Кэти МакГэрри - А тебе слабо?

Дэнни. Вонючий предатель. Значит, это он стукнул Исайе и Ною о том, что я приехала за мамой.

– Как ты добралась до Луисвилла? – интересуется Исайя зловеще бесстрастным голосом.

– Пошёл ты!

Он сказал, что любит меня. Я покрываюсь холодным потом, меня бьёт дрожь. Мой лучший друг только что сказал, что любит меня. Мама. Он заставил меня бросить маму.

– Ты уговорила этого придурка Райана, который портит тебе жизнь, подбросить тебя сюда?

Я кошусь на Исайю, он негромко матерится. Я злобно дёргаю руку.

– Отпусти меня на хрен!

Гнев вспыхивает в глазах Исайи, и, будь это не он, я бы испугалась. Исайя тоже умеет злиться тихо. Он держит свой гнев под контролем. Но если давить достаточно долго и достаточно настойчиво, такой гнев может вырваться на свободу.

– Отпущу, когда увижу, что ты опомнилась и перестала вести себя как полоумная идиотка. Сегодня ты едва не погубила себя. Трент вот уже несколько недель похваляется в баре, что он вырвет тебе руки и ноги, если увидит ещё раз. Через неделю после того, как ты переехала в Гровтон, к нему на квартиру нагрянули копы, и Трент считает, что в этом виновата ты. Он предпочитает не думать о том, сколько у него врагов вокруг.

В голове у меня что-то громко щёлкает, всё тело дёргается, как от удара током. Мы с Исайей разговаривали каждый вечер, но он ни разу не упомянул об этих слухах. Узнай я раньше, я бы действовала быстрее. Если Трент винит во всём меня, значит, он винит и маму, а он и так повадился избивать её без всякого повода. Исайя увёз меня от мамы, он бросил её наедине с этим ублюдком!

Рука Исайи продолжает крепко сжимать моё запястье, но я не хочу, чтобы этот вероломный иуда ко мне прикасался! Я рывком подтягиваю колени к груди и с визгом молочу Исайю ногами.

– Отпусти! Меня! Не! Прикасайся!

Он выпускает меня, чтобы отстранить от себя мои ноги.

– Да что с тобой такое?

– Ты бросил её там умирать!

Исайя в бешенстве бьёт кулаком по спинке кресла Ноя и обессиленно откидывается на сиденье. Его голова запрокидывается назад, он закрывает глаза и надавливает себе на веки большим и указательным пальцами.

Когда в радиоприёмнике раздаются громкие резкие звуки Nine Inch Nails , я забиваюсь в угол и подтягиваю колени к груди. Эти песни разрывают мне сердце. Эти стихи навсегда встроены в мою душу, потому что в них говорится о людях, которых ты любишь, а потом… потом они уходят.

Исайя увёз меня от мамы, он не помог мне спасти её… Он сказал, что любит меня. То, что я считала самой лучшей, самой крепкой дружбой в своей жизни, превратилось в лист, засыхающий на увядшей ветке.

Как и всё в этой жизни.

Через десять минут я выхожу из зала и обнаруживаю, что она сбежала.

Пока я стоял посреди парковки, сходя с ума и гадая, что же мне теперь делать, Бет оттягивалась со своими приятелями. Я паниковал, я боялся, я не мог решить, куда звонить: Скотту, в полицию или своему отцу. Я думал о том, как будет горевать Скотт, как рассердится отец, узнав, что я умудрился потерять племянницу нашей городской знаменитости.

Но сильнее всего я беспокоился за Бет. Я приходил в ужас при одной мысли о том, что её могли похитить. Я молил Бога, чтобы её не обидели и не напугали.

А теперь я чувствую себя круглым дураком.

Несколько минут назад они прикатили на парковку, и теперь Бет ругается с тем татуированным панком, с которым я её видел раньше. Я не смею пошевелиться, чтобы не дай бог не сорваться и не вырвать у Бет все её чёрные волосы. Привалившись к своему джипу, я молча наблюдаю за тем, как Бет и татуированный продолжают свой жаркий спор.

Бет обманула меня так, как меня ещё никто никогда не обманывал. Я совершил чудовищную ошибку. Я пытался отнестись к Бет с симпатией. Да пошла она. Пусть пускает свою жизнь под откос, мне-то что. Она согласилась пойти со мной на вечеринку в пятницу. Я выиграл пари. Всё.

Бет выскакивает из ржавой развалюхи.

– Бет! – татуированный хватает её за ремень джинсов. – Нет, ты никуда не уйдёшь. Только не так.

Я морщусь, но заставляю себя оставаться на месте. Она хотела быть с этим парнем. Она сбежала от меня, чтобы быть с ним.

– Тогда сдержи своё обещание, Исайя! Увези меня. Сегодня, сейчас же.

Бет впивается в него глазами, её лицо искажается таким отчаянием, что мне делается неловко наблюдать за этой сценой. Уж не знаю, что она хотела найти в лице татуированного, но ясно вижу, что её надежды не оправдались. Татуированный отворачивается и опускает глаза. Второй парень закрывает водительскую дверь и медленно подходит к ним, деликатно соблюдая дистанцию.

Отлично, снова двое против одного. Если мне охота вмешиваться. А мне неохота.

Исайя смотрит на второго парня.

– Ты же сама всегда говорила, что мечтаешь о доме, теперь ты его получила.

Бет хлопает глазами.

– Это не тот дом!

Я выпрямляюсь. Высокомерие, делавшее её величиной мирового масштаба, исчезает. Она маленькая. Совсем маленькая. Особенно сейчас, когда стоит перед двумя опасного вида парнями. Она выглядит не просто маленькой, а очень… несчастной.

– Потерпи до окончания школы, Бет. Всего несколько месяцев. Мы с Ноем много говорили об этом, мы…

Услышав имя Ноя, Бет резко вскидывает голову, в её голубых глазах полыхает бешенство.

– Ты обещал!

– Бет, – второй парень – видимо, это и есть тот самый Ной – говорит тем спокойным, терпеливым тоном, который, как я уже успел узнать, быстрее всего выводит Бет из себя, – твоё место в Гровтоне.

Чёрным вихрем она срывается с места и подскакивает к Ною. Её рука взлетает в воздух, она с размаху хлещет Ноя по лицу. Звук пощёчины звонко отдаётся от стен ангара. Грудь Бет вздымается, она судорожно ловит ртом воздух.

– Пошёл ты!

Я отрываюсь от джипа. Какого чёрта? Ной с опаской ощупывает свою щёку, потом слегка наклоняет голову, как будто пытается справиться с напряжением.

– А я-то, грешным делом, уже почувствовал себя не при делах после твоего шоу там.

– Это ты во всём виноват! – визжит Бет. – Ты, твоя Эхо и ваша проклятая новая жизнь! Ты настроил Исайю против меня, потому что боишься быть настоящим! Ты хочешь быть насквозь фальшивым, как твоя подружка!

Татуированный – Исайя – берёт Бет за руку и оттаскивает её от Ноя. Чёрт возьми, нет. Не знаю, панк он или не панк, но, если девушка его ударит, мало ей не покажется, а парни никогда не должны поднимать руку на девушек. Мои пальцы сами собой сжимаются в кулак, я отрываюсь от джипа и иду к ним.

– Отойди от неё.

– Гровтон, – говорит Исайя, как будто меня тут нет, – дом твоего дяди – вот самое подходящее для тебя место.

Он машет рукой на юг, в противоположную сторону от Луисвилла, по направлению к дому:

– Тот мир может дать тебе то, чего никогда не смогу дать я. Не навсегда, Бет. Просто подожди до окончания школы.