Елена Лабрус - Держи меня, Земля!

— Да, Кирилл Александрович, конечно, как договаривались, — собрал он бумаги со стола и вышел.

— Мам, будь добра, пригласи, пожалуйста, Ивана Романовича.

Мама кивнула понимающе и тоже ушла. А Кирилл обратился к секретарше.

— Евгения, будьте добры, — в этом кабинете он чувствовал себя как в своём собственном, — копию из реестра об отмене моей доверенности на проведение медицинской процедуры.

— Ты не имеешь права. Ты обещал, — снова подскочила Настя. И Лера ещё раз скривилась от того, как она произнесла это «имеещь» и «обеш-ш-шал» Она неправильно произносила шипящие. Дашка была права — это звучало ужасно, по-змеиному.

— А я ведь не верил, когда дед говорил, что она со мной только ради денег, — Кирилл мягко обратился к Лере. — А он смеялся над моей наивностью и обещал, что докажет мне когда-нибудь. Видишь, дед всегда держал своё слово. Ведь доказал.

Но его ласковый тон был предназначен только Лере.

Кирилл встал, отшвырнув стул. Степан поймал взметнувшуюся вверх ножками мебель у самого пола. Взгляд, которым Кирилл теперь буравил Настю, не сулил ничего хорошего, снова пригвоздив её к стулу.

— Только я не настолько наивен, как тебе казалось, — в его голосе звенел металл. — А ты не настолько умна, как о себе возомнила.

Степан стукнул стулом об пол. «Прости», — прочитала Лера по его губам. Он сказал это Насте, и она в ужасе покачала головой на его слова: «Нет!»

— Прости, — повторил Степан вслух, умоляющим тоном.

— Нет, ты не… — замерла Настя на полуслове и подняла глаза на Кирилла, ещё пытаясь держать хорошую мину, только в её игре что-то не заладилось. — Ладно, Кир! Хорошо. Я подпишу тебе развод, но ты взамен оставишь мне акции.

— Что? — скривился Кирилл. — Акции?

— Или квартиру, — поднялась она, но уже не так уверенно. — Тогда квартиру. Ты же предлагал. Полностью.

— Выписка, — протянула ему бумагу Евгения.

И Кирилл шваркнул лист перед Настей на стол.

— Да, я предлагал. Я шёл тебе навстречу. Я понимал, какие проблемы наживаю, но ты моя жена, и я считал это правильным — поддерживать тебя во что бы то ни стало, — он разогнулся, засунул руки в карманы, пока Настя пробегала глазами по строчкам. — Я верил тебе. Я уважал твой выбор. Твои стремления. Твои надежды. Даже когда перестал считать их нашими. Даже когда понял, на какую адскую муку себя обрекаю. Но ты осталась непреклонна. Неумолима. Несгибаема. И всё только потому, что неистово хотела денег, которые оставил мой дед?

— Это мои деньги, сучка! — подала голос Валентина Дмитриевна, про которую все забыли. А она так и сидела за столом, наблюдая за происходящим.

— Заткнись, шавка подзаборная, — развернулась к ней Настя на своих длинных, как у журавля, ногах. — Неужели ты думала, что дед оставит тебе что-то действительно ценное?

— Нет, тебе, видимо, подстилка драная, оставит, — усмехнулась та. — Что, столько усилий и всё напрасно? А может, не надо было в обе стороны ноги-то раздвигать?

И она так красноречиво показала глазами то на Кирилла, то на Степана, что даже у Леры не осталось сомнений, что она имела в виду.

— Кирилл, это неправда, — испуганно уставилась на него Настя. — Клянусь, неправда. Чем хочешь поклянусь, — взмолилась она.

— Ты думаешь, мне есть до этого дело? — махнул Кирилл рукой, приглашая маму.

— Хм, квартиру ей теперь отдай, — хмыкнула Нина Григорьевна, входя вместе с мужчиной в чёрном костюме. — Какая щедрая, подпишет она развод.

Она села рядом с Лерой, испепеляя невестку взглядом.

— Присаживайтесь, Иван Романович, — предложил Кирилл. — И ты прижми задницу. Что ты скачешь, как блоха. Не нужны мне больше твои великодушные разрешения. Правда, Иван Романович? — обратился он к мужчине, давая ему слово, когда Настя очередной раз села.

— Да, согласно книге записей актов гражданского состояния села Нагорное… — начал свою речь мужчина.

— Стёпа, сука, — перебила его Настя, гневно уставившись на Степана. — Ты же говорил, что его аннулировали.

— Кирилл Александрович, мне продолжать? — поднял голову мужчина от документа.

— Да, конечно, само решение, пожалуйста, — Кирилл сложил руки на груди и довольно улыбнулся, глядя на Настю.

— Согласно решению суда, брак признан недействительным, так как на момент заключения брака с Кириллом Александровичем Неверовым, Анастасия Витальевна уже состояла в другом зарегистрированном браке со Степаном Николаевичем…

Настя закрыла лицо руками.

А Лера почувствовала, как её мягко тянут за руку. Обернулась.

— Пойдём-ка покурим, — кивнула ей Нина Григорьевна в сторону выхода. — Пусть они тут без нас поговорят.

Лера вышла на улицу, на ходу застёгивая шубу.

Они с Ниной Григорьевной пристроились на крыльце, прямо возле урны, хотя там тоже, наверное, нельзя было курить, но мама Кирилла достала свои тонкие сигареты, щёлкнула зажигалкой.

— Я ничего не понимаю, — призналась Лера.

— Кирилл аннулировал брак, а не развёлся, — Нина Григорьевна сделала глубокую затяжку.

— А так можно было? — вопрос, конечно, прозвучал глупо, но Лера была настолько потрясена, что всё это в голове у неё не укладывалось.

— С этой сучкой даже нужно, — мама Кирилла снова затянулась. Выпустила дым в морозный воздух тонкой струйкой. — Она так долго над ним измывалась, что довела его просто до отчаяния. Ещё чуть-чуть, и он бы, наверное, её убил. Разозлился так, что подал в суд и на расторжение брака, и на признание брака недействительным, и на оставшиеся четыре эмбриона арест наложил.

— Значит, Настя — бывшая жена Степана?

— Они, похоже, и сейчас женаты, — усмехнулась Нина Григорьевна. Махнула рукой с сигаретой. — Это сначала юрист раскопал. Ну, а потом мы уже и Степана разговорили. Оказалось, давно, ещё по студенчеству, Настя со Стёпкой расписались вроде как на «слабо». Типа в шутку. Да по пьяни. В каком-то сельсовете. Ездили к его бабке в деревню на каникулы. Стёпа с председателем договорился, денег дал, он их и расписал. Не знаю, насколько для Насти это было в шутку. А то, что Степан всю жизнь любит эту сучку продажную, тут к той бабке и не ходи. И тоже ведь, дурак, смирился. Она им обоим нравилась одно время, эта шепелявая. Но выбрала Кирилла. Тот не отказался. А Стёпа подумал: у неё к Кириллу чувства — и честно в сторону отошёл.

— Неужели так бывает? — накинула капюшон Лера, чувствуя, что подмерзают уши. — Значит, и девушку поделили, и дружбу удалось сохранить?

— Да, только глупо вышло, — она ещё раз затянулась. — И эти плохо жили. И тот, бедолага, маялся. Ведь так и не женится. А брак этот обещал ей тогда ещё аннулировать. И вроде как всё уладил. Они даже паспорта на всякий случай «потеряли». И думать забыли про тот инцидент, пока Кирилл его не раскопал.