Ульяна Соболева - Я тебя не знаю

– Сколько я тебе должен?

Томный взгляд тут же потух, и в зрачках появился сухой блеск ярости.

– Много! Не расплатишься, Кирюша, до конца дней своих.

– Ты цену назови, а я уж подумаю. Может, по частям. В кредит.

Сжал ее запястья, чтоб снова на мне не повисла. Начало появляться ощущение легкой тошноты от запаха ее духов и от этой навязчивости липкой. Женщины без гордости вызывают стойкое желание проехаться по ним бульдозером. Взгляд потенциальной жертвы будит инстинкт эту жертву разорвать, чтоб под ногами не путалась. Может, когда-то меня это возбуждало, а сейчас вызывало лишь раздражение. В машине она рассказала мне, что мы познакомились на деловой встрече с ее отцом. Потом виделись пару раз, она приезжала ко мне в офис. У нее пару магазинов женской одежды и аксессуаров от знаменитых брендов в центре города. То есть вполне себе состоявшаяся личность, спонсируемая папочкой и ведущая беспечный образ жизни. Где и как мы с ней могли пересекаться, и что именно меня цепануло, кроме ее округлой задницы, я понять так и не смог. Но стоила ли ее задница развода с женой и ухода из семьи? Нет, это не были угрызения совести. Я их не испытывал. Трудно стыдиться того, чего не помнишь. Скорее, какое-то дикое бешенство на себя самого и не понимание собственных мотивов. Сдавил ее руки сильнее.

– Так сколько? Давай решим этот вопрос и разойдемся мирно в разные стороны.

– Сволочь!

Дернулась в моих руках.

– Больно!

– Ты говорила, что с тобой можно все, разве нет? И еще ты мне за это и платила. А что, тех, кто тебя готов был бесплатно, не нашлось?

Дернулась еще раз, даже зашипела.

– Значит так, Алина. Мы договоримся по-хорошему – ты отдаешь мне мои вещи, я ухожу, а ты забываешь и мой адрес, и мой номер телефона.

– Да пошел ты!

– Это я и собираюсь сделать. Не знаю, бил ли я женщин в прошлом, но сейчас мне этого ПОКА не хочется. Но я могу пообещать тебе одно, если ты опять появишься возле моего дома – я сверну тебе шею. И мне по хрен папа, мама или кто там у тебя мешок с деньгами. К моей семье не подходи! Ясно?

– Ты всегда был подонком. Все говорили… а я не верила. Я…

– Но, я так понимаю, тебе это нравилось. Где мои вещи?

– Ты все это специально разыграл, да? Использовал меня и вернулся к своей? Скотина!

– Что разыграл?

– Пришел ко мне пьяный посреди ночи две недели назад и сказал, что останешься навсегда… а я поверила. Идиотка! Ненавижу! Убирайся! Убирайся к черту!

Теперь я впился пальцами ей в плечи и смотрел в глаза, наполненные слезами. Значит, две недели назад я приходил к ней. А где был до этого? Она разве не сказала, что я с ней жил?

Странно, но почему-то у меня не вызывало дискомфорта именно вот так с ней разговаривать. Я даже не думал, что умею обращаться с женщинами подобным образом. Она меня просто дико раздражала. Как будто ко мне прицепился кусок грязи, и я никак не могу его отряхнуть с подошвы ботинка. А еще в голову лезли мысли о том, что там сейчас думает обо всем этом Женя, и понимание почему, бл***дь, она выставила меня за дверь. Мне до трясучки хотелось сорвать свою злость на этой девчонке, и в тоже время я понимал, что она не виновата в том, что я был мудаком. Разжал пальцы и уже более сдержано отодвинул ее в сторону.

– Послушай. Я реально не помню, что произошло. Ни черта не помню. И на данный момент мне не светит что-то вспомнить. Я просто хочу забрать свои вещи и вернуться домой. Понимаешь? Может быть, на меня снизойдет озарение через день, два или через несколько лет. Вряд ли ты захочешь этого озарения ждать. Более того, я не чувствую к тебе ровным счетом ничего. Ты меня даже не возбуждаешь. Я смотрю на тебя, и кроме жалости с раздражением, ничего не испытываю. Давай разрулим все красиво и цивилизованно.

Тяжело дыша, смотрит мне в глаза. Кусает губы.

– Где мои вещи, Алина?

– Нет твоих вещей здесь.

– Я же жил у тебя, как это нет?

– А вот так. Нет. Не оставлял ты их у меня.

Твою ж мать! Выдохнул и подавил дикое желание врезать кулаком по стене.

– Тогда, где я мог их оставить? У меня же должны были быть вещи: рубашки, носки, трусы, полотенца! Как я здесь жил без вещей? Чистил зубы, брился, м?

Или ты слегка преувеличила?

Снова схватил ее за руки, чувствуя, как начинаю злиться какой-то черной яростью.

– Так жил или нет, Алина?

– Не жил! – выдохнула она, – обещал переехать. Приходил по ночам, но не жил!

С одной стороны, облегчение, а с другой, опять уперся в тупик. И хочется головой биться о стену.

– А где жил, знаешь?

– Не знаю.

– Лжешь! Знаешь!

Придавил ее к стене. Тяжело дыша и ощущая, что сейчас взорвусь от злости и какого-то бессилия.

– У друга. Убирайся! Ненавижу тебя! Всегда ненавидела! Подонок ты, Авдеев! Скотина! Не зря мне говорили, что ты людей только использовать можешь и вышвыривать из своей жизни!

– У какого друга? – стараясь не обращать внимания на истерику.

– Ты мне так сказал. Может, солгал. Ты вечно лгал. Вечно. Ни слова правды. Приходил, когда хотел, уходил, когда хотел. Не звонил месяцами, а потом вдруг приезжал пьяный и ночевать оставался. Сволочь!

Вот теперь она говорила правду. По крайней мере, нечто очень на нее похожее. Не мог я здесь жить. Нутром чуял, что не мог. И какая-то мерзкая жалость появилась к ней, к вот этой девчонке с размазанной тушью и отчаянной яростью в глазах.

– Имя друга знаешь?

– Кажется, Олег. Ты так его по телефону называл. Кир, ну зачем тебе обратно домой? Зачем? Я же так люблю тебя. Я ждала всегда. Принимала любым. Ты… ты говорил, что как разрулишь все, уедем вместе, ты… говорил.

Кажется, я много чего тебе говорил. Да и не только тебе. Зачем? Вот это вопрос.

– Так сколько денег должен?

– Нисколько. Солгала я. Удержать хотела. Не брал ты ничего. Я предлагала, но ты ж гордый. Покупателя только на бизнес твой нашла.

Отвернулась от меня и сигарету в рот сунула, я поднес зажигалку.

– Кто покупатель?

– Посредническая контора одна. Тебе срочно надо было. Ты ко мне приехал за неделю перед тем, как пропал вообще. Сказал, что не продаются магазины, а деньги срочно нужны. Я предложила занять, но ты отказался. Попросил покупателя найти. Пусть подешевле, но найти. Я нашла. Отцу позвонила, он дал номер телефона фирмы одной. Они залог дали… а потом ты исчез.

Ясно, значит на карте таки залог лежит, судя по сумме. Как я и думал. Визитка конторы у меня есть. Черт, Авдеев, зачем тебе столько денег потребовалось? Зачем, мать твою? Ты бы хоть где-то мне оставил зацепку. Хоть какую-то.

От Алины я вышел в каком-то состоянии оцепенения. Если я надеялся, что узнаю больше, то теперь мне казалось – пару часов раньше я еще только ходил вокруг лабиринта, а сейчас я в нем целиком и полностью. Пошел к первому тупику в полной темноте. Достал сотовый и позвонил матери. Снежинке пока звонить не хотелось. Не знал, что сказать. Мыслями не собрался к очередному кровавому сражению, а в том, что оно будет, я даже не сомневался. Алина постаралась на славу.