Анна Михайлова - Дочь для монстров

— Пошли, Наталиан сейчас в другом здании, — направляясь на выход, сообщил парень. — Он нас примет, хотя наш приезд его явно не радует.

Девушка судорожно сжала кулаки и поспешила за Зеком. Перспектива скорой встречи с замначальника «Черного Креста» спазмами сводила желудок. Сложно было представить, чего следует ожидать от разозленного Наталиана, кроме космических галлюцинаций и унизительных приказов.

Директорская, в которой сидела вся «крестовая» элита, оказалась маленьким особнячком в псевдоготическом стиле. Все эти декоративные башенки, горгульи и витражные розы необыкновенно подходили к названию организации и наводили на определенные мысли о неадекватности и фанатичности её создателей.

За тяжелой предупредительно открытой Виталиком дверью не обнаружилось никакой металлодетекторной рамы или охраны. Только холл, застланный в шахматном порядке черно-белой плиткой, и двойная лестница, дугой уводящая наверх.

По ней-то и спустился как всегда одетый с иголочки, надменный и аристократически бледный Наталиан.

— Не ожидал вашего визита раньше завтрашнего дня, вы на удивление быстро отошли от своего горя. — Мужчина обращался на «вы», но в его голосе было столько превосходства, что девушка на секунду почувствовала себя ничтожнее самой мелкой букашки. Ругать Виталика за самоволие он, похоже, не собирался, но и оказывать радушный приём тоже не спешил.

— Я бы хотела задать вам несколько вопросов. — Лере пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы говорить четко и уверенно, а не мямлить с опущенной головой.

— Полагаю, вы их все равно зададите, так что вперед, — насмешливо произнес брюнет, облокачиваясь на резные перила.

— Планируете ли вы что-то касательно освобождения Олега Тайнова и Алины Сильвер, и могу ли я увидеть директора? — тщательно подбирая слова, спросила девушка.

— Нет, — не стирая с лица хищной улыбки, отчеканил мужчина.

Лера с трудом удержалась на ватных ногах, колени подкосились как от удара, только присутствие Виталика, горой возвышающегося рядом, придало ей сил.

Ответ Наталиана прозвучал неимоверно убедительно, и, несмотря не свою кажущуюся краткость, он содержал в себе очень многое: и намек на то, что не стоит зарываться, и раздражение, и легкую издевку.

— С Вениамином вы увидитесь позже, а Тайнов и Сильвер не являются сотрудниками Креста, — снизошел до объяснения брюнет. — А теперь возвращайтесь в приют и не отрывайте меня от дел, а то я выкрою часок и окажу вам повышенное внимание.

Одним неуловимым движением сократив разделяющее их расстояние, мужчина холодно процедил последнюю фразу Лере прямо в ухо, крепко сжимая её хрупкие подрагивающие плечи.

От Наталиана веяло морозом и первобытной жутью, оттолкнув его руки, девушка бросилась вон из дома, в парк, поближе к жаркому солнцу, прогоняющему любой озноб.

Болдырь

Устроившись на скамье в глубине парка, Лера подтянула колени к груди и нахохлилась, как птичка, занявшая удобную жердочку. Золотые лучи, копьями пронзающие пышные кленовые кроны, плели солнечное кружево на гладком, идеальном асфальте аллеи. В этот укромный уголок не проникал даже гул вечно шумной автострады, расположившейся прямо за забором, огораживающим территорию.

Ясное спокойствие размеренного жаркого летнего дня стирало все страхи и тревоги, но необъяснимый ужас, просыпающийся в душе от общения с Наталианом, не давал девушке покоя. Ощущение собственной ничтожности схлынуло так же быстро, как и появилось, оставив после себя разочарование и досаду. Надо было вынуждать Виталика нарушить приказ, тащиться за тридевять земель, на каких-то десять минут получить возможность встретиться с влиятельным и занятым человеком, чтобы убежать с поджатым хвостом от одного его вида.

От этих мыслей Лера только хмыкнула, с особым пристрастием вперившись взглядом в изношенные на коленях штаны. Возомнила себя великой мстительницей, супергероиней, маленькая, беспомощная, сопливая девчонка. Просто ноль без палочки, когда рядом нет Вениамина, незримо помогающего во всех делах.

Мир вокруг подозрительно поплыл и заискрился. Сморгнув непрошеные слёзы, Лера вытерла рукавом щеки. Стоит попробовать еще раз, не съест же её этот Наталиан!

— Не плачь, все еще обязательно наладится, — тихо произнес Виталик, неспешно вышедший из-за деревьев.

Он снова курил и горбился. Сутулая мрачная фигура на фоне жужжащего и поющего, купающегося в летнем солнце парка.

— Не сильно тебе досталось? — Лере было совестно перед Зеком за свою выходку.

— От Наталиана не стыдно и побегать, — не скрывая улыбки, ответил парень. — А мне он ничего не сделает. Давай, поехали. Стоит пообедать.

— Он даже не собирался со мной разговаривать! Просто запугивал! — Возвращаться в особняк теперь казалось нелепо и глупо, хотя, вероятно, было попросту страшно. Девушка оправдывалась, сыпля бестолковыми рваными фразами, звучащими неразборчиво и глухо из-за сдавленных рыданий.

Все её планы заканчивались на поездке к Наталиану, пока та маячила впереди, это странным образом придавало сил, занимало все мысли и оставляло надежду на чудо, создавая видимость деятельности. Девушка не знала доподлинно, что именно она хотела услышать от таинственного замначальника «Креста» — может, уверения, что все будет хорошо, и сильные дяди с автоматами освободят Олега и Алину, или что Вениамин жив-здоров и вот-вот сможет покинуть больницу. Все эти почти детские мечты легко раскололись о жестокую реальность — сильным мира сего глубоко плевать на чьи-то ничтожные жизни. Через полгода Наталиан даже не вспомнит о своем хакере-осведомителе и других участниках всей этой истории.

Виталик, похоже, женских слез не боялся, что само по себе делало его самым бесстрашным в мире мужчиной. Не слушая сбивчивых причитаний и оправданий Леры, парень мягко, но настойчиво потянул девушку за руку, вынуждая её слезть со скамейки.

В забитых татуировками-перстнями пальцах тлела очередная сигаретка, а по заросшему неровной щетиной лицу нельзя было угадать ни одной эмоции.

— Первый раз я попал по малолетке, прямо из приюта, как говорится — не отходя от кассы, — Зек говорил задумчиво и тихо, ловя солнечные блики изуродованной щекой. Лера невольно прислушалась: выжать из парня что-либо кроме коротких отрывочных предложений никому на её памяти не удавалось. — Срок отмотал полный, когда вышел, был уже взрослый, оперившийся. Думал, жизнь нюхал, злой был, вспыльчивый. Думал, сам себе голова. Пошел в большое дело, к серьезным людям, подняться рассчитывал, человеком стать. Стал… — Виталик замолчал, проводив взглядом легкую влекомую ветром пушинку. — Во вторую ходку встретил Болдыря*. Так директора нашего на зоне кликали. Фамилия-то его Волков, а мать родная бросила, значит, сука. А болдырями волка с собакой потомство зовут, да и детей от смешанных браков. Он тогда давно уже сидел, репутацию имел серьёзную, своих банд не сколачивал, но и собой помыкать не давал. В общем, многим свобода эта волдырем на известном месте была. Вот ему и прописали заточку в бок. Подло, исподтишка. Я драться полез, бучу поднял, сам не знаю, почему. Увидела охрана, что раненый, забрали его в госпиталь, а вскоре вернулся как огурчик, хоть и штопаный, и тёмную обидчикам своим устроил. И теперь вернется, не родился еще такой человек, который Вениамина прикопать сможет.