Ульяна Соболева - Я тебя не знаю

– Буду есть, – но паузу выдержала. Истинная женщина.

Хорошо. Это, наверное, хорошо. Только не оплошать бы. Потому что я понятия не имел, умею ли я ее жарить. Когда достал колбасу, приперся кот, а за ним собака. Почему суку назвали Рокки, я понятия не имею. Но она была именно Рокки. Видимо, кто-то слегка ошибся с определением пола. Шерстяной уничтожал меня презрительным взглядом: «сам ешь, а бедным животинам не даешь – подавись, сволочь человеческая». И я решил, что так уж и быть, я дам ему колбасы. После этого я, конечно, рассчитывал, что мне дадут себя погладить, но черта с два. На меня зашипели и демонстративно покинули кухню. Хорошо, Шерстяной, в следующий раз колбасу ты получишь только после того, как я тебя поглажу. Рыжая сволочь. Коты точно похожи на женщин, а собаки на мужчин. Вот серьезно. У собаки никаких заморочек – пришла тыкнулась мордой в руки, поела, лизнула благодарно пальцы. А этот. Он всем своим видом показывал, что сделал великое одолжение, съев моей колбасы, и я могу даже не рассчитывать на спасибо, а должен поблагодарить его за снисхождение к моей низшей персоне. Ладно, хоть не нассал в ботинки.

Алиса вышла из ванной и даже поздоровалась. Сегодня наблюдается явный прогресс. У всех. Дочь села за стол, придвинула к себе тарелку с яичницей и уставилась в свой сотовый.

– И что там интересного?

– Ты не поймешь, – сказала как отрезала и положила в рот кусок яичницы. Я внимательно следил за ее реакцией. Вроде не плюется – значит, все не так уж плохо. Ура, Авдеев, еще один плюс в твою биографию. Ты умеешь готовить завтраки. Хорошо. Не завтраки. Яичницу.

– Ну я мог бы попытаться.

– Смотрю молодежное шоу, пап.

– О чем?

– О подростках. Тебе это будет не интересно.

Сарказм так и сочится. Это я что ли такой? Ладно, мелочь, все же не я на тебя похож, а ты на меня. Поэтому я тебя переговорю однозначно. Кто кого родил, блин?

– То есть я, по-твоему, старик?

Она подняла на меня взгляд и хмыкнула. Тонкие брови поползли вверх и веснушки вместе с ними.

– Ну и не молодежь точно.

– И вот чем я отличаюсь от молодежи? – перевернул яичницу и принялся нарезать огурец.

Кажется, я ее озадачил. Она даже задумалась.

– Ну ты старше, не знаю, у тебя другие увлечения, вкусы, любимая музыка, тусовка.

– Откуда ты знаешь?

– Блин, пап. Я-то тебя помню, вообще-то.

– А какие увлечения у тебя?

Она снова подняла на меня взгляд, и теперь в ее глазах читалось удивление.

– Я что-то не то спросил?

– Да нет. Просто раньше не спрашивал.

– Меня мало волнует, что было раньше. Так какие?

– Баскетбол. Тренировки каждый день. Сегодня вечером соревнования в сто пятьдесят девятой школе.

– Во сколько?

Она отложила сотовый на стол и даже перестала жевать.

– Ну в четыре сборы, пока доедем, и где-то в шесть игра. А что?

– Так, просто спросил.

На лице отразилось разочарование, и она снова взяла в руки телефон. Больше я ей был не интересен.

– А Лиза? Она никуда не ходит? В садик, например?

– Ходит. Просто она на больничном. У нее ухо воспалилось. Принимает антибиотики. Вот встанет, я покормлю и дам лекарство. В обед бабушка приедет посидит с ней.

Я положил себе яичницу и сел с тарелкой рядом с Алисой. Какое-то время мы молчали, и я заглянул к ней в сотовый, она тут же положила его экраном на стол и прищурилась.

– Скажи мне, а кто такой Славик, и как часто он бывал у нас дома?

В этот момент дочь резко встала из-за стола и пнула тарелку рукой.

– Думаешь, раз сделал мне яичницу, все сразу стало так просто? Какая разница – как часто, папа? Если тебя здесь не было. Ты лучше скажи, где был ты все это время? Где спал по ночам и как часто?

Она вышла из кухни и шваркнула дверью в своей комнате. Вот так, Авдеев. Получил под дых с носака? Сиди теперь, пытайся отдышаться. Потом проснулась Лиза, но с ней мы ладили намного лучше. С кем я еще не пытался ладить – это Маша. Но вчера, вроде как, не успел, а сегодня нет её.

Лиза мою яичницу тоже уплела с удовольствием, пока ела, она рассказывала мне с полным ртом о каких-то котах, о новых игрушках, которые купила ей мама и я, затем подарила мне своего медведя с дранным ухом. А мне было сложно. Адски сложно смотреть на нее и понимать, что в прошлой жизни я был каким-то отмороженным мудаком. Я не знал, чем увлекается моя старшая дочь, я никогда не смотрел на игрушки младшей, я понятия не имел вообще ни чем они живут, ни о чем плачут, какие сказки любят. Лиза сказала, что по выходным я уходил, когда они приезжали ко мне на квартиру, с ними оставалась няня, если они ночевали у меня. И, нет, я не читал ей книжки, не готовил завтраки. Но она все равно меня любит. Тогда я спросил у нее, а за что она меня любит, и она ответила: «просто так, ведь ты мой папа». И где-то внутри что-то противно начало сворачиваться, с тошнотворным прокручиванием и каким-то потрескиванием. Захотелось сделать вдох поглубже.

Что со мной было не так? Всегда или последнее время? Ведь если я козел, то почему двадцать лет и трое детей? С козлами разве живут так долго? Или рожают им троих? Что произошло?

Я все же пришел к спальне Алисы и постучал, она мне не ответила, тогда я постучал громче, и когда она чуть приоткрыла дверь, я спросил, когда Маша приходит со школы. Она сказала, что примерно через час. Я спросил, где эта школа и какой номер. Пойду проверю, что происходит там.

С горем пополам одел Лизу в то, что нашел у нее в шкафу, прихватил Рокки. Алиса высунулась из своей комнаты, когда мы уже выходили в коридор.

– А вы куда?

– Гулять и сестру твою со школы встретить.

– Ого. Ну удачи вам.

В лифте к нам подсела мадам в шляпке с дрожащей собачонкой, которая поскуливала и дергала ножками, пока дамочка во все глаза пялилась то на меня, то на Лизу.

– Здрасьте, тетя Люда. Вашей собачке холодно?

– Нет. Она вашу боится, – а сама на меня смотрит и глазами хлопает.

– Наша Рокки не кусается, – обиженно сказала Лиза и поджала губы.

Дамочка продолжает удивленно моргать. Так и хочется сказать, чтоб сильно не хлопала ресницами, а то штукатурка с ее лица обвалится и собаку ее противную пришлепнет. Но я сдержался. Только сам поздоровался и посмотрел на Лизу. Та скорчила рожу, передразнивая дамочку, и мы тихо засмеялись.

На лавочке сидели соседки. Когда мы с Лизой и Рокки вышли, они уронили челюсти практически в буквальном смысле. Я из всей вежливости чуть не предложил любезно подержать. Дамочка из лифта, с трясущейся псиной, чуть не свернула голову и даже споткнулась.

– Кирилл Сергеевич, как давно мы вас не видели, – сказала одна из соседок и уставилась на меня с дичайшим любопытством.

– Теперь будете видеть очень часто. Как здоровье?

Бабка подавилась семечками, а я свистнул Рокки, чтоб перейти дорогу по направлению к школе.