Руби Джексон - Помаши мне на прощанье

Об Италии Грейс знала только, что там делают вкусное мороженое.

– Что будет с итальянцами, которые живут здесь? – спросила она. – Мороженщик в тех местах, где я выросла, был итальянцем, очень добрым человеком, но если люди невзлюбили Джека и Гарри, что будут испытывать к иноземцам, которые здесь живут?

– Не думаю, что кого-то это встревожит, – покачал головой Хейзел. – Британия – цивилизованная страна.

– Еще как встревожит! – возразил Уолтер. – Они начнут бить витрины и окна, как эти сволочи делали с евреями в Германии.

Через несколько дней Грейс посадили на поезд, идущий в Шотландию. Ей предстояло жить в деревне, названия которой она в жизни не слышала.

– Это к лучшему, – заверила леди Элис, вручая ей разрешение на проезд. – Вам понравится ферма. И там уже живут трудармейки. У вас будут подруги.

Грейс уселась в кровати, подложила под спину подушки и прислонила книгу к согнутым в коленках ногам – настоящее блаженство. Однако чрезмерно активное сознание не позволило погрузиться в «Похищенного», волнующий роман Роберта Льюиса Стивенсона. Она была смущена и рассержена тем обстоятельством, что, пока не приехала на эту ферму, никогда не читала произведения мистера Стивенсона. Почему никто не рассказал ей об этих удивительных историях? На титульном листе осталась надпись: «Элси Макгрегор». Работала ли Элси служанкой в этом доме? Ее не было среди трудармеек, которые сейчас трудились на ферме Ньюриггс в Восточном Лотиане, где находилось поместье лорда Уайтфилдза. Со своего приезда в Дартфорд тринадцать лет назад Грейс почти не покидала город, и вот теперь оказалась в другой стране – Шотландии.

Всю дорогу в холодном поезде она смеялась от удовольствия, особенно когда проводник, изучив ее разрешение на проезд, сказал, что вагон сейчас находится на границе между Англией и Шотландией.

Когда он ушел, она быстро огляделась, вскочила и по-детски расставила ноги в надежде, что одна нога останется в Англии, а другая будет уже в Шотландии. На ферме жили еще шесть трудармеек: две польки, три англичанки и одна шотландка. Грейс вспомнила, как говорила, что не нуждается в обществе женщин своего возраста, но должна была признать, что приятно быть одной из многих. Ее интересовали польки, Катя и Ева, потому что она до сих пор никогда не была знакома с иностранцами.

– Ее светлость просила тебя позаботиться о польках, – сказала миссис Флеминг, жена фермера. – Она знает, что ты немного стеснительна, зато они – нет. Очень дружелюбны. И бог знает что им пришлось вытерпеть, потому что они недостаточно владеют английским, чтобы рассказать обо всем. Одна все время поет: не пойму ни единого слова, возможно, по-польски, а значит, они не могли вынести слишком много бед, верно ведь? Только счастливые люди способны все время петь.

Так ли уж права миссис Флеминг? Не то чтобы она умела петь, но помнила, как напевала себе под нос, когда Меган уходила на улицу, предварительно заперев ее.

Но довольно перебирать все эти никому не нужные подробности!

Она вернулась к книге. Может, Элси привезла ее, чтобы напоминала о доме? Но зачем ей вспоминать о доме, если Шотландия и есть ее дом?

«А я, интересно, шотландка? Патерсон – вряд ли шотландское имя. У них фамилии начинаются на «Мак». А у Фионы нет, хотя она определенно шотландка».

О, страстное желание знать, откуда она родом, кем были ее родители, любили ли ее. Она думала о снах или воспоминаниях, которые приходили к ней, когда она о них не просила. Она видела поле, изнывающее под жарким солнцем. На поле тянулись грядки, в которых она узнала клубнику. Молодая женщина с темными волосами стояла на коленях между грядками, срывая большие красные ягоды и кладя в корзину, которую держала загорелая маленькая девочка в заплатанном ситцевом платьице. Сон или воспоминания стал являться в тот день, когда Грейс, Рон и Фил, братья ее подруги Дейзи, стали вскапывать огород в заброшенном саду за коттеджем в Дартфорде. Грейс почти чувствовала жару, запах клубники, наслаждалась ощущением пыли между босыми маленькими пальчиками.

Она вздрогнула и глянула на свои ноги. Никаких босых маленьких пальчиков. Она молодая женщина, не дитя. Но возможно ли, что она была той маленькой девочкой, и если так, кем была та красивая молодая женщина? Ее матерью? Меган?

Грейс села и вытянула ноги.

– Грейс Патерсон, что только творится у тебя в голове? – громко спросила она. – Читай книгу или ложись спать. Тебе вставать раньше пяти утра!

Но все же мысли не желали уходить. Теперь она вспоминала о Джеке, который вытеснил из ее головы Сэма. Хотя… никто не мог сравниться с Сэмом. Он великолепен.

А Джек? Он тоже не может сравниться с Сэмом. Тем более что их разделяют сотни миль, и они, возможно, вообще больше не встретятся.

Впервые за месяцы после отъезда из Корта девушка вспомнила собственное странное поведение в больнице. Она приняла медсестру за монахиню! Но та ничуть не походила на монахиню. Должно быть, просто игра света, или униформа медсестры напомнила монашескую рясу.

Монахиня. Монахиня. Какая монахиня? И перед глазами промелькнула маленькая девочка – она сама? – сидевшая в поезде рядом с монахиней. Странно, откуда все это?!

Она вновь стала перебирать в памяти последние недели в Корте. Лорд Уайтфилдз поговорил с каким-то важным чиновником, и всего через три недели после его визита Джек уехал. Теперь он был бог знает где, и его обучают водить санитарные машины. Возможно, он уже служил в разорванной войной Европе.

Грейс невольно вздрогнула. Сэм и Джек. Нет, она этого не вынесет. Нужно думать о чем-то приятном. О Рождестве.

Пока что на ферме никто ни слова не сказал о каникулах. Если ей дадут отпуск, куда поехать? Ясно, что она не сможет провести сочельник и Рождество с родителями школьной подруги Салли Бруэр.

Она почти счастливо улыбнулась, представив Салли, близнецов Роуз и Дейзи Петри и, конечно, мальчиков Петри, Рона, Фила и Сэма. Как хорошо им было вместе, как она ценила распространявшееся на нее тепло этих двух семей!

Грейс встала и выпрямилась. Нужно написать Дейзи и Салли!

В прошлое Рождество подруги отложили свой праздник, чтобы найти ее. Грейс даже сейчас сжималась от стыда, вспоминая, как была унижена и несчастна, спрятавшись в жутком бомбоубежище Андерсона. Ее до сих пор передергивало при воспоминании о ползавших по полу и стенам уховертках… но они нашли ее, Салли, Дейзи и Роуз, и повели к Бруэрам на праздничный ужин.

Почему Дейзи так и не ответила на грустное короткое письмо Грейс, которое та написала после отъезда из Дартфорда? И миссис Петри тоже молчит.