Наталья Ручей - Песочный принц в каменном городе [СИ]

Значит, не бросит ее Посейдон. Я приготовилась слушать.

— Едва увидел Посейдон очи карие да лукавые, волосы, золотой короной уложенные, ноги белые да стройные — направил волну, схватил в объятия и увез во дворец.

Колесница справно мчалась, вокруг твари расползались, разлетались, дорогу уступая, кланяясь, стараясь лучше наложницу рассмотреть. Раздавил Посейдон двух медуз любопытных, опоясал морского конька тиной крепкой, погрозил акуле трезубцем — враз свита успокоилась и делами занялась.

Только Нерей, ведающий тайнами будущего, решился вновь поперек колесницы выйти. Едва жив остался — на такой скорости царь морей во дворец несся, мечтая девой приглянувшейся усладиться.

— Не твоя это пара, — сказал старец. — И в дом беду не веди. Дочь моя, Амфитрита, мертвую деву акулам в дар принесет, ты нрав ее знаешь. Даже ласк изведать не успеешь.

— Ну, говори! — прогремел владыка морской. — Или все высказал? Где ж советы, которыми славишься?

— Не может она стать второй царицей, — продолжил старец. — Слаба и напугана, с ума сойдет от власти неземной. Посели ее у самой кромки, чтобы румянец к щекам вернулся, да радость глаза осветила, чтобы косы ее ветер расчесывал, да русалки песнями развлекали, чтобы вновь была как живая. Царицей не станет… Королевой прибоя звать вели. От Амфитриты далеко будет, а тебе едино — и там достанешь, когда дышать разучится.

Посмотрел Посейдон на Анаит. Глаза — пустые озера, грудь как прежде вздымается, сама на ногах едва держится и все губы синие до крови прокусить пытается. А ведь то, что мертва, знает.

— И мертвые дышать могут, — сказала я. — Иногда кажется, будто не живешь давно, только ногами передвигаешь и дышишь.

Злата рассмеялась. Удивляюсь ей. Столько всего пережила и смеется.

— Устала слушать?

— Нет, — сказала я, причем честно. Сказка мне начинала нравиться. Было в ней что-то горькое, знакомое. Не знаю как объяснить. Как будто приезжаешь в чужой город и чувствуешь — он твой, и ты здесь была. Вот Злата читает сказку — я знаю, она ее недавно придумала, сама, а мне кажется, будто она крупинки с меня счищает, душу обнажает.

Я поежилась, уткнулась в окно, делая вид, что интересуюсь пустынным пейзажем. Надоело молчание — обернулась.

— А дальше?

— Не догадываешься?

Я покачала головой.

— Хм, слушай. — Злата вновь побежала по синим строкам. Кто пишет от руки в век техники? Удивительный мой Близнец. Талантливый. — … Посмотрел Посейдон на Анаит. Глаза — пустые озера, грудь как прежде вздымается, сама на ногах едва держится и все губы синие до крови прокусить пытается. А ведь то, что мертва, знает.

Не время — вдруг осознал, и Амфитриту к вестям не подготовил.

— Пусть так. Морской королевой станет, владычицей прибоя.

И чтобы не поддаться искушению преждевременному, передал деву на попечение Нерея. Увел старец Анаит к камню огромному, забраться на него помог да рядом сел. Долго беседу вел, о батюшке, подругах расспрашивал, есть ли суженый, билось ли сердце быстрее при взгляде на добра молодца, выждать уговаривал.

— Смогу ли снова вернуться домой? — спросила Анаит, с тоской глядя на небо закатное.

Покачал головой Нерей:

— Коли придут сюда батюшка иль подруги твои — видеть будешь, а они тебя нет. Не пробуй, не рвись, только силы истратишь. А тебе копить их лучше, если вздумаешь Посейдону противиться. Лаской, хитростью да надеждами питай — может, чуть дольше в девках проходишь, а там и судьба вмешается. Проплаваешь в девках, — усмехнулся, поправив оговорку, и исчез.

Посейдон навещал королеву часто, слишком часто, чтобы Амфитрита не проведала. Когда узнала, разозлилась, разгневалась царица, стаю акулью направить к сопернице хотела, да отец вовремя подоспел.

— Чистый лист эта девушка. Ни любви не ведала, ни терзаний, а муж твой хоть и красив, да высокомерен и резок. Изничтожишь ее — не простит. Здесь ласка нужна, нежности капля, пара слов тихих, прикосновений неловких. Пошли к ней Песочного принца…

— Что? — я сначала подумала, что ослышалась. Не может быть, чтобы она сказала…

— Пошли к ней Песочного принца, — повторила Злата. — А что?

— Просто… Даже не знаю как сказать… — Почему-то было стыдно признаться, что свою вторую половинку я именно так и называю. Песочный принц. И что его я искала в Одессе, а нашла в Киеве. И что мой принц, кажется, прислушался к просьбам и исчез с моего горизонта. — Ничего. Что дальше?

Злата продолжила:

— … Пошли к ней Песочного принца. И гнева мужнего избежишь, и предсказание исполнится.

Не стала Амфитрита отца расспрашивать, усомнилась только:

— Не знаешь разве, что он с солнцем амуры водит?

— Пообещай расширить его владения, — подсказал Нерей. — Где можешь — уступи, чтобы больше солнечных прикосновений принц получил. Разомлеет от ласк любовницы опытной — согласится. Что ему флирт с мертвой? Песчинка из горсти похожих. Пока Посейдон на взаимность девы рассчитывает, дела государственной важности простаивают. Русалок рассудить надобно — нового утопленника между собой не поделят, нереиды в отпуск просятся, а тритоны давно в морские раковины дуют, что демон Ахти своими шутками дельфина до самоубийства довел, на берег выброситься заставил. Да и само царство пора ажуром украсить. Часто люди к морю приходят, все им дома не сидится — ажур еще больше тянуть их за душу станет.

Нерей один воспитал Песочного принца. Когда Чернозем от него отказался, когда Пыль к берегу принесла, достал извечную книгу со дна морского да имя свое проставил, как родителя крестного. Знал, что день, когда принц службу сослужит, близок.

И сам его к Анаит отправить мог, да времени не было разговоры разговаривать. Пока поджидал владыку морского, пятерых рыбешек за драку крестьянам в сеть отправил, злую медузу, что устрицу ужалить пыталась, устыдил да усовестил, часть мусора людям обратно отправил.

Освободился в аккурат к возвращению Посейдона. Не в духе царь приехал, так и норовил трезубцем о дно ударить, бурю поднять.

— Что невесел-то? — подступился Нерей. — Али дева неприветливо встретила? Али не расцеловала своего господаря? Али песен не пела о любви да о верности?

— Русалка на хвосте принесла: Анаит батюшку увидала да в воду кинулась. Только волны заговоренные плетью обожгли и на камень обратно вытолкали. Темница, шепчет, темница. Уж и ветер ей косы плетет, и солнце стороной обходит, красоту ее сохраняя, и месяц за облаком прячется, одиночество не нарушая, а она недовольная, все к берегу рвется.

— Подари ей сандалии кружевные, — посоветовал Нерей и поставил у трона волшебную пару. — По волнам гулять сможет, а на глубину не сойдет. Волю почувствует, да нить связующую не оборвет.