Федерико Моччиа - Прости, но я люблю тебя

Ники перестаёт жевать. У неё меняется выражение лица.

— Да, это странно, правда? Не будет такого, что…

Алессандро обеспокоенно смотрит на неё.

— Ники?..

Она улыбается.

— Всё под контролем. Сказывается прошлая неделя. Просто когда я счастлива, во мне просыпается аппетит.

Они едут по дороге, которая уводит их из Парижа, но не слишком далеко.

— Смотри, здесь, это здесь, — Ники показывает на указатель. — Евродисней, три километра. Мы почти приехали.

Немного позже они паркуются и выходят.

Они бегут, держась за руки. Достают билеты и входят.

Они быстро теряются среди других людей, которые улыбаются как они, дети всех возрастов в поисках мечты.

— Смотри, смотри, там Микки! — Ники сжимает его руку. — Алекс, сфотографируй меня!

— У меня нет камеры!

— Поверить не могу. Ты всё организовал идеально, а потом берёшь и забываешь самое простое – фотоаппарат.

— Это так просто решить! — и они тут же покупают Кодак, чтобы использовать и выбросить. Одним движением руки Микки замирает в бессмертном моменте. Затем поцелуй Дональду, объятие с Гуфи, приветствие от Чипа и Дейла, ещё фотография с Золушкой.

— Вот теперь ты восхитительна с этой короной на голове!

Ники озадаченно смотрит на него.

— Но у меня нет никакой короны! — И тогда Ники смотрит на Золушку, очень красивую девушку, стоящую неподалёку от неё, высокую, светловолосую, с действительно шикарной улыбкой. Ники бросает убийственный взгляд на улыбающегося Алессандро.

— Ой, извини... я обознался, — Алессандро быстро убегает, преследуемый Ники. А Золушка остаётся там, не говоря ни слова, перед своим замком, и смотрит на них. Затем она пожимает плечами и улыбается новым посетителям. Конечно, она не может понять, что это – тоже часть сюжета.

А Алессандро и Ники продолжают свою прогулку, они поднимаются к Скалистым горам и оказываются в мире Питера Пэна, управляют кораблём с Капитаном Крюком, падают на Западе, что-то едят в салоне, а в конце вдруг оказываются в будущем с помощью машины времени. Сталкиваются с Леонардо Да Винчи и пересекают самые разные эпохи. От пещер до Возрождения, из Французской Революции – в двадцатые годы.

— Слушай, я смогу сказать своей маме, что занималась историей.

Они продолжают дальше. Они оказываются на Космической горе. Американские горки со сверхзвуковой скоростью, полёт над пустотой, к луне, чтобы, успев коснуться её, резко повернуть направо, оставляя её позади, и падать снова, с волосами дыбом и сердцем в пятках, бьющимся в невероятной скоростью. Руки сильно зажаты в железные поручни, они охрипли от крика, с закрытыми глазами, это их собственное счастье, сумасшедшее, неповторимое, безграничное.

— Мы попробовали всё...

— Да-да, ничего не забыли.

— Боже мой, я просто умираю. И вспотела... Посмотри на мою блузку.

Алессандро прближается и касается её.

— Вся сырая, как только подойдём к машине, переоденешься.

— Да, я надену футболку, в которой была вчера. Что это такое? Кукуруза! — Ники как маленькая девочка бежит по небольшой площадке, устроенной под старину, французской и диснеевской одновременно. Она приближается к продавцу кукурузы и, после секундного колебания, мило и застенчиво показывает на початок своим указательным пальцем. Алессандро подходит к ней, платит и улыбается. Молодой папа этой девочки, которую завёл слишком рано, и которая не похожа на него ни капли.

— Спасибо... — она кусает кукурузу и целует его, ещё раз откусывает и дарит ему ещё поцелуй. Долгий. Очень долгий. Слишком долгий. Кто-то улыбается и качает головой. А мысли почти киношные. Мой отец, мой герой. Или ещё лучше: у любви нет возраста.

— Эх... — Алессандро смотрит на свои часы. — Нам нужно ехать. Скоро наш самолёт.

— Я не прочь опоздать. Но завтра у меня последний экзамен по истории.

И они убегают, оставляя покусанный початок, не долетевший до мусорки, на обочине. Потом Ники меняет блузку за дверью багажника, в странной парижской примерочной.

— Я-то думал, ты мне хотя бы балет станцуешь... или, не знаю... канкан!

— Да, конечно, скажи спасибо, что я тебя два раза не укусила!

— Поехали, — смеётся Алессандро, пристёгивается в машине, и они выезжают в ночь. Когда ты чувствуешь себя так, то даже самая глупая шутка становится хорошим поводом для радости. Они оставляют машину на парковке. Потом делают небольшой крюк, показывают документы, билеты, сдают чемоданы на колёсах. Алессандро что-то достаёт из кармана. Проходит контроль. Когда проходит Ники, раздаётся звук. К ней подходит французский полицейский. Берёт небольшой металлодетектор и проводит им над Ники, пытаясь найти причину.

— Ники, — говорит Алессандро за их спинами, — что ты украла?

— Кубок Мира! — Ники начинает счастливо петь: — Па-па-па, па-па-па-па...

— Замолчи, веди себя прилично, успокойся... нас не выпустят! — Но Ники продолжает петь.

— Вообще-то, мы его не украли, а выиграли!

Алессандро тоже начинает петь.

— Па-па-па, па-па-па-па... — и, счастливый, обнимает Ники. Они уходят, поворачиваясь ко всем спинами, но вместе, не как в некоторых песнях...

Лёгкие облака, закат вдалеке, солнце медленно исчезает за горизонтом. Самолёт немного движется. Ники сильно сжимает руку Алессандро. Понемногу полёт стабилизируется, и она засыпает. Алессандро смотрит на неё, на её голову на своём плече, легонько гладит её по волосам левой рукой. Он поправляет их, отводит назад, чтобы лучше видеть линию её лица, нежного, созданного таким идеальным и естественным. Эти взлетающие беззвучно брови из-за кто знает какого сна. Сна девочки, которая провела день, бегая за своим счастьем, и которая всё же взяла и поймала его.

Самолёт немного подпрыгивает, затем сильнее. Слышны моторы. Ники резко просыпается и испуганно обнимает Алессандро.

— Что происходит? Помогите!

— Тсс... спокойно, спокойно, ничего особенного, — обнимает он её. — Мы только что приземлились.

Ники долго выдыхает, потом улыбается. Потирает глаза и смотрит в окно.

— Мы снова в Риме.

Никто их не встречает, машина на парковке готова.

— Подожди, я позвоню домой.

Ники включает свой мобильник, и, как только она набирает пин-код, ей начинают приходить сообщения. Она открывает их. Это всё звонки из дома. Несколько мгновений спустя всё исчезает, ей кто-то звонит. Ники смотрит на дисплей. Она прикладывает палец к губам, делая Алессандро знак, чтобы он молчал. Она открывает телефон.

— Привет, мам!

— Да, привет! Я волновалась. Твой телефон был выключен. Я тебе два часа звоню. Где ты была?

Ники смотрит на Алессандро. Ладно, попробую снова.

— Мама, я была в Евродиснее.

Симона шумно выдыхает.

— Опять эта история! Ну, конечно же, а я королева Изабель. Можно узнать, чем ты занята?