Белла Торн - Дневник осени

Несмотря на то что держится она как сержант, муштрующий солдат на плацу, в глазах ее светится сочувствие.

– А я и не хулиганка, – заявляю я. – Помните, я говорила вам, что знаю, кто разместил мою фотографию на сайте? Теперь она распускает про меня отвратительные слухи. Про моего папу. Я разозлилась, когда узнала об этом.

– И ты сорвалась.

Я киваю, с трудом сдерживая слезы. Надеюсь, я не разревусь.

– Тогда нам повезло, что хулиганка из тебя никудышная, а то мне пришлось бы принять серьезные меры. Будем считать, что инцидент исчерпан. Если, конечно, ты не располагаешь доказательствами того, что кто-то из учеников распространяет слухи.

Я хочу отрицательно помахать головой, но это оказывается настолько болезненным, что я просто пожимаю плечами. Я испытываю смешанные чувства. Конечно, доказательств у меня нет. Ринзи не такая дура.

– Тебе придется задержаться после уроков. Так надо. И еще мне надо поговорить с твоей мамой. Как ты думаешь, она могла бы подъехать прямо сейчас?

Я киваю. Если даже сейчас она занята спасением очередной собаки, я знаю, что она все бросит ради меня. Не то чтобы мне хотелось ей сообщать обо всем этом, но лучше уж я, чем миссис Дорио.

Два часа спустя, после похода к школьной медсестре, я сижу с Эриком в приемной перед кабинетом директрисы. Эрику я не сказала ни слова о случившемся. Сначала он пытался со мной поговорить, но потом сдался и уткнулся в свой гаджет. Сейчас он ритмично пинает мой стул ногой как будто бы случайно.

Бум…бум…бум…

Наконец я не выдерживаю:

– Эй!

– У тебя неприятности? – откликается он.

– Хмм…Догадайся! – произношу я с сарказмом. – А тебе хотелось бы, чтоб у меня были неприятности?

– Смотря какие. Что-нибудь прикольное?

Я облокачиваюсь на стену позади меня.

– У меня нет неприятностей. Вернее, не должно быть.

– О!

Бум…бум…бум…

Я уже готова схватить его за ногу и оторвать ее (и тем самым нарваться-таки на неприятности), но в этот момент мама выходит из покоев миссис Дорио. Она ничего не говорит до тех пор, пока я не сажусь рядом с водительским сиденьем, а Эрик пристегивается на заднем сиденье. Мама велит ему надеть наушники, чтобы он мог играть в свои игры, и перенастраивает радио таким образом, чтобы звук шел в задние динамики. Я знаю, что он все равно будет подслушивать, но благодарна маме за эти предосторожности.

– Почему ты не сказала мне, что в школе над тобой издеваются? – задает она вопрос.

Гмм. Даже само слово меня смущает.

– Надо мной не издеваются . Меня достают. И сильно.

– Это потому, что ты новенькая? – интересуется мама. – Может, нам стоит познакомиться со всеми… устроить вечеринку, позвать на нее тех, кто создает тебе проблемы…

– Мам, но мне же не восемь лет. Ты не можешь решить проблему, пригласив к нам детишек поиграть.

Она некоторое время молчит, а потом говорит так тихо, что мне нужно напрячь слух, чтобы ее услышать.

– Так какие же слухи ходят о тебе? – спрашивает мама. – Миссис Дорио говорит, что она не в курсе. Но что, по твоим словам, это что-то, связанное с папой.

– Вряд ли ты захочешь это узнать.

– А я хочу.

Я выглядываю в окно.

– Поверь мне, не хочешь.

Впереди ремонтируют дорогу, и мы стоим в пробке.

– Мы могли бы найти другую школу, – предлагает мама, повернувшись ко мне. – Может, частную?

– Это бред. Я не собираюсь из-за этого сбегать из школы.

– Но надо же что-то делать. Я должна тебя защищать, а не посылать тебя туда, где над тобой ежедневно издеваются.

– Не издеваются. Просто достали.

Мама глубоко вздыхает.

– Ладно, пусть так. Но мне это не нравится.

– Мне тоже, – вынуждена я признать. – Но я с этим разберусь. Не так по-дурацки, как в этот раз. Я обещаю.

Дорожный рабочий поднимает табличку «Медленно», и поток машин возобновляет движение. Когда мы доезжаем до дома, я замечаю автомобиль, припаркованный на обочине. Я на секунду зажмуриваюсь, чтобы убедиться, что мне не померещилось. Но когда я открываю глаза, машина все еще там.

– Мам, это ко мне. Друг, – говорю я, кивком указывая на машину. – Можно я с ним немного поболтаю. Обещаю, мы никуда не уедем.

Мама обдумывает мои слова, пока мы вылезаем из машины.

– Ну давай, только недолго. А потом приходи. Уже поздно, а тебе еще нужно поесть и сделать уроки.

– Хорошо.

Я жду, пока мама с Эриком войдут в дом, а затем подхожу и открываю дверцу автомобиля Шона. Подозреваю, что он здесь уже довольно давно, потому что его сиденье откинуто, а сам он крепко спит. Я залезаю на пассажирское сиденье, захлопываю за собой дверцу. Я трясу Шона за руку, пока он резко не вздрагивает, просыпаясь.

– Ой! – восклицает он. – Привет!

– Привет! А как ты узнал, где я живу?

– Из личной информации об учащихся на сайте школы, – отвечает он. – Просто хотел убедиться, что ты в порядке.

– Я прекрасно себя чувствую. – Все еще не могу поверить, что он здесь. – Не подумай, я рада, что ты заехал, но ты ведь мог просто написать?

– Мог, – соглашается он. – Но я боялся, что ты на меня злишься.

– Потому что тебе было все известно?

– Да, до меня дошли эти слухи.

– И ты мне ничего не сказал!

Он качает головой. Может, я и должна злиться на него, но он выглядит таким несчастным и расстроенным, что я просто не могу.

– Но почему? – спрашиваю я.

– Потому что это было паршиво. И совершенно неправдоподобно. И я не хотел, чтобы что-то столь мерзкое ты услышала от меня.

Я ему верю.

Мы молча сидим в машине. Салон тускло освещается приборной доской, тихо играет радио. Если я сейчас наклонюсь к Шону и поцелую его, он поцелует меня в ответ. Я практически ощущаю на губах этот поцелуй, и это прекрасно. Но я не могу этого сделать, пока не задам ему один вопрос. Даже если это разрушит романтическую атмосферу.

– Ты знаешь, кто придумал эти слухи?

– Понятия не имею.

– Ты не думаешь, что это Ринзи?

Он аж подскакивает в кресле. Его брови взлетают вверх. Из его голоса исчезает вся мягкость, а вместо нее звучит явное недоверие:

– Ринзи? С чего ты взяла?

«Да с того, что она в тебя влюблена, и ей невмоготу видеть, что я тебе нравлюсь », – хочется мне сказать, но это испортит момент еще больше. Возможно, это испортит наши отношения вообще. Он ведь говорил мне, что Ринзи для него как сестра. Очевидно, что он отказывается видеть ее темную сторону.

Может, Шон и задумается. Но он, как миссис Дорио, не поверит мне без доказательств.

– Да так, – отвечаю я. – Просто я поспрашивала, и всплыло ее имя.

– Не надо верить всему, что ты слышишь вокруг, – говорит Шон. – Я вот не верю.

Он кладет руки на руль, словно готов уехать. Если бы я сейчас попыталась его поцеловать, уверена, он бы отпрянул и вместо поцелуя я бы стукнулась лбом о руль. Возможно, это сопровождалось бы гудком. Вместо этого я открываю дверь.