Даша Полукарова - Ниоткуда с любовью

В этот июнь жара удивляла его так же сильно, как и снизившийся до минимума трудоголизм, раньше не позволявший даже толком побыть в отпуске. Нет, Олег, конечно, работал по-прежнему, но мысли его то и дело уходили в сторону, к смятому от сотен прочтений клочку бумаги, который он не пойми зачем со злостью таскал в своем кармане.

Содержание же этого письма было довольно-таки исчерпывающим, но за этими строчками пряталась девушка, которая избегала боли всеми возможными способами — как будто от нее можно было убежать.

«Я пишу тебе письмо, не для того, чтобы попрощаться — я не умею этого делать. Я просто хотела объяснить, почему ушла — наверно твоим друзьям да и тебе это показалось, очень глупым, но я ничего не могу с собой поделать. Когда ты рядом, мысли мои словно находятся в тумане — те самые мысли, поступающие от голоса совести, которые помогают обычно сохранять рассудок. И чем ближе я к тебе, тем больше тайн тебя окружает и, боюсь, я уже не в силах с ними справиться.

Да, ты не обознался, я действительно боюсь. Боюсь, потому что никогда не думала, что это может случиться со мной. Боюсь, потому что не знаю, к чему это может привести. Я боюсь еще сотни вещей, вплоть до страха тебе не соответствовать. Но самое главное, я боюсь, что ты так и никогда не начнешь мне доверять. Мы все ходим вокруг да около, но недоверие и недомолвки ранят сильнее, чем ложь. Да, я, конечно, понимаю, ты не хотел рассказывать о жене, но… я не знаю, и почему вы расстались. И только и думаю в твое отсутствие, а не встречаетесь ли вы сейчас в твоем любимом ресторане? Хотя и понимаю, что это глупо, но этих мыслей не удержать.

Проблема в том, что иногда ты слишком напоминаешь мне моего отца. Ты совсем другой человек, по характеру, по внутренним чертам, манерам. Но ты упорно ассоциируешься у меня с ним — и в минуты, когда я замечаю твое недоверие, мне сразу начинает казаться, что ты тоже бросишь меня сразу, как только представится такая возможность.

В любом случае, прости меня за такое внезапное исчезновение. Ты бы меня не пустил и сделал бы наверно правильно, но мне просто необходимо проветрить голову, иначе она взорвется. Я чувствую жуткую усталость и просто хочу, чтобы сейчас кто-то принял решение за меня, потому что с 14 лет я это делаю за других, и сейчас я устала. Честно, больше не могу.

Твоя Маша».

Что за ерунда? Неужели он не был с ней откровенным? — Олег скомкал письмо и швырнул на стол. Работа совершенно не шла сегодня. После обеда он уехал проверять строящиеся объекты, а когда вернулся, оказалось, что в офисе просто невозможно находиться. Его раздражало все — тишина пустого кабинета и вместе с тем смех секретарши за дверью; гора дел, которая наваливалась на него, сколько бы он не пытался с ней разобраться, и у него совершенно не было желания брать эту крепость измором; а еще это письмо, как будто оно висело перед его глазами со светящимися на табло словами. В конце концов, Красовский устало откинулся на спинку вертящегося стула и закрыл глаза.

На часах — пять вечера. По сути, можно работать и работать. Но Лена и так косилась на него — с того самого момента, как он снова раньше времени вернулся из отпуска, и явно не решалась задавать вопросы про Машу. Но это мало что меняло — в курилках они постоянно муссировали эту тему и ее обрывки не могли до Олега не долетать. Нет, Красовскому совершенно не хотелось торчать одному в пятничный вечер в офисе. Смотреть на город, раскинувшийся перед ним, и завидовать легкомысленным туристам, оккупировавшим пляж…

Не то, чтобы его это волновало… Да о чем он вообще думает? Раньше ему бы даже в голову не пришло вот такой праздный отдых причислять к предметам зависти.

Впрочем, к чему эти мысли о том, как все было раньше? Думать об этом было бессмысленно, ведь он очень давно знал, что все уже не так, как прежде. Только вот хорошо это или нет, понять невозможно. Каждый раз Красовский давал себе разные ответы. И ни один день не был похож на предыдущие.

Так… если он поспешит, сможет посидеть там подольше. Главное, чтобы она не спала, как в прошлый раз…

Красовский решительно встал, покидал все бумаги и документы в рабочий портфель, надел солнечные очки и вышел из своего кабинета, наткнувшись на изумленную секретаршу. Лида сидела, развалившись в своем кресле, накручивая пальцем телефонный провод, и болтала с кем-то из своих подружек. Ногу она закинула на ногу, и одна туфля валялась под столом. Работа для Лиды явно уже закончилась.

— Вы уходите, Олег Александрович? — несколько испуганно вопросила девушка.

— Да. Если что — я на мобильном, но каждому встречному номер тоже лучше не давать.

— За кого вы меня принимаете, Олег Александрович? — Лида посмотрела на него с неподдельным ужасом.

— За человека, которому надоело работать, — Красовский красноречиво опустил взгляд на ее ноги, — и он хочет поскорее свалить домой.

— Но мой мозг никуда не свалил, — поспешила заверить его секретарша, подстраиваясь под его стиль общения. — И я сама в состоянии оценить, кому давать номер, а кому нет.

— Потрясающе, — прокомментировал Олег. — Ладно, я пошел.

Он старался не возвращаться домой как можно дольше и сам это прекрасно знал. Что ему делать одному в большом пустом доме?

«А о чем ты думал, когда строил этот большой дом для себя одного?» — тут же возникал вопрос, на который Красовский не пытался найти ответа. Он строил потому, что так было положено, потому что старая квартира уже никуда не годилась, и туда тоже все меньше хотелось возвращаться.

«Неужели ты думал, что дело в квартире, и как только ты сменишь ее на дом, ты будешь торчать там круглыми сутками?» — ехидно продолжал этот голос в голове. Ни о чем таком он, конечно, не думал. Но сейчас в пустом доме было действительно тоскливо. Его друзья уехали полторы недели назад — их ждала Болгария, куда Красовский должен был поехать вместе с Машей.

Но Маша ушла, а в одиночестве Красовский вполне мог бы там повеситься. Он не умел отдыхать.

Друзьям это его решение, конечно, не понравилось. Ника и Настя вообще обругали его последним дураком и отчитали за то, что он умудрился упустить Сурмину.

— Да она сама сбежала! — сорвался он, пытаясь отступить от них подальше — они оккупировали его вдвоем на кухне. — Я не знаю, почему. Я никуда ее не отпускал. И мы с ней не ссорились. Понятия не имею, что произошло.

— А мне кажется, имеешь! — отрезала Ника. — Ты что, не доверяешь ей? Почему ты не рассказал ей про Аню?

— Да это было сто лет назад!

— Какая разница? Я вообще не понимаю, зачем юлить и уходить от ответов! Как будто вас насильно поставили друг к другу в пару.

— Ника, что ты несешь? — устало произнес Олег. — В любом случае, это наше дело.