Анна Михайлова - Дочь для монстров

— Удивительно длинный день… — тихо пробормотала девушка, направляясь к лестнице мимо удивленно замершего Виталия. Тонкий пальчик слепо чертил по стене, оставляя за собой размазанный алый след.

На первом этаже завершала работу оперативная группа Креста. Сноровистые молчаливые одетые во все черное люди брали пробы крови со стен и складывали в специальные папки разметанные по всему дому после первого обыска документы.

Черный мешок уже исчез из холла. Его не было ни на крыльце, ни на улице. Лера заторможено озиралась, силясь понять, куда так быстро делось тело.

— Его уже увезли. — Зек неслышно подошел со спины, хотя девушка сейчас ни на что не обратила бы внимания. — Нам тут тоже нечего делать.

К Виталику вновь вернулось самообладание и мрачная замкнутость, с которой он встречал любые неприятности. Эта хмурая суровость заставила Леру послушно следовать за парнем.

— Наталиан часто недоговаривает и лжет, но никогда не даёт напрасных надежд и не нарушает обещаний, — задумчиво проговорил Зек, усаживая девушку в машину. — Значит, они и вправду сделают все возможное.

Устало кивнув, Лера отвернулась к окну. Она не верила. Может, потому что с детства привыкла немедленно терять то, что успело стать дорого. Будь то яркая тетрадка с картинками или надежда на счастье.

Наверное, в глубине души девушка даже радовалась, что Наталиан устроил эту показательную, нелепую экзекуцию. Унижение разбудило ненависть, жажду мести, а с ней и желание жить.

Месть непонятным захватчикам, превратившим уютный дом вместе с его обитателями в склеп, виделась эфемерной и недостижимой, не то что злоба на вполне досягаемого, пусть и наделенного властью Наталиана.

С горькой усмешкой Лера вспомнила, как когда-то мстила Вениамину неприкрытым хамством и вечным нарушением режима. Мстила за своё одиночество, за всю пережитую боль, за страхи, терзавшие с детства, за несбывшиеся мечты, считая его источником всех зол в маленьком насквозь горьком мирке детдома.

Жизнь — самый лучший учитель. Попранная гордость — не то, из-за чего стоит убиваться и убивать. Нет, определенно не следует злиться на Наталиана. Куда в большей мере она была виновата сама. Не смогла помочь Олегу, бросила в чужом доме Алину и потащила любимого человека решать чужие проблемы.

Девушка улыбнулась и закрыла глаза, слушая ровный гул двигателя. Виновные будут найдены и наказаны. Убивать ведь на самом деле очень просто, даже в какой-то мере приятно. Лютая злоба рвется вверх бесконечной прямой, все нарастая и нарастая, кажется ей не будет конца, но когда чужая кровь теплой пленкой обволакивает пальцы, прямая обрывается, и душа падает в пропасть… все ниже и ниже. Полная пустота, свобода от мыслей и от боли, иступленная радость.

Уснула Лера с умиротворенным, почти счастливым лицом, заставившим Виталика, наблюдавшего за пассажиркой в зеркало заднего вида, передернуть плечами и задумчиво покачать головой.

Дым

Лера проснулась от едкого табачного дыма, горчащего в горле. Он не был похож ни на терпкий чуть сладковатый запах так любимых Вениамином сигар, ни на свежий ментоловый аромат сигарет, которые всегда курил Олег. Тяжелый, душащий и всепроникающий чад, очень давно знакомый девушке.

— Доброе утро, Виталик.

Парень дернулся, роняя папиросу, и открыл глаза. Спокойный голос Леры явно застал его врасплох.

— День уже, — хмуро отозвался Зек, поскорее поднимая сигарету с ковра и расправляя затекшие плечи. — Ты как?

Вопрос был скорее риторический, по крайней мере девушка не знала, что на него ответить. Под ладонями скользил холодный атлас темно-вишневых простыней, а над головой раскинулся причудливый наборный потолок из резных деревянных панелей. Умопомрачительно красиво, до слёз знакомо, до боли пусто.

Директорская спальня в приюте, сутки назад покинутая счастливой влюбленной парочкой, теперь была в её полном распоряжении, если не считать пристроившегося в широком кресле Виталика. Но этот замкнутый парень всегда являлся неотъемлемой частью кабинета.

— Наталиан велел же меня в какой-то Центр вести? — натягивая повыше одеяло, тихо спросила Лера.

— Я решил, что тебе будет здесь лучше, — просто ответил Зек.

Похоже, его ничуть не волновало, что по этому поводу подумает лощеный брюнет.

— А Наталиан? — скорее ради поддержания разговора, чем из интереса спросила девушка.

— Он не мой начальник, — сухо бросил парень, поднимаясь из кресла. — Сейчас принесу завтрак.

Когда дверь за Виталиком закрылась, Лера поглубже закопалась в одеяло, с остервенением вдыхая родной запах, пропитавший бельё. В душе было на удивление спокойно, какой-то мертвый штиль, хотя скорее бак с серной кислотой, накрытый огромной непроницаемой монолитной плитой.

— Венечка… — Имя, с горечью сорвавшееся с губ, подбитой птицей пролетело по комнате.

Виталий был не прав, тут только хуже. Ждать неизвестно чего, точно зная, что дверь не откроется и через порог не ступит высокая строгая фигура в деловом костюме со своим вечным: «Опять ты за своё, неугомонная Шмелева!».

Впервые в жизни девушка задумалась над тем, насколько недолговечно все живое. Ей казалось, что теперь эти комнаты должны исчезнуть, растаять, раствориться. Массивный стол и стул, роскошный текстиль в малахитовых тонах, книги и вазы на полках, спальня, внезапно ставшая родной и уютной. Все это просто не могло существовать отдельно от директора.

Требовалось срочно встряхнуться и привести себя в порядок. Вениамин мертв, но Олег и Алина, вполне вероятно, живы. Можно лелеять своё горе, рыдать, забиться в угол, зализывая раны и с тоской вспоминая мгновения счастья. Именно так она и поступит. Но не сейчас, позднее, когда дорогие люди окажутся вне опасности.

За такой простой схемой благородства было легко спрятаться от разрывающего изнутри отчаянья. Внезапно стало понятно и объяснимо, почему люди в войну ложились грудью на пулемет, спасая своих товарищей. Проще исполнять свой долг и проявлять самоотверженность, когда внутри пусто.

Легко спрыгнув с кровати, Лера поправила одеяло и набросила сверху плед. Так оставался маленький шанс проспать еще одну ночь, обнимая подушку, пропитавшуюся знакомым и близким ароматом.

Тактичный Виталик не стал переодевать девушку, облачив её в свою безразмерную футболку прямо поверх белья, за что та была ему очень благодарна. Расставаться с удобной доходящей почти до колен вещью очень не хотелось, но Лера все же стянула с себя чужую одежду и аккуратно сложила её на кресле. Зек и так был добр и заботлив, злоупотреблять этим не стоило. Её собственные вещи нашлись на столешнице под зеркалом, и к приходу Виталика девушка уже завязывала шнурки на кедах.