Наталья Ручей - Песочный принц в каменном городе [СИ]

Но вышло из огня да в полымя, как говорится.

Новую бабулю звали баба Аня. Увидев нас у себя на пороге, она растерялась, если не испугалась. Хлопала серыми ресницами, сдвигала недовольно брови и постукивала по полу скрюченной палкой. Зайти не предложила.

— Это тебе квартирант, — безапелляционно заявил Ленкин муж, протискиваясь в квартиру. — Все ж веселее будет, и ночью спокойнее. Если подружитесь, когда и за лекарствами сходит. Мы ведь не можем каждый раз наведываться — далековато.

Мы зашли следом за ним.

— У тебя машина, — ворчала старушка, но стучать палкой перестала.

Куда больше отстукивания марша деревянной палкой ее заинтересовала моя кандидатура. Подошла ближе, подняла маленькую головку, впилась выцветшими глазками-бусинками.

— И втихаря все, — вернулась к Диме, — вроде и не живая я уже.

— Бензин подорожал, — не обратив внимания на обвинения, стоял на своем Дима. — И у меня работы много.

— Да-да, с Леночкой по городу кататься.

— И это тоже.

Бабка покудахтала еще про нравы молодежи, сначала громко, потом только себе под нос, заметив, что никто не прислушивается, и повела апартаменты показывать.

Обычная квартира, обставленная по-стариковски, и пахло в ней так же, но… Там была ванная…

— Купаться раз в неделю.

Мысли она, что ли, читает? Бабка-ведунья? Сама-то, небось, и раз в неделю не моется — понятно откуда, такой сильный запах.

— Правда, — добавила бабка милостиво, — в тазике мыться можешь, сколько хочешь, но тоже экономно. У тебя большой тазик?

Я покачала головой.

Тазик лопнул и остался в прошлом.

Мое хорошее настроение тоже.

Мой переезд к бабе Ане стал черной кляксой в моей серой жизни. Никого раньше я не презирала с такой силой. Никто не отвечал мне взаимностью с таким жаром.

Я не замечала, как пролетают дни, потому что работа мне нравилась, а вот с вечерами сложнее — я стала их ненавидеть.

Баба Аня под любым предлогом держала меня у своей постели, на скрипящем стуле, часа два, как сиделку с обязательной программой развлечения. К ней никто не заходил, а телевизор у нее был маленький, черно-белый, безответный.

— Куда спать так рано? — ворчала она в двенадцать ночи. — Посиди, отлежишь еще свои бока.

Сдерживая зевоту, чтобы не обидеть старушку, я держалась, сколько могла и едва она от усталости прикрывала глаза, сбегала в свою комнату. Конфликтовать не хотелось — только переехала, да и холодно за окном. Вернуться на Черноморку? Напомнить бабке о непредусмотрительно брошенном приглашении вернуться в случае чего?

А если там молдаване еще не выехали? А если бабка посмеется в глаза и скажет, мол, иди откуда пришла? И как ни крути, здесь теплее и безопасней.

Не хочу вспоминать, как прошел Новый Год. Старый больной человек — это очень живучий монстр, который заражает тебя ненавистью ко всему окружающему.

Теперь я ненавидела все, всех, и если раньше общения не хватало, теперь я сама предпочитала отмалчиваться и беречь силы на вечер.

Монстр жаждет развлечений!

Вскоре бабуля стала более требовательной, два часа отсидки у постели казались пренебрежением, три — снисходительным мизером, звонки знакомых по телефону — тратой времени, мое молчание от усталости — вендеттой.

Больше всего ее бесила суббота, когда я пыталась навести порядок. Меня не бывало дома практически целый день, вечера — у ее постели, недвижимо, а бардак в квартире был такой, вроде несколько дней резвилась толпа стриптизеров.

Повсюду крошки, кусочки ваты, разорванные инструкции к лекарствам, зернышки сены, заляпанная плитка на кухне. Возьмусь за тряпку — ворчит, что и так чисто, а если меня что не устраивает, дверь открыта.

Мою посуду — выкрик, что гремит, и обязательно побьется; подметаю — пыль во все стороны — и демонстративный кашель; снимаю паутину — сыпется побелка; стираю — воняет порошок и сильно капает с одежды.

Около полуночи, освободившись от тягостного общества, я любила стоять у окна, смотреть на снег, звезды, свет в окнах и вслушиваться в блаженную тишину.

Ленке я ничего не говорила. Тоже скажет, что всегда могу съехать, а не доводить бабулю до инфаркта. Кстати, такие жалобы в мой адрес от бабули поступали, как оказалось, но Ленка и ее муж отшучивались.

Наверное, жить в одной квартире с мамой Артема было бы куда проще.

Так же считали Наташка с Ленкой, и даже разработали план. Очень простой, позволяющий проверить все раз и навсегда.

В одну из пятниц мы отпросились с работы пораньше и подъехали к офису, где я когда-то просиживала на курсах английского. Притаились на противоположной стороне, на трамвайной остановке, для маскировки и от скуки в ожидании купили по бутылке пива и фисташки.

Сейчас мне кажется смешным — как можно пить пиво на морозе? Почему не коньяк? Не кофе, который так же продавался в киоске?

— Это он? — то и дело переспрашивала Наташка, когда к офису начали подтягиваться мои одногруппники.

Я отрицательно качала головой, и мы снова ждали. Пить пиво не хотелось — я и раньше не была его поклонником, а тем паче, в феврале, когда трусило от холода и страха одновременно.

— Может, он уже не ходит на курсы? — усомнилась Ленка, начав стучать зубами по бутылке.

— Я же говорю: он ее любит, — поддержала Наташка, — я поняла это по голосу. Блин, тебя долго не было, и он тоже решил бросить. Вот увидите: я права.

Если бы Артем не пришел, я бы поверила в Наташкину теорию о любви ко мне, но минут вскоре узнала его фигуру в курящей толпе.

— Он? — разочарованно протянула Ленка.

— Блин, и это из-за него я так замерзла? — с тем же чувством — Наташка.

— Что тебя не устраивает? — сдвинув брови, спросила я.

— Можешь поверить, с той девочкой он вряд ли встречается. Он не для нее.

— Его мама очень хочет видеть рядом одесситку.

— Может хотеть, — буркнула Ленка, — но одесситка его вряд ли захочет. Ничего в нем нет. Только рост. Годам к тридцати огрузнет, расплывется — это видно сразу. Блин, зря мы приехали.

Честно говоря, я тоже так считала. Не потому, что мне Артем уже не нравился. Я жутко комплексовала. Что скажу? Как он воспримет мое появление? Что подумают одногруппники? Наверняка, все уже знают, что мы переспали, он меня бросил, потом я начала названивать и, наконец, явилась сама.

Отступить? Ведь пока он меня не увидел, пока еще они ничего такого обо мне не подумали…

Я машинально сделала шаг в сторону от офиса, от Артема, от одногруппников.

— Но раз уж приехали… — Наташка отобрала у меня бутылку пива и подтолкнула вперед. — Давай дуй к нему.

Ленка молчала, окончательно разочаровавшись в моем вкусе.

— Мы должны видеть только хорошее, — шепнула ей Наташка, и уже громче, мне: — Для нас он не подходит однозначно, и вообще, хочу тебе сказать, ему крупно повезло, что ты по нему сохнешь. Птица мелкого полета. Да какая птица… Мышь. Ноль перспектив. Но у него есть то, что тебе нужно. Квартира. Значит, закрываем глаза на все остальное.