Кристин ДеМайо-Райс - Мертвый - хит сезона

Они все лгуны, и все погрязли в своей лжи.

Он повернулся, когда она попыталась пройти мимо него, и огромная сумка, у него на

плече, опрокинула чашку кофе, которую она оставила на своем столе этим утром. Кофе

разбрызгалось по новому коврику, телефону и ножницами. Её вспомнилась паника,

которая охватила её утром, когда обнаружили тело Грейси.

Она схватила ножницы, когда он снова оказался перед ней. Возникла неудобная пауза во

время которой Лора пыталась оценить, грозит ли её какая–нибудь физическая опасность.

– Ты был здесь, когда я уходила в эту субботу, и когда Грейси приехала в ту ночь, она

застукала тебя. Почему ты уничтожел бумаги? Кто вас расскрыл?

– Ты действительно хочешь знать?

– Тогда ты спустился нагрузовом лифте и вернулся поздно утром, скрываясь в толпе.

– Я спросил, хочешь ли ты знать, кто предупредил меня, что Грейси вышла на нас?

Андре шагнул вперед, и Лора отступила, решив, что её не так уж и интересно, кто помог

Андре, потому что это мог быть только один из двух человек. Даже не так, это мог быть

только один человек, который добраться до лекал, фабрики и ткани.

– Джереми, – выдохнула она.

– Умница. – Андре неожиданно шагнул вперед к ней. Она отступила назад, почувствовав

спиной свой рабочий стол. Её загнали в пустой кабинет. Не думая и не останавливаясь,

она вскинула руку, стараясь остановить мужчину.

Он схватился за свою руку и прижал её к себе, между прижатыми пальцами заструилась

кровь.

– Что случилось? – спросила она, а затем почувствовала вес ножниц в руке. Она

посмотрела на них. Лезвия быликрасными. – Подожди, я принесу аптечку.

Когда она попыталась двинуться к залу, он преградил её путь собой. Кровь из его руки

продолжала капать на пол и его ногу. В лицо резко дохнуло запахом его пота, а взгляд

прошелся по его дневной щетине. Его плечи казались более широкими, аподвернутые

рукава обнажили волосы на руках. Пай мальчик, которого она знала, и который работал с

ней, исчез. На его место пришел опасный мужчина, который легко мог обидеть или

ударить. За маской ребенка притаился грубый и яростный человек.

– Андре, я …

– Сука, Лора. Ты настоящая сука. – Он бросил двадцати киллограмовую сумку на пол

между девушкой и выходом. Ей придется перепрыгнуть через нее, чтобы убежать.

Андре снова шагнул к ней, и у нее не было возможности отступить назад.

– Уважение, Лора. У тебя всегда было с этим проблемы. Ты должна была уважать мое

пространство и уважать мою личную жизнь, и, прежде всего, ты дожна была уважать мою

власть. Ты понимаешь?

– Я тебя уважаю, Андре. Я действительно…

– Дай мне ножницы. – Он протянул к ней руку. Она ни на секунду не поверила этому

примирительному жесту. Последнее, что она хотела сделать, это дать ему острый

предмет.

– Я не хотела тебя ранить, – почти прошептала она. Ножницы ходили ходуном в её

трясущихся руках.

– Дай мне ножницы.

– Я положу их на пол.

Он схватил ножницы. Она ахнула и выдернула их, чуть снова не поранив его.

Он вскрикнул так громко, что она прыгнула.

– Дай мне проклятые ножницы! – Она схватила ручки ножниц двумя руками и, трясясь,

направила на него.

Он сделал шаг назад и поднял ладони.

– Нет, нет. Это ... Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. Я только увидел

немного крови, а я её боюсь.

– Я понимаю, – ответила Лора, задаваясь вопросом, может ли она перепрыгнуть через эту

вещевую сумку и добежать до выхода, не упав и не поранив себя ножницами.

Андре опустил руки.

– Я не могу разговаривать с тобой, когда у тебя есть такие вещи. Передай их, пожалуйста.

Руки все еще тряслись, Лора взяла ножницы за лезвия. Прясущиеся руки потянулись

положить их на стол, но чуть не промахнулась. Взгляд снова зацепился за стол, залитый

кофе.

Андре, поймав её взгляд, рванулся. Она ахнула, отскакивая назад, и он проскользил

рукой по ножницам. Они упали и стукнились об пол. Когда она потянулась, чтобы достать

их, он схватил ее до синяков на предплечии.

– Отпусти меня!

– Забудь про ножницы.

Но она не могла забыть их. Они были ее. И снова были в кофе.

Еще раз?

Не в первый раз её ножницы тонут в кофе. Осознание поразило ее. В этот момент в

голове сложилась вся картинка.

– Там никогда не было моей чашки, – сказала она. – Это была твоя чаша, и это была твоя

салфетка в ведре в коридоре. Джереми не приносил мне кофе из «Хасбея», потому что он

пришел с фабрики. Ты прибежал уничтожать бумаги на шредере, а потом решил взять

кнопки для рыжей «Терезы». Ты поставил кофе на стол, и, когда Грейси увидела тебя,

твоя сумка задела кофе. Завязалась ссора, и ты пошел за неё в кабинет Джереми и убил

её. Вот почему кнопки были на полу. И поэтомутебе были нужны еще кнопки, потому что

старые остались на месте преступления.

– Когда я уходил, она была жива. Это есть на пленке.

– Там есть женщина в меховой шапке, которая уходит через десять минут. Но это была не

она. Это был ты. Ты убил её, а затем вышел через заднюю дверь, спустился по грузовому

лифту, и Грейси появилась на ленте в своей меховой шапочке. Затем ты вернулись

обратно в последний раз. Она уже была мертва.

Андре посмотрел на дверь и посмотрел на нее. Она отошла в сторону, но он только

двинулся с ней.

– А потом пришла Кармелла, чтобы забрать кнопки с Марио, потому что им было по пути

домой, но ты ничего не смог ей отдать. Ведь на кнопках лежал труп.

Андре снова шагнул вперед, пугая Лору. Его глаза выпучились. Щеки покраснели.

Кулаки сжались.

Лора попыталась закрыть рот, но она так быстро думала, что язык начал жить своей

жизнью, отдельно от чувства самосахранения хозяйки.

– Это Джереми разрешил тебе закончить матовую майку? Почему он тебя прикрывает?

– Прикрывает меня? Он никогда ничего не делает для кого–то, только для себя. Он

худший из всех них. Все это – его идея. Думаешь, он всю жизнь собирался жить под пятой

этой старой суки? – Андре в запале пнул сумку и приблизился к девушке. – Ни ты, ни

полицейские даже ни на минуту ни о чем не догадывались. Конечно, я был на пленке,

придя после убийства, но ленивый детектив никогда не спрашивал, был ли я там раньше.

Они хотят, чтобы все это было вручено им на серебряном блюде, как и те покупатели,

которые хотят носить дорогое. Они хотят обед и ужин из Индокитая. Они хотят, чтобы я

все сделал за них.

– Блумингдейл никогда не просил этих кнопок.

– Но ты заметили, как это было совершенно естественно? Я что, ответственный за

кнопки? Или я их раб? Лора, скажи мне. Ты, когда–нибудь теряла что–то дорогое?

Когда–нибудь? Чувствовала шок? – С этим словами он больносхватил девушку за плечи и