Ульяна Соболева - Лабиринт

Чувствую пульсацию внизу живота, между ног, где так мокро и горячо сейчас. Адское нетерпение с тихими просьбами и в то же время желание сильно сжать ноги, спрятаться от наглых пальцев, от дикого взгляда. Противоречие, в котором уже давно победило желание принадлежать ему немедленно. Позволить и отдать все, что захочет.

В ту же секунду чувствую его пальцы на дрожащей плоти. Да. Хочу его пальцы. До безумия. До сумасшествия хочу, чтобы касался меня, брал ими, как тогда на капоте его машины. Доводил до агонии. Хочу их больно и глубоко. По-настоящему и безжалостно. Чтобы ласкали до изнеможения.

Жалобно попросить еще, сильнее, быстрее… но я не смею. Только всхлипывать и извиваться, закатывая глаза. Скользит по моей плоти настойчиво и сильно, и я невольно двигаюсь навстречу его движениям. Мне снова больно от этого дикого желания, чтобы взял. Не важно, как. Чтобы прикасался. И не останавливался. Никогда не останавливался.

— Пожалуйста.

Макс выпустил сосок изо рта и жадно заскользил по животу вниз, оставляя влажную дорожку, слизывая с меня капли пота, прикусывая кожу. Я инстинктивно сжала колени, когда он спустился к моему животу, но Макс рывком раздвинул их в стороны, и я дернулась, поднимаясь на постели, когда его язык прошелся по моему лону. Но он опрокинул меня обратно, подтягивая к себе за бедра, сильно сжимая ноги, не давая увернуться. Замерла, громко дыша, чуть ли не плача… почувствовала кончик его языка на клиторе и вскрикнула, падая на подушки, запрокидывая голову и прогибаясь в спине. О Господи.

Эти тянущие движения губ, от которых дрожит все тело и из горла вырываются громкие стоны. Вся краска бросается в лицо, когда он раздвигает мою плоть пальцами и осторожно дует на пульсирующий клитор, а потом снова дразнит языком. Меня бьет в лихорадке, и я хватаюсь за простыни, впиваясь в них пальцами, распахивая ноги шире в каком-то невероятном бесстыдстве… потому что все тело требует только одного — завершения. О Божее. С хриплыми стонами, закатывая глаза. Эти удары языка, проникновение пальцев, которые я сжимаю изнутри. Все быстрее и быстрее, безжалостно точно. Словно знает, что я дошла до безумия, и уже не даст мне из него выйти, пока я окончательно не сойду с ума.

Замираю на секунды, в удивлении, широко раскрыв рот, глотая воздух и дрожа всем телом. Едкая, острая вспышка наслаждения, от которой из пересохшего горла вырывается крик и под кожей растекается горящая ртуть, обжигая дотла. Я чувствую эти судороги оргазма до боли, сжимаясь вокруг его пальцев, и по щекам катятся слезы облегчения. Выдыхая его имя хриплыми криками.

Мне кажется, я умираю, а Макс крепко держит, не давая увернуться, пока я бьюсь в его руках от экстаза, продлевая мою агонию до последней судороги.

Я еще ничего не соображаю, когда он поднимается, нависая надо мной, подхватив мои ноги под колени и тут же набрасываясь на мой рот, не давая опомниться. От резкой боли все тело подбрасывает вверх, а глаза широко распахиваются, он отрывается от моих губ, глядя на меня горящим взглядом, не двигаясь, но я чувствую внутри эту разрывающую наполненность. Мне больно и страшно.

— Тшшш… малыш, смотри на меня. Дыши. Медленно. Вот так.

И я дышу… и не могу не смотреть, потому что он слишком красивый сейчас. Настолько красивый, что мне кажется, я могла бы ослепнуть. Эти лихорадочная бледность и пьяный взгляд сводят меня с ума.

Качнулся вперед, опираясь на руки, и я запрокинула голову, кусая губы, инстинктивно сжимаясь вокруг его члена, не пуская дальше, впиваясь в его плечи ногтями, отталкивая.

— Смотри мне в глаза, маленькая. Просто смотри мне в глаза.

Я смотрю, но тело дрожит от напряжения, и ногти сами впиваются сильнее. Еще раз толкнулся внутри и снова замер, осторожно целуя в губы. Наклонился к моему уху.

— Я чувствую тебя всю. Ты даже не представляешь, какая ты дикая и сладкая, когда кончаешь.

Вспыхивают щеки… Его голос… он обволакивает… заставляет снова чувствовать дрожь возбуждения и нескончаемый голод, который с этого момента станет навязчивым и неутолимым. Я это чувствую подсознательно, и эти слова дразнят меня похлеще ласк и поцелуев. Тело реагирует мгновенно, словно всегда принадлежало ему, а не мне. Он им управляет. Слишком умело, чтобы у меня остался хотя бы один шанс не покориться.

— Когда сжимаешься вокруг моего языка и пальцев.

Снова толчок.

— Когда стонешь.

Я невольно закрываю глаза, расслабляясь и давая ему возможность войти глубже.

— Когда впиваешься в мои волосы, — он двигается внутри очень медленно, — когда дрожишь перед тем, как закричать, — и я, всхлипнув, выгибаюсь ему навстречу, — когда твои соски торчат так бесстыдно под моими ладонями.

Сжимает мою грудь, и я срываюсь на стон, потираясь о его ладонь.

— Когда смотришь на меня с мольбой, я с ума схожу от желания сожрать тебя всю.

Я не поняла, в какой момент мои глаза закатились, а по телу прошла новая волна возбуждения и захотелось ощутить его в себе еще сильнее.

— Такая чувствительная, моя девочка. Такая отзывчивая. Тебе нравится? Смотри на меня. Вот так. Смотри мне в глаза.

И я смотрю, со стоном выгибаясь под ним, подаваясь бедрами навстречу неумело и невпопад.

— Бляяяя****ь… ты с ума меня сводишь, маленькая.

Он двигается резче, набирая темп, а я сама не понимаю, как впиваюсь ногтями в его спину, как лихорадочно ерошу его волосы и трусь грудью о его грудь. То наслаждение… оно где-то рядом… но мне слишком непривычно, чтобы окунуться в него. Так сильно чувствую его в себе… не больно… но очень сильно.

— Вот теперь моя… чувствуешь? Как я делаю тебя своей… как я тебя…

Он сбивается, двигаясь быстрее стискивая челюсти и продолжая удерживать мой взгляд. Весь мокрый, пот стекает по вискам и скулам влажными дорожками, по сильной груди. И я понимаю, насколько Макс сдерживается. Этот контроль под моими пальцами перекатывается напряженными мышцами, и я с наслаждением сминаю его кожу ладонями, скользя по мокрому телу, по спине, притягивая к себе, ища его губы и выдыхая в них:

— Очень… чувствую тебя. Очень сильно. Очень глубоко. Тебя во мне.

— Твою ж мать… — и этот контроль… он потерял его, закрывая глаза и сжимая челюсти… а я не могла оторвать взгляд от его лица, от болезненной гримасы наслаждения, когда он со стоном, резко, вышел из меня и вошел еще глубже, содрогаясь всем телом, запрокидывая голову назад, впиваясь в мои бедра пальцами и двигаясь так быстро, что у меня дух захватило. Пока не рухнул на меня, зарываясь лицом в мои влажные волосы, ослабляя хватку на моих бедрах, переворачиваясь на спину и увлекая меня на себя. В тишине слышно его дыхание, рваное, тяжелое, и я прижимаюсь щекой к его груди, закрывая глаза.