Тиффани Райз - Похититель бурбона

- Весь твой, - заявил он. - Вирджиния Мэддокс не владела бутылкой. Она не могла законно ее продать. Она не могла законно ее купить.

- Ты потратил миллион долларов.

- Ночь с тобой - лучший миллион, который я когда-либо тратил.

- Всего миллион за ночь со мной. Взял почти задаром. - И затем, без намека на почтение к последней существующей бутылке «Красной Нити», она вырвала ее из его рук и засунула в свою сумочку.

- Что ты собираешься с ней делать? - поинтересовался он. - Выпить? Сохранить? Однажды передать детям?

- Ничего из перечисленного.

- Тогда что? – вновь полюбопытствовал он.

- Ответ на этот вопрос не входил в нашу сделку.

- Да, ты права. Не часть сделки. Но Тамара… она была частью сделки.

Пэрис кивнула.

- Да, была.

- Так что случилось с ней?

- Забавно, что ты спрашиваешь о ней, а не о Леви.

- Ты и о нем тоже можешь рассказать, если хочешь.

- Нет, он - это другая история.

- Тамара была просто девушкой, ровесницей моей дочки.

- Девушкой, убившей человека, сбежавшей с братом и уничтожившей династию бурбона.

- Я не говорю, что она не была впечатляющей.

Пэрис улыбнулась.

- Так и есть. - Она посмотрела сквозь него. Что она увидела, он не знал, но отдал бы все, чтобы смотреть ее глазами.

- Тамара умерла на руках мужа, - произнесла она.

Голова МакКуина задралась верх. Он выругался.

- Она умерла на руках мужа спустя двадцать три года после ночи, когда сгорела «Красная Нить».

МакКуин снова опустил голову.

- Что?

- В ту ночь Тамара не умерла. Но у нее был выкидыш. Так или иначе это бы произошло. У женщин часто случаются выкидыши. Но после всего, что она вынесла… не стоит винить ангелов за это. Можно винить шок, сотни изрубленных бочек бурбона и отравленный воздух.

Облегчение настолько мощное, что можно было сравнить с сорокаградусным алкоголем, ударило его в живот. Ему было наплевать на беременность, его волновала только девушка.

- Но она выжила. Она все это пережила?

- Да. С трудом. Она потеряла много крови и ей пришлось отправиться в больницу. И лежать в разных больницах еще долго.

- Разным больницам? Ее перенаправляли?

- Богатые женщины не лежат в психушках. Богатые женщины отправляются на каникулы.

- Но она больше не беременела. Предполагаю, она и Леви развелись, и она вышла замуж второй раз?

- Почему ты так считаешь?

- Потому что ты сказала, что она умерла на руках мужа.

- Да, умерла. На руках Леви.

- Почему? Не было же причин. - Он прикрыл рот рукой и дышал. - Она была свободной.

- Она не хотела быть свободной. Чем она собиралась заниматься? Поместить личное объявление в газету? Найти милого парня в церкви? Она убила отца и вышла за брата, и сожгла семейное наследство дотла. Как бы ты жил? Уверена на все сто, ты бы не жил один. Они были как два моряка, слишком пьяных чтобы стоять, но, если они обопрутся друг на друга, смогут идти.

- А что насчет ее матери?

- Вирджиния Мэддокс не врала. У нее был рак яичников, и она умирала от него, именно так в твоих руках оказалась бутылка и твой безупречный экспонат. Тамара тоже умерла от него. Если тебе станет спокойнее, как и должно быть, Тамара хорошо жила с Леви, и, хотя умерла слишком рано, она была счастлива до самого конца. Так счастлива, как может быть счастлива женщина, перенесшее то, что перенесла она.

- Ты знаешь это наверняка?

- Да. А сейчас, если не возражаешь, мы пойдем каждый своим путем. - Она похлопала по сумке Биркин с «Красной Нитью» внутри. Первой бутылкой. Настоящей бутылкой с красной лентой Веритас, упавшей с ее шеи. Узнав столько о ней, МакКуин не взгрустнёт, смотря как они уходят.

- Куда теперь? Красть редкую бутылку вина?

Она устало улыбнулась. В конце концов, они не спали всю ночь. Она нравилась ему уставшей. Она выглядела как человек, доступной, уязвимой. Он хотел, чтобы она осталась на еще одну ночь. Он хотел, чтобы у него было, что еще украсть.

- У меня есть небольшое дело. А затем я отправлюсь домой спать.

Она остановилась у двери. МакКуин встал между нею и дверью.

- Пробовала «Боевого Петуха»?

- Ты говоришь о бурбоне или какой-то позе для секса, которую я еще не пробовала? - спросила Пэрис.

- Бурбоне, - улыбаясь, ответил он. - Я хотел его попробовать. До сих пор не набрался смелости. Но ты можешь меня подбодрить.

- Облизывал когда-нибудь свечу зажигания и запивал виски?

- Не могу припомнить.

- Похожее послевкусие, - поделилась опытом она. - Другими словами, очень рекомендую.

- Возвращайся, - вырвалось из его рта. – Возвращайся, когда захочешь. Расскажи мне еще историй. Укради весь бурбон.

- Я подумаю.

МаКуин открыл дверь и захлопнул прежде, чем она успела уйти.

- Чего ты мне не рассказала? – задал вопрос он. - Есть еще что-то, верно? Какой-то момент в истории?

- В каждой истории есть еще что-то.

- Что же?

- А ты как думаешь?

- Ты, - ответил он. - Кто ты?

- Я уже сказала.

- Не все. Даже близко не все.

- Не все, - призналась она.

- Тогда что?

- Спроси, кем был мой муж, и я отвечу.

- Кем был твой муж?

Пэрис наклонилась вперед и прижала руку, обтянутую перчаткой, к его груди. Она поцеловала его в щеку, и он вдохнул, желая запомнить ее аромат навсегда. Дикие цветы, сорванные в поле. Не выведенные для красоты, не красивые. Вырванные из земли, дикие даже в вазе.

- Спасибо за приятную ночь, мистер МакКуин. - Затем она открыла парадную дверь.

- Ты сказала, что скажешь, кем был твой муж.

Пэрис спустилась по ступенькам, изящно как газель, даже на таких высоких каблуках.

- Я сказала, что расскажу, - ответила она. - Но не говорила, что сейчас.

И она ушла.

Пэрис села в свою машину, и это было некое облегчение наблюдать за тем, как открываются ворота Локвуда, позволяя ей уйти. Наступил рассвет, и она надела солнечные очки. Она хотела спать, и она заснет, как только доберется домой. Ей хотелось заснуть у Купера. Он не был плохим мужчиной, и, если он слушал ее сегодня, может быть, однажды мог бы стать хорошим мужчиной. Но мир менялся, и вскоре от Купера МакКуина не останется ничего кроме реликвий, таких как доспехи и «железных дев». Он правда ей нравился и был симпатичным. И она слишком долго была одна. Может, она снова его увидит. Тогда ей придется рассказать другую историю.

Хорошо, что у нее была еще одна.

Пэрис рассказал бы Куперу МакКуину свою историю, ту, что началась, когда ей было шестнадцать, и она получила письмо. Чернокожая девушка, которая ходила в Школу Округа Франклин во Франкфорте, штат Кентукки, и жила в желтом маленьком доме, в ста футах от реки Кентукки, не получает письма на дорогой бумаге. Тут и началась ее история, с письма.

Дорогая Пэрис,

Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии. Информацию, которую я собираюсь поведать, может стать сюрпризом, но, кажется, мы родственники…