Оксана Сергеева - Мажарин [калибрятина]

повреждений. Потом снова поднес зажигалку к лицу, и его черты поплыли, будто

растворяясь в ярком, поднесенном близко огоньке. Она сидела как

неживая и бесстрастно смотрела вперед широко открытыми жутковатыми глазами, стягивая

у горла ворот белой рубашки.

— Запомнили девку?! Случится с ней что, всем кишки выпущу, как свиньям на

скотобойне! — дико заорал Мажарин, перекрывая

непрекращающийся вой Мартына.

— Мажара, да ты чё, — начал кто-то несмело, — мы ж не знали, что твоя девка… мы ничего

вообще… просто поговорить…

— Мы тоже просто поговорить. Так и думали, что вы тут Есенина ей зачитывать собрались в

ночи! Хором! — взревел Савин.

— Съ*бались все нах*й отсюда! — рявкнул Мажарин и отдал Витьке гвоздодёр.

Подхватил Маринку за плечи. Она еле успевала переставлять ноги, так быстро Сергей волок

ее за собой к машине. Но чуть дальше он остановился

и вытащил из кармана ключи.

— Вить, принеси воды. В машине минералка.

— Ага, — кивнул Савин и побежал бегом.

— Так и знал, что рожи придется за тебя бить. — Усадил девушку на ближайшую лавочку.

— Плохо? — спросил, хотя не был уверен, что, глядя

вокруг себя, она понимала, где находится и воспринимала его самого и его слова.

Она медленно опустила голову: кивнула.

— Где плохо?

— Везде, — выдала одним звуком.

— Что болит?

— Всё.

— Тошнит?

Снова медленно кивнула.

— Ты сегодня ела что-нибудь?

— Нет.

— *бвашумать.

— Мне плохо… я устала… — Обхватила себя руками и согнулась.

— Сейчас домой поедем.

— Я домой не поеду, — яростно замотала головой.

— Ко мне поедем.

— К тебе поеду.

— Давай умойся, легче станет. — Взял у подбежавшего Витьки минералку и свернул

крышку.

Марина с трудом разогнулась, сдвинулась на край лавочки и подставила руки. Сергей

плеснул ей воды, и она умылась.

— Попей.

Хотел дать ей в руки бутылку, но Марина покачала головой и снова подставила раскрытые

ладони. Мажарин налил ей в руки воды, она хлебнула и

размазала остатки воды по лицу и шее. Потом глубоко вздохнула, будто до этого не дышала.

— Легче?

— Д-да, — сказала она, стуча зубами. Кажется, еще что-то хотела сказать, но не смогла.

Сергей снял куртку, накинул на ее трясущиеся плечи и прижал к себе.

— Вот это разминочка... — Савин уселся рядом и достал сигареты.

— Угу, — тоже будто легко хмыкнул Мажарин, крепче вцепляясь в Маринкины плечи и

скрывая в руках дрожь.

— И как только успели, бл*ть… — затянулся дымом.

— А куда ж им было торопиться, она уже «холодная». Ни петь, ни свистеть, ни бежать…

— Ч-чего-то мне не п-помогло, — простучала зубами Стэльмах, придерживая на груди

полотенце.

Мажарин отправил ее в горячий душ. Марина простояла в душевой кабине черт знает

сколько времени, но ее все равно колотило от холода и бил

такой озноб, что колени тряслись. Переминаясь с ноги на ногу, она ждала, пока Серёжа

найдет для нее что-нибудь мягкое, теплое и удобное.

— Сейчас поможет. Вот это надень.

— Не колется?

— Нет. — Забрал мокрое полотенце и сел на кровать, уставившись на девушку с пытливой

напряженностью. — Тебе жить надоело?

Момент, когда хотелось орать на Маринку, чтобы хоть что-то в ее голове

поменялось, прошел. Схлынуло напряжение, и разум погорячел от

осознания, что могло произойти что-то непоправимое. Тем сильнее было желание ее

успокоить и самому быстрее успокоиться.

— А кого это волнует? — Ярко-голубые глаза снова пустовато похолодели. Неловкими

руками она натянула толстовку.

— Меня волнует, — сказал странные для самого себя слова. Странные, но честные.

Он волновался за нее, переживал и не задумывался, что делать этого не должен, ведь

знакомы они всего ничего и отношения у них не те. Убил бы

сегодня за нее и не думал, что это неправильно.

— Тебя волнует? Ты меня сам недавно отправил и сказал больше не приходить, —

припомнила с обидой. И эта обида Мажарина обрадовала.

— Сказал, — подтвердил он. — И ты знаешь — почему. Потому что ты ведешь себя не по-

человечески.

— А может, я не человек, — почти беззвучно.

— Марина! — одернул от дальнейших препирательств.

— Нет, не надоело. Но все равно не дадут, — добавила Мажарину внутреннего недоумения.

— Кто не даст?

Она глянула на него в смятении, оценивая, можно ли ему говорить то, о чем он спрашивал.

Вздохнула так, словно хотела вдохнуть весь кислород из

комнаты, и присела рядом на кровать. Провела рукой по лбу. Усталость, бессонница,

бесконечное нервное напряжение, последствия выпитого

алкоголя скопились под черепной коробкой, давя на глаза невозможной тупой болью.

— Кони в пальто.

— Не дури больше, ладно?

Бесцветная улыбка коснулась бледных губ. Чуть прищурившись, Марина пристально

посмотрела Мажарину в глаза.

— То есть ты сейчас прям думаешь, да? Дурить тебе дальше или нет, — уже ничему не

удивляясь спросил он, а она в ответ только поджала губы. —

А если ремня?

— Сильно?

— Очень.

— Тогда не буду дурить.

— Что с тобой происходит?

— Я в тебя влюбилась, Мажарин. Как идиотка. А ты в меня влюбился? — сказано это было

без всякой интонации и улыбок.

— А я нет. Я просто так по району с гвоздодёром бегаю. Задницу твою из неприятностей

просто так вытаскиваю. И от одной мысли, что с тобой

что-то случится, у меня сердце тоже просто так останавливается. Что дальше делать будем?

Марина слабо пожала плечами:

— Не знаю.

— Оставайся у меня. Дальше разберемся, что делать.

Она кивнула, но головы так и не подняла. Серёжа положил руки ей на плечи, легонько сжал

их, а потом притянул к себе. Обнял вместо слов,

которые сейчас не находились. Чтобы говорить, нужно знать, что говорить, а его разум

сгорал от непонимания. Они же не подростки какие-то, им

не по пятнадцать лет, чтобы дурить без повода от выброса гормонов.

Марина вся вздрогнула в его руках. Раз-второй. И начала плакать. Еще ниже опустила

голову, сжавшись и уткнувшись ему в грудь. Ничего не

говорила, только плакала, и Мажарин чувствовал, что в этих безвольных

рыданиях выплескивается всё невысказанное. Но она вдруг резко

оторвалась от него и, соскочив с кровати, убежала в ванную. Сергей успел заметить на руке,

которую она прижимала к носу, кровь и пошел следом.

— Не надо, я сама, только не лезь ко мне, — запротестовала Марина, склонившись над

раковиной и смывая кровь с лица. Еще не хватало, чтобы

Мажарин это наблюдал, она и так, мягко говоря, не в форме.

— Голову выше. — Он практически насильно распрямил Маринку и задрал ей вверх

подбородок. — Стой так. — Убрал от лица волосы, откинув их