Руби Джексон - Помаши мне на прощанье

Два часа спустя поезд остановился снова. Поскольку на платформе не было названия станции, пассажиры понятия не имели, где находятся.

– Где мы? – раздавались встревоженные голоса.

– Даже представить не могу, дружище, – Йорк, Дарлингтон, кто знает? Но я точно, уверен, что мы в веселой старой Англии.

Что же, по крайней мере смешно…

Еще час спустя Грейс убедила пожилого, плохо одетого мужчину занять ее место. Возраст и его необычный акцент напомнили ей одного из покупателей Петри, мистера Фишера. Роуз много рассказывала ей об истории мистера Фишера, которую выпытала у старика Дейзи, и на секунду Грейс показалось, что это он и есть, умница-беженец, работающий под прикрытием, но вскоре она опомнилась. Разумеется, от человека, работающего на правительство, не может так дурно пахнуть.

Она вернулась в коридор, где нашла своих рыцарей не в таких уж сверкающих латах, которые отдали места на рюкзаках двум женщинам средних лет.

– Предпочитаю видеть тебя сидящей у моих ног, – сказал один из них с веселой улыбкой.

Это были последние слова, которые она слышала, потому что в следующую секунду раздался оглушительный взрыв.

Грейс очнулась от воплей и криков, невообразимого скрежета металла о металл и смрада, жуткого смрада дыма, чего-то горящего и смерти. Ее почти раздавила непомерная тяжесть, и все же во рту, глазах и носу щекотало от омерзительной вони. Грейс чувствовала влагу на лице, но не могла понять, откуда она взялась. Попыталась оттолкнуть то, что ее держало, но так и не смогла. Неужели она стонет, эта тяжесть? Неужели это не чемодан, не рюкзак, а человек?

«О боже, кто-то на мне лежит…»

Тяжелые градины барабанили по тому, что осталось от крыши вагона. Снег летом? Нет. Стаккато сопровождалось новым воплями и стонами.

Потом наступила тишина. Вражеские истребители, полные решимости докончить то, что не успели уничтожить бомбардировщики, расстреливали поезд с бреющего полета.

– Вам мало уже совершенного зла, отродья сатаны?! – заорал старческий голос где-то рядом с ней. – Они мертвы, наши солдаты! Но спасли тебя, девушка, прикрыли собой, и если помощь скоро не придет, мы тоже умрем, и их жертвы будут напрасны.

Только сейчас Грейс сообразила, что по лицу бежит не вода, а кровь, кровь храброго солдата.

– Поговори со мной, – прошептала она, – поговори, пожалуйста, будь живым…

Но ей никто не ответил.

– Я тоже мертва? – спросила Грейс, и хотя ответом ей стало молчание, удивилась, обнаружив, что совсем не испугана. Конечно, ей было неудобно и трудно двигаться, когда лицо прижато к металлическому полу вагона, но боль была вполне терпимой, и на уровне пола воздух оставался достаточно чист. Густой дым висел над ними, и даже криков больше не было слышно.

Бессильна. Она бессильна: хорошо знакомое чувство.

– Пожалуйста, неужели здесь никого нет? Поговорите со мной.

Тишина.

Но через несколько минут она услышала скрежет разрываемого металла, и вагон наполнился светом и голосами.

– Настоящая бойня. Никто не выжил, – заявил властный голос над головой Грейс.

Грейс собрала всю свою волю в кулак.

– Помогите! – слабо позвала она. Но кто-то услышал.

– Осторожнее, парни. Там кто-то есть.

Грейс лежала, прислушиваясь к голосам, которых не могла узнать. И наконец разобрала несколько слов:

– Этот бедняга последний. Осторожнее поднимайте, упокой господь его душу. Показалось, что слышал женский голос.

– Раз, два, три – взяли!

Неимоверная тяжесть исчезла.

– Проклятие! Здесь трудармейка. Осторожнее, осторожнее, должно быть, это ее я слышал!

Следующие несколько часов слились в ее памяти. Грейс уложили на носилки и понесли к машине «Скорой», где ее осмотрел очень старый доктор.

– Правда, я выгляжу скорее как Дед Мороз, чем ваш друг врач? Все же, заверяю вас, я достаточно опытен, чтобы сказать: вам очень повезло, дорогая. Несколько глубоких царапин, одну я зашил, и вы покрыты синяками с головы до ног. Ночь в больнице, где мы последим за вами, и утром можете продолжать путь. Упавший солдат прикрыл вас своим телом. Поразительная удача.

Слезы полились по окровавленному лицу девушки. Она рыдала так, словно никогда не сумеет остановиться.

– Это не удача. Он специально упал на меня. Чуть раньше я сидела на его рюкзаке.

Она попыталась подняться и оглядеться.

– Где его друг? Он был с каким-то солдатом.

– Если будет угодно богу и современной медицине, он выживет. Его везут в операционную. Сестра, нельзя ли дать молодой леди одеяло и чашку чая с сахаром?

Грейс пыталась объяснить, что с ней все хорошо и что нужно как можно скорее очутиться в Лондоне. Но никто не хотел слушать, возможно, потому, что все были заняты осмотром и обработкой ран настоящих жертв, и ни один человек не уделял ей ни малейшего внимания.

Счастливая тем, что легко отделалась, Грейс сидела тихо, наслаждаясь чаем, который принесли леди из ЖДС, Женской добровольной службы, и мягкостью одеяла. Она потихоньку отходила от шока и предложила помочь, в чем ей было отказано.

– Знаете, что враг с огромным удовольствием уничтожил поезд и большинство пассажиров? Мы хотим, чтобы вы провели в больнице ночь. Выздоравливали, а не работали. Дамы из ЖДС поговорят с вами. Узнают, можно ли связаться с вашей семьей или подразделением. Поэтому наслаждайтесь отдыхом, пока можете: сейчас ведь время сбора урожая, не так ли? Сберегите силы для этого.

Леди из ЖДС сумела поговорить с Грейс только поздно вечером, через несколько часов после того, как ее привезли в больницу. К полному конфузу девушки, ее искупали и переодели в больничную сорочку.

– Вам следовало поесть супу, дорогая, – сказала безупречно одетая женщина, глядя на нетронутую тарелку на тумбочке Грейс. – Ваша бедная нервная система перенесла ужасный шок. И миска славного супа сотворила бы с вами чудеса.

Она улыбнулась, словно желая сказать «продолжим», и показала на армейскую сумку.

– По-видимому, вы держали это, когда вас нашли. Нам пришлось заглянуть внутрь, чтобы найти ваше имя и адрес, но люди, живущие в доме в Дартфорде, говорят, что понятия не имеют, кто вы такая.

Внезапно все нахлынуло на нее: убогий домишка, гибель Меган, письмо от риелтора, давшего ей несколько дней на похороны сестры, обыск неряшливых ящичков в поисках каких-то сведений о семье, потому что должна же быть у нее семья!

– Дом снимала моя сестра. Ее убили при налете еще до Рождества, прямо на работе.

– Какой кошмар! Мне так жаль. И других родственников нет? Родителей, тетки, кого угодно?

– Завтра утром я должна была увидеться с поверенным. Надеялась, что он знает больше меня, и собиралась остановиться у друзей. Вы найдете в моей сумке адрес и письмо поверенного.