдут — и меня выпустят!

Форса увели, а Света так и не поняла, верить ли ей словам отца или нет.

Как только Форс оказался в камере и собирался присесть на койку, как замок двери вновь лязгнул. На пороге стоял все тот же надзиратель.

— Гражданин Форс, следователь разрешил вам еще одно свидание — идемте!

На этот раз в комнате свиданий его ждала Тамара.

— Тамара Александровна? Вот уж не ожидал!

— А вы прекрасно выглядите, Леонид!

— Хороший комплимент для арестованного. Но, я думаю, вы пришли не только для того, чтобы сказать мне пару приятных слов?

— Не только. Честно говоря, я пришла просить у вас помощи.

— У меня? — и Форс вновь изобразил крайнее удивление. — Да чем же я здесь, в тюрьме, могу вам помочь?

— Леонид, такие люди, как вы, не теряют влияния даже в тюремной камере!

— Насколько я понял, комплименты продолжаются. Но все-таки, чем я могу вам помочь?.. Хотя, осмелюсь предположить, что речь пойдет о деньгах, не так ли?

— Да, Леонид, о деньгах. Об астаховских деньгах. Форс внимательно слушал.

— Дело в том, что он хочет развода. А я хочу при разводе половину имущества и капитала.

— Неужели вы обращаетесь ко мне, как к адвокату? Но вряд ли ваш бракоразводный процесс перенесут ко мне в камеру.

— А что бы вы мне тогда посоветовали?

— Ну что ж, линию поведения вы выбрали, на мой взгляд, верную — отсудить у Астахова половину при разводе сложно, но можно. Торгуйтесь, тяните время — а я тут, на нарах, долго задерживаться не собираюсь!

— Тянуть время, я понимаю… Но мне нужны хоть какие-то деньги уже сейчас…

— И я вас понимаю. Больше того, готов предоставить вам некоторую ссуду.

Но прежде мне бы хотелось оговорить некоторые условия… Тамара Александровна, расскажите мне, как складываются отношения у вашего сына с моей дочерью?

— Надеюсь, что хорошо, — притворилась Тамара. — Вы знаете, я как-то не отслеживаю личную жизнь сына.

— А стоило бы отслеживать! — голос арестованного адвоката стал очень жестким. — Ведь речь идет об их будущей семье и о нашем с вами будущем внуке!

— Думаю, что вы, как всегда, правы, Леонид, — Тамара почла за благо не спорить.

— По моим сведениям, Тамара Александровна, отношения вашего Антона с моей дочерью складываются не очень хорошо. Более того — он высказался в том смысле, что не желает жениться на дочери криминального авторитета.

— Неужели он так и сказал? — Тамара сделала удивленное лицо. — Не может быть!

— Я бы сказал иначе — так не должно быть! И вам следует повнимательнее следить за своим сыном, потому что такие его высказывания могут сильно осложнить наши с вами отношения! — Форс тщательно проговаривал каждое слово, а Тамара ежилась под его колючим взглядом. — Тем более, что, как вы верно заметили, некоторые люди даже в тюрьме сохраняют свое влияние…